Опять я смотрю на себя в зеркало и задаюсь вопросом: почему я сам до этого не додумался? Нет, серьезно. У меня зеркало на двери шкафа и привычка ходить по комнате. Прохожу — смотрю — задаюсь вопросом. И ведь не совсем дурак, и необходимый минимум инфы из научпопа был, и — стыдно сказать — временами балую свой отравленный филологическим образованием разум лайт-мыслями о физике и Вселенной. Но не приходило мне в голову, что математика не просто какая-то там чистая истина, а что она «подтверждает саму себя» («Ореол») и становится от этого гораздо реальнее, чем «реальность» пропаганды и PR-технологий; что в случае существования параллельных миров каждую мою удачу приходится оплачивать неудачей меня-в-другом-мире и я становлюсь едва ли не паразитом («Синглетон»); теперь вот космический геноцид «Карантина». Я же знал про этого проклятого (во всех смыслах слова) кошака Шредингера. Знал про роль наблюдателя. Про «схлопывание». Почему я не додумался до космического геноцида? Почему, завтракая, я не давился со словами «космический геноцид»? Почему, стоя в трамвае, не привлекал к себе настороженные взгляды внезапным бормотанием «космический геноцид»? Это же так просто и так красиво. Космический геноцид.

«Диаспору», в отличие от «Карантина», я честно дочитал до конца, но это было непросто. Во время чтения мне не раз казалось, что я читаю плохо переведенную (смысл периодически ускользает) и избыточно подробную инструкцию к очень интересной, но несуществующей вещи (к примеру, бластеру). С одной стороны, вроде бы интересно (бластер же!), но с другой стороны, утопаешь в немыслимо бессмысленных «технических деталях», и, что самое неприятное, регулярно ловишь себя на мысли, что занимаешься ерундой (какая к черту «инструкция», бластеров не существует, на фига я читаю эту чушь?). Хочется сказать, что у Игана богатое воображение и прекрасная фантазия, но это не совсем так. У Игана много интересных идей, но ему как раз не достает фантазии для того, чтобы изобразить воплощение своих идей убедительно. Скорее всего, его как писателя это просто не заботит. Уже в «Карантине» было видно, что Игана совершенно не интересует «художественная сторона» (что для художественной литературы смерти подобно), и что автору гораздо важнее поделиться с читателями тем, что его интересует, рассказать о своих идеях, а все остальное вторично. Сюжет, персонажи — не более чем фон (в принципе, ненужный и даже отвлекающий от сути), являющийся таким же неизбежным злом, как обертка для конфеты. Именно поэтому персонажи настолько схематичны, взаимозаменяемы (в любой момент Паоло можно заменить на Орландо, а Ятиму на Германа или Карпала и ничего не изменится) и являются просто функциями (персонажи пропадают и появляются без какой-либо логики, просто чтобы сказать или сделать что-то, что может сказать или сделать любой другой). Поэтому же и читать Игана так утомительно — он настолько увлекается демонстрацией своих идей, что забывает о читателе напрочь. Эрудиция автора, конечно, впечатляет (и почитать Игана как раз полезно для расширения кругозора; да и вообще Иган задает много интересных вопросов — отличается ли принципиально (и чем) абсолютно виртуальная реальность от физической реальности? может ли существовать разум (или даже цивилизация), полностью замкнутый в себе самом и не могущий иметь никакого контакта ни с чем внешним? можно ли считать людьми людей, родившихся и живущих только внутри компьютерных программ?), но, вы знаете, для писателя важно понимать читателя (собеседника). А когда человеку в разговоре с тобой начинает казаться, что ты слишком назойливо, неуместно и непрерывно «блестишь эрудицией», то это значит, что ты выбрал для разговора неверный тон. Иган, безусловно, рассчитывает на «понимающего читателя», которого не смутит ни теория Кожух (Козуч), ни мыслящий полисахарид, ни стереометрия в 22 измерениях — но сильное завышение планки приводит к сильному отсеву. Видимо, я отсеялся.

Книга, безусловно, хорошая. Я бы мог назвать её «отличной», если бы не одно «но»: после прочтения остался некий привкус Головачёвщины — слишком масштабно. И слишком просто герои решают подвернувшиеся головоломки. 7/10

Цикл «Ортогональная вселенная» — состоит из лучших, на мой взгляд, произведений Игана. Ни «Диаспора», ни «Лестница Шильда» меня особо не впечатлили — хорошая НФ, не более того, но вот «Orthogonal» — совершенно другое дело. Попытки представить себе вселенную, в которой обитают герои, их облик, их физику — великолепная тренировка для ума. Иган создал если не шедевр, то образец для подражания другим фантастам.

К сожалению, не смог дочитать это увлекательное произведение. Если сквозь завязку еще как-то можно продраться, то к 60% текста увязаешь в нем, как скорпион в эпоксидном клее. Медленно, медленнее, еще медленнее, стоп-машина. Сюжет прекращается и продолжение не следует. Обмусоливание на сотнях страниц квантовых эффектов «размазанного» состояния по тягостности приближается к марксовским холсту и сюртуку (меня поймут читатели «Капитала»), а группа преданных делу Ансамбля заговорщиков, не понимающих чему и кому они служат, но переживающих, не извращается ли неведомая им основная идея и пытающихся невзначай стать ее проводниками, добавляет обаятельного дебилизма в строго научное повествование. Я лично на этом сломался, и выставил оценку 6.0 еще до завершения произвольной программы.

Одна из самых смелых попыток описать постсингулярную фазу и постчеловеческую стадию существования земной цивилизации. Сеттинг с научной точки зрения проработан так подробно, что попадаются целые страницы, заполненные популярными лекциями по математике и теоретической физике (о другом своем романе, «Incandescence», Иган впоследствии скажет,что «Зак и Рои [персонажи книги] так же одержимы теорией относительности, как и я сам»).

Это сразу сужает целевую аудиторию, мне случалось наблюдать, как «Диаспора» вызывала стойкую невосприимчивость к твердой НФ (и НФ вообще). Известно, что как стилист и рассказчик Иган не выдерживает критики, он силен безумными, но выверенными до последнего коэффициента в формулах идеями. Здесь текст вдобавок ведет себя так, словно интенции автора ему не указ. Начинается как киберпанк, обильно прослоенный рассуждениями о природе сознания в стиле Марвина Мински, затем переходит последовательно в роман взросления, роман-катастрофу, постапокалипсис, космооперу (чувствуется мощное влияние Нивена) и ... даже трудно подобрать термин; скажу только, что «Диаспора» – самое последовательное со времен «Флатландии» Эббота исследование измерений высшего порядка, какими были бы они доступны восприятию отрастившего дополнительные органы чувств человека (а герои Игана, даром что искусственные или выгруженные интеллекты, остаются людьми, квалия у них не меняется: это общий недостаток всех книг, где фантаст пытается показать иной план реальности, на коем законы физики диктуют отличную от нашей материальную природу жизни).

Иган показывает себя убежденным сторонником принципа сильного ИИ и возможности полноценной оцифровки человеческого разума с отказом от «формы существования белковых тел». Судя по яростным нападкам на христианство и буддизм (стиль их просто восхитителен, это одно из редких в романе мест, где писатель заступает на вахту взамен временно ушедших в гибернацию на досветовом полете математика и физика), наукократия и телеснонезависимая постгуманоидная реализация человека представляются Игану неизбежным и желательным сценарием эволюции нашего вида. Однако лучше всего получились в «Диаспоре» отнюдь не главы, где описывается, как бестелые математики решают головоломные задачи в субъективно ускоренном и синестетически обогащенном окружении, а зарисовки умирающей Земли. Кстати, апокалипсис у Игана намечен на 2996 год, через тысячу лет после выхода книги, классический tongue-in-cheek.

Я понимаю, зачем Иган это сделал. Я только недоумеваю, отчего бы ему при всей эрудиции не сконструировать ключевой для правдоподобия романа момент так, чтоб потом не пришлось специально извиняться в комментариях.

Под конец же «Диаспора», задуманная, кажется, оптимистической трагедией, перерастает – совершенно непроизвольно! – в экзистенциальный хоррор (Кинга и Баркера с Брэдбери и Маккаммоном заверните, перевяжите ленточкой и унесите курить в коридоре). Как от бытописания бессмертных трансгуманоидов, которым нечего больше хотеть, так и от нарастающего чувства, что финал сливается, будучи написан второпях. В «Тринадцатом этаже», он же «Симулякр-3», есть знаменитая сцена, когда герой, выпав из виртуальной реальности, доезжает на машине до поворота дороги и видит, что дальше Вселенная заканчивается (в книге 1964 года) или превращается в схематичную wireframe model (в экранизации 1999 года).

Пробравшись до конца «Диаспоры», вы рискуете обнаружить, что в этом месте у автора кончилась фантазия (что дополнительно оттенено

И это в истории не впервые. «Диаспора» – еще и спор с Данте (на порядок убедительнее соревнуется с флорентийцем Бэнкс в «Feersum Endjinn» и «Surface Detail»). Ну так у Алигьери Ад тоже получился куда красочнее и интереснее Рая.

Снова мимолетно вспоминая Бэнкса, отмечу, что в «Feersum Endjinn» постчеловеческие эмигранты-выгруженцы тоже прозваны Диаспорой, но вышла эта книга раньше. Проблемы выживания на умирающей Земле, утыканной порталами виртуальной реальности, там тоже затронуты, но сделано это так, что ... как бы помягче... термальный криптоанализ не востребован.

Несмотря на отмеченные изъяны и обилие безгендерных местоимений (ve/vis/ver), с которыми авторы нотабеноидного перевода не справились вовсе, «Диаспору» можно рекомендовать как тест Тьюринга на совместимость с твердой НФ XXI века и легкую разминку межушного ганглия перед «Лестницей Шильда», «Заводной ракетой» и «Вечным пламенем», где концентрация математической физики выше и бонусом проходят подробные диаграммы.

Учитывая, что книга создана в 1995 году, неудивительно, что с научной точки зрения она уже немного устарела. Особенно это касается бурно развивающейся физики кротовых нор и (супер)струн. Достаточно упомянуть, что после «Диаспоры» вышли в свет работы Красникова.

Известны два перевода романа на русский язык, из которых берусь судить только о выложенном на Флибусте нотабеноидном; по сравнению с ним «Пламя над бездной» в передаче Левина кажется поэзией вагантов. Отдельно переводилась еще глава «Ковры Вана», но оба варианта плохи, причем версия Мирера – в особенности; скажем, «пришельцы с закороченными червоточинами» преобразились в «существ, которые роют ходы в земле, как черви» (!).

Объективно: Да это настоящая твердая научная фантастика. Даже сверхтвердая. Иган здорово разбирается в современной физике и математике, и переводчик тоже. Автор, по-видимому, ошибочно считает 12-мерный тор произведением двух 6-мерных сфер, а переводчик его поправляет – нет, это декартово произведение 12 окружностей. Все-таки приятно, когда люди рубят в предмете.

Субъективно: не понравилось. Вообще. По научной части между мной и книгой слишком большой разрыв, прямо-таки огромный. Соответственно никого удовольствия я от авторских рассуждений о проходимых червоточинах и прочем не получил, хотя научпоп люблю, и к примеру познавательные вставки в «Ложной слепоте», а также приложения были единственным, что мне у Уоттса понравилось. Но тут приложение читается, как учебник для вузов. «Если скомбинировать его с потенциалом орбитального углового момента лептона … Другой способ заключается в применении линейного оператора – звезды Ходжа…». Да Вы что, издеваетесь?

Художественная часть – описать гибель цивилизации, или проникновение в другую вселенную, так чтобы ты в процессе чтения подсчитывал количество страниц до конца главы, это надо суметь. Даже если герои виртуальные сущности они должны вызывать хоть какое-то сопереживание. А тут мне было все равно, и даже конец 8 главы меня не расстроил – привет от Странников Стругацких.

Прежде чем браться за книгу – прочтите «Ковры Вана». Если Вас не зацепило, не стоит браться за Диаспору, скорее всего просто потеряете время.

P.S. С этими «онона» автор подложил переводчику небольшую свинью. В английском-то насколько я понимаю разницы нет, а на русском непонятно почему в одном случае «онона пошел», а в другом «онона пошла».

Интереснейший рассказ. Все быстро, динамично, ничего лишнего. Шикарное научное описание физических процессов внутри червоточины, возможно не совсем соответствующее действительности, но на порядок лучшее, чем в сотнях фантастических произведений . Также Иган позволяет сам додумать концовку рассказа:

Советую всем людям любящим фантастику и науку, а особенно их умное смешивание.

Без вопросов — один из лучших рассказов Игана, сюжет которого потенциально тянет на роман-бестселлер. Однако автор ограничился короткой прозой и можно думать, что его в тот момент влекли другие сюжеты. Чем понравился рассказ, так это полной аллюзией на известные страхи и издержки «холодной войны»; сразу же пришел на ум карибский кризис и гонка вооружений середины-конца прошлого века. В стремлении получить приоритет в наступательных вооружениях и не зная до конца, чем обладает противник, одна из сторон не выдерживает и первой нажимает на красную кнопку. При этом в качестве оружия выступают ... фундаментальные основы мироздания...

Помимо этого, рассказ — прекрасная иллюстрация потенциальной угрозы для человечества из-за его зависимости от всепроникающих автоматических систем управления и контроля механизмов, производств, транспорта, а значит и человеческих жизней...

Еще одна попытка обрести бессмертие и неограниченную власть с помощью новых технологий. Богатый владелец суперкомпьютера пытается вырастить новый Искусственный интеллект и использовать его в своих темных целях. То, что матушка природа сделала за миллионы лет, он хочет сделать за месяцы в виртуальном пространстве компьютера, собственными руками без жалости и страха стимулируя и ограничивая те или иные ветви электронной эволюцию фитов.

Еще одна история-предостережение Игана, фирменной фишкой которого является описание издержек технологической революции, одной из которых является маниакальная страсть человека подчинить себе законы природы, не взирая на возможные последствия. Интересно, что концовка рассказа откровенно поучительная, сразу напомнившая мне несколько классических произведений с аналогичным завершением, типа, Гиперболоида инженера Гарина.

Грустная и отчасти философская история о том, как разбогатевшие супруги оплачивают генную корректировку будущего сына. Развязка предсказуема, хотя и весьма своеобразна. Автор вместил в короткую прозу свои опасения относительно возможностей и потенциальных последствий генной инженерии стремительно надвигающегося будущего, призывает умерить восторги от открывающегося нового мира, прислушаться к здравому смыслу и ограничить меру вмешательства в исконную епархию природы.

Грег Иган не очень обласкан российскими издателями и с его творчеством, в основном, можно ознакомиться в малотиражных изданиях. Этому есть объяснение: произведения автора — чтение не легкое.

Фирменный стиль автора — детальные описания научных теорий и гипотез и их воплощения в будущем. Все рассуждения автора базируются на реально существующих современных научных концепциях и тенденциях, которые экстраполируются Иганом на века вперед. В послесловиях к романам автор делает ссылки на мнения тех или иных ученых, дополняет научные теории различными нюансами, приводит нелегкие в восприятии графики взаимодействий математических и физических величин, объясняет некоторые свои допущения. Для пытливого читателя, интересующегося научными концепциями, и взглядами автора на развитие прогресса — это плюс. Но для тех, кто любит стремительное развитие сюжета, так сказать, без долгих рассуждений — это минус, читается довольно тяжело. Поэтому важно знать читателю, впервые берущему в руки книги Игана — надо набраться терпения. Невозможно читать его романы, игнорируя научную составляющую, потому что смысл сюжета выхолащивается, книга становиться пресной, практически невозможно понять о чем идет речь.

Что еще дополняет уникальный код автора — оборотная сторона медали. Иган почти всегда описывает и возможные негативные последствия прогресса — моральные, социальные, экономические.

В этом смысле Distress — роман, посвященный биотехнологиям, частично, космологии и теории влияния информации на человеческое сознание — построен по тем же лекалам, что и другие произведения автора. Захватывающие воображение последствия нано-, био-, инфо-, когнитивной революции: продолжительность жизни, смена пола, создание мощного иммунитета, личная медицина (таблетки на все случаи жизни для индивидуальной терапии), фантастические возможности реабилитации... Но здесь же есть и негативные, местами довольно чудовищные последствия: социальные конфликты, экономический диктат, криминал. Сила и возможности человека будущего словно уравновешиваются его новыми слабостями и болезнями, обусловленными этим самым будущим.

Роман рекомендуется терпеливому читателю.

Предыдущий отзыв был о научном и философском наполнении романа. Я же, в первую очередь, воспринимала его как историю Прабира.

Очень неоднозначная книга.

Если вы любите хорошие детективы и, прочитав аннотацию, решили прочитать хороший научно-фантастический детектив, то вы будете глубоко разочарованы. Карантин начинается как детектив, но на самом деле им не является. Это книга-научная концепция.

Роман можно разделить на две слабо взаимодействующие части: сюжет и «мироописание».

Сюжет книги ужасен, если начинается он довольно бодро, то к середине действие прекращается(да-да это не описка большую часть книги не будет происходить НИ-ЧЕ-ГО), возобновляясь лишь в самом конце. Эта составляющая книги не заслуживает больше 5 баллов из 10.

Описание научной концепции легшей в основу мира — вот тот бриллиант(каратов на сто не меньше), который заставил меня поставить книге восьмёрку. Всё, что хотя бы от части касается мира книги, выписано автором великолепно. Это НАСТОЯЩАЯ ТВЁРДАЯ НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА, именно так, большими буквами. Всё-таки только учёные могут описать действительно фантастические вещи, по сравнение с которыми описания миров других фантастов кажутся игрушечными и по детски наивными. За эту часть книги я могу смело поставить 11 из 10.

Таким образом и получается средняя оценка в восемь баллов.

Автору, для того чтобы писать по настоящему отличные произведения, явно не хватает хорошего редактора или соавтора, который не будет давать ему забредать в дебри теории, либо возьмёт написание сюжетной части на себя.

P.s. Если качество сюжетной составляющей следующих книг Игана поднимется хотя бы до 8, то его книги станут действительно потрясающими. Но даже в таком виде как сейчас Карантин, я бы хотел прочитать остальные его книги, коих уже написано немало. Останавливает лишь слабое знание английского T_T

В целом довольно красивая и оргинальная фантастическая гипотеза. И когда казалось, что писать о искусственном интеллекте практически нечего, автор предложил свой не просто нетрадиционный, а научно-сюжетный подход, который открывает совершенно новые и абсолютно не исследованные закоулки этой великой проблемы. Написано неплохо, но с присущей автору сухостью, многочисленными научными рассуждениями и выводами. В остальном это произведение мне напомнило А.Азимова «Двухсотлетний человек», но в нем было больше эмоций, психологии, конфликта интересов. Тем не менее эта повесть заслуживает самого внимательного прочтения и самых высоких оценок.

С точки зрения фантастической гипотезы (протез нервной ткани) автор снова оказался на высоте. Просто уникальное предложение, а сочетание с детальным описанием (пусть и малонаучным) и описанием человеческих эмоций делает его просто реальным. С другой стороны, многочисленные научные термины, огромное количество технической информации навевают воспоминания о советских авторах, которые в каждом рассказе предлагали то или иное научное изобретение. Самое удивительное, что это чувство крепнет по мере накопления числа прочитанных рассказов Г. Игана. Отличие лишь в том, что добавился интернет и компьютерные программы. С точки зрения литературы, психологическая проблема или проблема психологического программирования своих ощущений главным героем связана с некачественно подготовленным экспериментом. Любой человек градуирует свое отношение к тем или иным вещам, событиям, а в течении жизни они могут меняться с положительного на отрицательное и наоборот. И в чем же здесь трагедия, в чем выбор. Или автор считает, что если человек любит Валю, он будет любить её всегда? Неточно сформулированное условие задачи в итоге заканчивается финалом данного рассказа, которое никого не может удовлетворить.

Повесть посвящена очень далекому будущему, когда человек возможно уже не совсем человек, ибо может превращать себя в программу, так что определить где он, а где его копия и могут ли они взаимодействовать не представляется возможным. Одним словом огромное количество инновационных фантастических идей. Но, с другой стороны, если перед этим вы прочитали другие рассказы автора, то нового, к сожалению, уже ничего не найдете. Сюжет произведения также не вызывает каких-либо удивлений, хотя первоначально поставленная задача и первичное описание условий вызвали во мне волну серьезных эстетических и эмоциональных ожиданий, которые были разбиты финалом напрочь. Обидно, но это уже второй раз и похоже автор начинает вырабатывать устойчивое решение многих задач не решая их. Возможно это повод для последующего продолжения, появления циклов, хотя ранее он к этому не обращался, за что ему честь и хвала. А так вполне хорошее произведение в стиле самого автора (хорошо, когда есть свой собственный стиль).

Великолепная идея о наномашинах, которые занимаются лечением (намек, что благими намерениями вымощена дорога в ад), а также еще более увлекательный сюжет. Вот он то мне и понравился. Наконец-то автор отходит от сухости описания фактов, положений, доказательств своей фантастической теории, а обращается к психологии человека. Но, к сожалению, надолго его не хватила и вторая часть рассказа снова полнится научными рассуждениями. А вот концовка вообще разочаровала. Автор бросает читателя на самом интересном месте.

Вполне оригинальная фантастическая идея. А это уже не так и маловажно сегодня, когда практически вся фантастика забита стрелялками и глупым юмором. На этом фоне практически любая новая идея вызывает волну эмоций. А в дополнение к идее полностью уникальный сюжет. Кроме того автору удалось эти два компонета слить в единое хорошо читаемое и увлекательное литературное произведение. Все к месту, все логически обоснованно, слова и фразы точны, человеческие чувства реальны, а герои просто осязаемы. Одним словом достойное произведение на фоне общей массы и даже на фоне творчества самого автора.

Первое с чем пришлось столкнуться — две проблемы. Первая — это все же часть большого произведения, а значит масса недоговоренностей, непонятностей, отвочностей... Вторая — это как всегда перенасыщенность научными терминами, понятиями, сложными построениями предложений и туманностью выражения своих мыслей. Но, если вам удастся прорваться через это вы попадете в прекрасный мир идей. У меня постоянно зреет такое чувство, что автор пишет только ради изложения своих идей. Ибо по-настоящему сильных чувств, проблем, столкновения характеров, противостояния личностей нет. Вообще нет. Герои мне напоминают идеальных людей ефремовской «Туманности Андромеды» или идеальных строителей коммунизма.

Несмотря на обилие технических и социальных иновационных идей рассказ привлекает прежде всего своей психологической эмоциональностью и так похож на наше современное состояние взаимоотношений государств и людей на нашей столь грешной Земле. Ибо контакт был, есть и будет контактом между абсолютно чуждыми расами, но при этом общеэволюционные законы развития любой разумной расы во вселенной всегда останутся неизменными, и любая раса должна их пройти и нельзя перескочить из одного этапа в другой. Именно это, как мне кажется, и пытается автор донести до читателя. Написано сложновато, но в этом есть определенная прелесть, когда частичка знания достается с таким трудом, что потом ценится значительно больше, чем полученная путем обычного нравоучительного наставления и разжеванного текста.

Создается впечатление, что автор в данном рассказе попробовал отойти от своей любимой манеры насыщать рассказы огромным количеством научных терминов и строго научным описанием физических процессов. А в итоге получилось крайне безэмоционально. Есть некий процесс освоения далеких планет новым, совершенно новым способом, растянутым по времени на столетия, ибо люди бессмертны и вообще они уже не люди. А в итоге лишь концовка пытается сформировать некую идею бесконечности жизни, но это уже поздно...

Очень интересный взгляд автора на устройство общества и жизнь отдельного индивидуума в очень далеком будущем. Как это резко отличается от описания империй и императоров, которое нам предлагается большинством писателей. И почему-то, мне кажется, что мир будет именно таким каким его представляет Иган Грег. Но, главное, что подкупает, автор выпячивает основную составляющую этого мира — эмоции. Они останутся и это согревает душу сегодня. В отношении литературного исполнения рассказа, сожалею, что автор почти половину рассказа посвятил описанию физики поля. Наверное, это было сделано умышленно, чтобы подчеркнуть непонятность будущего. И это ему удалось. Не все мы физики, мы больше лирики. Лирики фантастики, фантастики империй и императоров.

Наконец-то автор полностью погружается в мир психологического размышления о сущности верования, почему один человек становится заложником одной отдельно взятой идеи и лишь единицы свободны от влияния общества, идей и сами выбирают свой путь. Но в итоге он приходит к странному выводу, ох как я не люблю философию, что даже тот кто считает себя незаивисимым также есть зависимый от своей идеи и они также объединены и они также полезны, как переносчики... Похоже и меня понесло на философские темы. Одним словом рассказ явно на любителя философских проблем, ибо кроме рассуждения не содержит больше ничего, а такое читать уже трудно.

Я бы сказал, что это классический философский рассказ на тему извечного спора между философами: что есть реальность, ибо весь мир это мои ощущения. А ведь интересно: существует ли тот мир, который я не ощущаю, тот мир, который я вижу по телевизору, ведь он мне дается просто в зрительном образе... Одним словом тема, которую я так не любил в институте на занятиях по философии. А здесь автор используя элементы твердой фантастики начинает великий эксперимент с доказательством от обратного. Как мне кажется, на этом пути он увлекся больше психологией и оставил в стороне действие, событие, напряжение и драму события, чем снизил объективное восприятие на уровне увлекательности.

Достаточно иновационная фантастическая идея о возможности двойного зрения. Поэтому начало рассказа захватывает и увлекает реалистичностью описаний автора этого необычного эффекта... А вот концовка просто обескуражила. Словно автор куда-то срочно должен был уйти, а потому быстренько написал несколько ничего не значищих фраз и завершил сюжет и весь рассказ. А я остался не просто у разбитого корыта, я вообще остался разочарованным, если не сказать проще — разозленным.

Всегда интересно читать произведение, которое несет в себе два компонента. Первое — это оригинальная фантастическая идея. Второе — это хорошее литературное исполнение. В данном случае рассказ отвечает всем эти двум условиям. Оригинальная идея, хотя похожие элементы уже встречались в литературе, но их основа была совершенно другой. Литература — совершенно неспешная, почти детальная манера, красивые слова, фразы, точная передача словами чувств и состояния человека. Одним словом не раскрывая содержание можно сказать — это произведение для обязательного прочтения.

Отличный современный научно-фантастический рассказ. И в этом плане, в современной фантастике, к сожалению, уже практически исчезло слово «научно», только это уже огромный плюс для произведения. Во-вторых, абсолютно современная тема, я бы даже сказал сочетание двух тем связанных между собой: терроризм и пороки человека. Автор выводит эти два понятия на современный уровень научных достижений, и в данном случае мы подходим к пониманию совершенно нового термина — биотерроризм. Самый страшный, самый разрушительный, самый непредсказуемый. Не зря все страны согласились с запретом на разработки биологического оружия, но кто может дать гарантию в нашем современном мире, что такие разработки не продолжаются. Никто. И никакие моральные тормоза не сдержат любознательных исследователей. Пороки человека — какие только методы не предлагались для выведения нового человека. Просто вспомните: сверхчеловек — Германия, строитель коммунизма — СССР, сельский житель — Камбоджа, Пол Пот... Таким образом, неординарный и хороший рассказ.

Прочитав приведенную выше аннотацию, я и не думал, насколько серьезным и оригинальным с точки зрения моральной проблематики окажется повесть. Как и многие другие поклонники фантастики, я, конечно, знал, что есть многомировая интерпретация. Но та ответственность, которая возникает с принятием такой гипотезы, стала для меня открытием. Игана часто упрекают в некоторой «сухости». Ну, могу сказать, что редкое описание психологических переживаний (сколько угодно красочное или точное) может меня тронуть так же сильно, как тронула новизна озвученной героем проблемы. Как-то раньше обходила она меня стороной, оставаясь на уровне «знаешь, Пэни, я хоть и сторонник теории параллельных миров, согласно которой существует бесконечное множество Шелдонов в бесконечном множестве вселенных, уверяю тебя, ни в одной из них я НЕ танцую». А тут вдруг... Одни проблемы от этой квантовой механики.

Мне нравится, когда рассказ содержит несколько идей. И читать интереснее, и обсуждать, потому что люди при этом могут по разному воспринимать содержание. Здесь с идеями все в порядке.

Очень впечатляет начало, с описанием оригинального способа пересылки кораблей с исследователями на большое расстояние, с почти световой скоростью.

Также понравился нетипичный вид контакта. Обычно встречаются две инопланетные расы, и начинается либо война, либо дружба с обменом знаниями, либо более развитая начинает скрытно вмешиваться в развитие другой. Здесь же два ученых невообразимо развитого человечества прилетают на обычную планету, и говорят: «У нас тут дело небольшое на вашей планете, вы нам разрешите кое-что поискать, внимания на нас не обращайте, мы потом улетим и можете про нас забыть». Получилось интересно.

Ну и рассуждения о том, что существуют уровни знаний, познав которые, определенные типы цивилизаций могут потерять стимул к дальнейшему развитию, и даже исчезнуть, не оставили равнодушным.

От чудес медицины будущего, спрогнозированных Иганом, захватывает дух. Большинство читателей вряд ли может оценить научную достоверность предсказаний, но для понимания это не так важно. Смотрите, что люди делают со своей жизнью, проводя её в бесконечной погоне за счастьем, радостью или просто удовольствием. Прозрачная метафора: в основе полного, постоянного и всеобъемлющего счастья лежит страшная смертельная болезнь.

Стоит продраться сквозь чащу неврологических терминов, прочесть неприятные для кого-то физиологические подробности, чтобы увидеть мировоззренческую ценность рассказа. Как не быть депрессивным социопатом или, наоборот, рабом религиозной, сексуальной либо наркотической эйфории? Протез свободы даёт несравненную возможность самому выбирать свою жизнь. Разве не достойно уважения с какой ответственностью герой подходит к этому выбору? Он не застрахован от ошибок, но не обманывает себя и никому не причиняет вреда. «Выбери снова» — что это, если не рецепт свободы?

Я вовсе не стремлюсь представить Игана гуру, так как не снимаю ответственности за восприятие с себя как читателя. Результат эмоционального воздествия рассказа можно обозначить не иначе как катарсис. И, знаете, я не буду перемещать ползунок регулятора вниз.

«Мне снится, что у меня есть имя».

У него нет имени. Вернее, у него много имен, но это чужие имена. Чужие имена, чужие тела, чужие жизни. Он не сдается, он пытается найти если не ответ, то хотя бы намек — кто он и почему такой? Одинокий чистый разум, его существование — невыносимо надоедливый калейдоскоп тел, в которые он вселяется по непонятному и неумолимому закону. А может, его сознание тогда, в детстве, действительно «в отчаянии бросилось за помощью к тысячам детских «я», и они поделились с ним чем могли», и спасли его. Хорошо, если это так. Пусть будет так. Потрясающий рассказ об одиночестве и надежде.

В глаза, конечно, бросается идея цивилизаций. Развитые пришельцы и отстающие аборигены. Ищущие и Распространители. А заодно — опасность для Ищущих, выраженная в сакраментальном «во многом знании многие печали» (как вы, наверное, знаете, эту истину ушлые евреи тоже сперли у одного инопланетянина, хоть и зайца).

Но за этим всем есть еще одна потрясающая по своей глубине зарисовка. Пришелец отправился в новый мир изучать местную математику. И там, среди примитивных жителей, ведущих свои глупые войны, математика приобретает дополнительное значение. Война делает реальность абсурдной, нагнетая атмосферу «сомнений и паранойи» (эту антимилитаристскую мысль продвигали многие НФ-писатели). И в мире, где из-за бессмысленного противостояния двух почти не отличающихся друг от друга народов никакое действие окружающих нельзя принимать на веру, где любой может оказаться вражеским шпионом или же прикинуться таковым — в таком мире только математика оказывается по-настоящему реальной.

Бейте меня, пинайте меня, но рассказ Игана напомнил мне палп-прозу Хоума. Ага, того самого. Некая нарочитая «сухость» повествования, маргинальная сексуальность, декларативность вместо въедливого психологизма, некое овеществление моральных концепций и злобный юмор на тему. Только если Хоум возводит свои конструкции на основе социально-политических рассуждений и классовом толковании искусства, Иган юзает науку. Ааа, да к черту, согласен: притянуто за уши.

Искать все эти надуманные пересечения меня сподвигло исключительно изображение Иганом проститутки. Я немедленно вспомнил жриц любви из «Красного Лондона» и «За бортом жизни», погруженных в теорию классовых противоречий, искусство и исторические изыскания на тему Джека-Потрошителя. Ну и ладно...

«Отчаянье» — книга про инженерное дело.

В отличие от ученого — создающего новое знание об устройстве мира — инженер использует это знание для созидания материальных артефактов. В отличие от произведений искусства, создания инженера имеют непосредственные практические последствия. Очертив таким образом границы инженерного дела, можно отправляться на поиски его в различных слоях романа.

Биотехнологии — центральная тема первых глав романа — помогают исследованию одного из главных вопросов всего цикла «Субъективной онтологии»: что делает человека человеком, личность личностью. В своих мысленных экспериментах Иган меняет различные аспекты своих персонажей, а затем наблюдает за их реакцией друг на друга и на самих себя. Хотя фокус в последующих главах смещается на фундаментальную физику и онтологию, мистику и политику, биотехнологии остаются главным рычагом шевеления сюжета. В романе описывается, упоминается и подразумевается довольно широкий спектр биотехнологий: генная инженерия, создание болезней и лекарств «настроенных» на индивида, экологическая инженерия — создание управляемой экосистемы, искусственный медико-фармакологический интеллект: домашний доктор-аптекарь, био-химическое управление ритмом сна и бодрствования, комплексные гормональные и соматические изменения в телах половых мигрантов, жизнь построенная на альтернативном репертуаре аминокислот, нейро-хирургическая модификация личности и, наконец, киборганический симбиоз человека и машины.

Следующий тип инженерии в романе — социальная. Анархисты, пытаясь создать своё общество на искусственном атолле, строят его с нуля, без предшествующей истории, без социальной эволюции, основываясь лишь на сознательно отобранных принципах. Очевидная аналогия из реальной истории — попытка построения большевистского государства на принципах марксизма-ленинизма, отчего Эндрю, поначалу пытающийся «смотреть на события с точки зрения добросовестного журналиста, заинтересованного в установлении истины», но в конце концов вдохновлённый увиденным и сочувствующий персонажам своих репортажей, начинает напоминать Джона Рида. Замечательной метафорой его «объективности» является Свидетель — вживленный в организм компьютер, способный под мысленным контролем журналиста записывать то, что он видит и слышит. Кровавую же сцену выдирания Свидетеля из живота можно интерпретировать как символ утраты этой — мнимой или реальной — объективности.

Другим примером социальной является инженерия психо-лингвистическая: попытка общества переварить явление половой миграции с помощью нового грамматического рода — нейтральных местоимений «ve, ver, vis». Наиболее очевидным образом новые слова используются применительно к сексуально-нейтральным «асексам», но внимательный читатель заметит, что персонажи используют их во всякой ситуации, где пол описываемой личности ещё не известен (например, из-за недостаточного освещения). Таким образом, мировое (или, по крайней мере, англоязычное) сообщество «Отчаянья» пытается изменить себя через язык, объединяя постулаты феминизма и Сепир-Уорфа.

Наконец, апофеозом инженерии является центральная субъективно-онтологическая идея романа: сотворение мира посредством описания его законов. Соединив поиск законов мироздания с их созиданием, Иган заставляет исчезнуть в личности творца грань между ученым и инженером. В отличие от рекурсивных деизмов «Города пермутаций», деизм «Отчаянья» — герметичный, ибо создатель мира — его Краеугольный Камень — обитает в своём творении и поэтому кроме всего прочего создаёт и самого себя.

Инженерия не представлена в романе исключительно в розовом цвете: изменивший собственную биохимию биллионер-эксцентрик оказывается автором био-террористического заговора, любимым оружием мистических экстремистов являются искусственные болезнетворные организмы, а главным врагом анархистов-идеалистов выступают биотех-корпорации. Тем не менее наиболее заметными антагонистами книги являются иррациональные «культы невежества», противостоящие абсолютному знанию. Подобно Китсу, обвинившему Ньютона в том, что, объяснив природу радуги, тот разрушил её поэзию, они опасаются за судьбу сакральной мистерии мироздания в свете грядущего объяснения всего сущего. На что наука даёт единственный возможный ответ: «вот, поглядите: объяснили, и ничего страшного».

«Лестница Шильда», пожалуй, самая жесткая НФ, из читанной мною до сих пор Перед тем как приступить к роману, читателю необходимо иметь некоторое представление о квантовой физике, чтобы оценить собственно сюжетообразующую линию и объект. Возникновение нововаккума, попытки его исследовать, переосмысление области применения фундаментальных законов, революционный взгляд на природу вакуума нашей Вселенной, проникновение через Барьер – всё это настолько захватывает воображение, что невозможно оторваться от чтения.

НФ-идея подавляет художественную сторону произведения: герои – персонажи научно-производственного романа; их характеры схематичны, их истории – наброски на заднем плане; их речи академичны. Наиболее интересен конфликт позиций Добытчиков и Защитников: во всяком случае, меня смутила и заставила призадуматься столь непростая постановка вопроса – остановить или уничтожить вселенскую катастрофу, либо пожертвовать несколькими (десятками/сотнями) миров в надежде когда-нибудь познать *непознаваемое*.

В общем, это действительно умная жесткая современная научная фантастика, увлекательная новизной идей и дающая немалую пищу для размышлений.

В «Городе пермутаций» (или, может, лучше «анаграмм»?) Грег Иган в развлекательной форме исследует теологические и философские темы своего времени.

«Церковь Бога, Который Ничего Не Значит» — первый намёк автора на деизм — доктрину о боге, создавшем вселенную с её законами и больше не вмешивающемся в её существование: может бог и «значил» что-то, создавая мир, но перестал, создав. Тема развивается с созданием альтернативной вселенной Полом Дурамом — этот новый мир не только не подвластен, но не доступен создателю даже для пассивной инспекции. Наконец, логиское завершение темы деизма — создание Марией мира «Ламбертийцев», вложенного во вселенную Дурама. Когда экспедиции Элизиан в мир Ламбертийцев не удаётся убедить последних, что перед ними — создатели их мира, Мария сама оказывается ничего не значащим богом. Интересный контраст: последователи бога, который ничего не значит верят, несмотря на отсутствие (даже осознанную доктриной невозможность) доказательств его существования; Ламбертийцы же отказываются верить в своего создателя, столкнувшись с ней практически лицом к лицу.

Следующий теологически-вдохновлённый момент романа — вечное наказание, на которое одна копия Томаса Римана обрекает другую, за грех оригинала. Природа этого искусственного ада сродни кошмару — с присущей снам странной логикой, ломаной хронологией и неизбежностью происходящего. Создавая себе ад, Риман берёт на себя функцию, недоступную деистическому, удалённому из мира божеству — функцию судьи и палача. Но каков моральный вес компьютерной модели наказания?

Моделирование сознания ведёт нас к следующей теме — свободе воли — не столько названной явно, сколько подразумеваемой многочисленными уровнями виртуальности, на которых существуют персонажи, описываемые будто равнозначные (хотя — любопытная деталь — не равные перед законом) разумные личности: оригиналы из плоти, населяющие наш мир, их копии, моделируемые — анахронистически применяя современную терминологию — «в облаке», и копии копий, моделируемые моделями облака в клеточном автомате. Если первые модели ещё спасает от окончательного торжества детерминизма их связь с внешним миром, то мир города пермутаций, будучи герметически оторванным от нашей реальности клеточным автоматом, развивается из начального состояния («конфигурации эдемового сада») в соответствии со строгими, предопределёнными в момент создания, правилами — его жители будто смотрят кино, в котором сами играют роль, не в силах отступить от сценария ни на шаг, но в полной уверенности, что движимы своей свободной волей.

Также Иган развивает в «Городе пермутаций» начатую в «Карантине» тему постоянной составляющей меняющейся личности. Одни персонажи изменяют себя по желанию и обстоятельствам, изменяют качества, неподвластные сознательному изменению в человеке из плоти, продолжая быть самими собой, в то время как другие отказывают менять в себе хоть что-либо, боясь исчезнуть, став кем-то иным (собой только старше?) И снова удачная перекличка между уровнями виртуальности — те же сомнения в преемственности «Я» перед лицом собственной изменчивости озвучивают и люди из плоти, меняющиеся куда медленнее и «естественнее» компьютерных копий.

Многие аспекты романа пронизаны замаскированной иронией: так от идеи замедленного исполнения копий по сравнению с реальным временем сквозит издевательством над идеей неизбежного и «экспоненциально ускоряющегося» наступления технологической сингулярности: в мире романа закон Мура, кажется, наконец-таки иссяк в самый неподобающий момент — когда компьютеры вот только-только доросли до возможности симуляции личности. Многократно вложенные уровни виртуальности — это ироническое эхо развивающегося дебата между энтузиастами и скептиками возникновения или загрузки сознания в цифровую ЭВМ. Наконец, эпизодически упоминаемый «Проект Бабочка» по управлению глобальной погодой посредством «прицельных» локальных воздействий переворачивает с ног на голову идеи теории хаоса.

Тоска смертная. Читал и ждал, когда же эта тягомотина закончится. Вся суть данного романа чудесно уместилась бы в один рассказ страниц на 50, не более, и это в лучшем случае.

Кстати, закончил я как раз политех, но даже мне было совершенно неинтересно.

Было чертовски жаль потраченного времени.

На протяжении всего романа Грег Иган играет с читателем в опасную игру. И я не имею в виду посыл на грани квантового мистицизма: сознательный читатель, не забывая, что имеет дело с вымыслом, способен заглушить в себе на время чтения скептика и принять мир, каким его задумал субтворец-писатель.

Нет, опасность, о которой я веду речь — в кажущейся неуклюжести исполнения перспективы главного героя на протяжении большей части книги. Не смотря на то, что повествование ведётся от первого лица, бесстрастная рефлексия персонажа показывает происходящее в нём со стороны, объективируя сознание и делая его не более чем деталью объективной реальности. «Психологизм-то где?» — грозит в любой момент воскликнуть привередливый читатель и списать мнимый недостаток прозы на отсутствие опыта у «раннего Игана».

А зря.

Смелый автор всего лишь готовит издалека контраст между Ником из первых глав и Ником с последних страниц книги. И чем дальше ему удаётся отложить переключение между двумя Никами, тем сильнее эффект, и этим оправдывается риск на который он идёт — риск потерять читателя, который не выдержит невозмутимости героя и бросит читать на полпути к кульминации.

Читал я книгу в первую очередь, как размышление о природе и свойствах сознания. С этой точки зрения становится обоснованным и выбор сомнительной интерпретации квантовой механики — «сознание вызывает схлопывание волновой функции», и объективированное — почти препарированное, готовое к экспериментальному изучению — сознание Ника. Наиболее явным образом природа сознания обсуждается в разговорах Ника с Чунь По Квай, в то время как большая часть романа изучает её мысленно экспериментируя над нервной системой Ника и наблюдая за его реакциями на внешние и, особенно, внутренние раздражители.

Одна из затрагиваемых тем — место эмоций в природе личности — перекликается с рассказом Кордвейнера Смита «Сканеры живут напрасно». Но где Смит выбирает пронзительно истеричные интонации, Иган, избавив своего героя-рассказчика от неконструктивных эмоций, которые были бы помехой в профессиональной деятельности детектива, лишает эмоциональности и голос повествования. Ник — не первый эмоционально уравновешенный детектив: вспомним хотя бы его знаменитого коллегу, Шерлока Холмса, которого Ник «непроизвольно» цитирует — «however improbable» — дважды, чтобы развеять всякие подозрения в случайности.

Что же касается квантовой метафизики, пузыря, размазанности и разумных суперпозиций — я воспринял их как вспомогательные элементы — экзотический фон, помещенный на который наш подопытный детектив вынужден тешить нашу любознательность.

Этот рассказ — на самом деле глава из романа «Диаспора» и в отрыве от него воспринимается с большим трудом. Действие происходит в далеком будущем во время, когда земные эмиссары пытаются установить контакт с разумным океаном единственной планеты в системе Веги. Не спешите кричать «Солярис!» — подход Игана, как всегда, абсолютно нешаблонный. Полезно перед прочтением немного покопаться в литературе по мозаикам Пенроуза и машинам Тьюринга.

К сожалению, перевод Мирера на удивление плох. C учетом грядущего полного русского перевода «Диаспоры» это следует принимать во внимание.

С дополнениями переработано в https://bit.ly/3vvHkeU

========================

Хорошая вещь. Посчастливилось найти в бумаге за копейки.

К сожалению, присутствует там один капитальный сюжетный ляпсус, который Иган честно признал.

«Карантин» написан раньше, чем появились работы Шора по квантовым алгоритмам факторизации, а затем Беннеттом и Вазирани было показано: квантовый компьютер, работающий с суперпозицией N квантовых состояний, выдает отнюдь не те же самые результаты, что N классических компьютеров, работающих параллельно.

У Игана

Для разных квантовых каналов коммуникации через моды

Впрочем, для дебютной книги в жанре твердой НФ, написанной математиком и убежденным сциентистом, «Карантин» был бы почти идеален. При условии, что вы готовы смириться с 1) высокоэффективной хроматографической очисткой текста от эмоциональной составляющей и 2) аскетичной камерностью обстановки, где действие, почти как в детективах клаустрофила Азимова, не покидает замкнутых помещений, обставленных однообразной мебелью, а персонажей-людей (особенно зомбированных модами верности) нелегко отличить от роботов.

В «Теранезии» Иган пробует подвести квантовомеханический базис под старинную, еще к Ламарку восходящую концепцию осознанного вмешательства в естественный отбор.

Идея очень стильная, и неудивительно, что ее естественным развитием в романе выступает

Роман в целом следует расценить скорее как эксперимент Игана, он сделан в совершенно нетипичном для него стиле и не производит того своеобразного hardcore-впечатления, какое оставляют другие его книжки. Впрочем, экваториальные леса с их неисчерпаемым богатством жизненных форм — от бабочек до воинственных инсургентов — и тайн, сопряженных с их деятельностью, оказались почти идеальным «синим экраном», перед которым удобно разъяснять на пальцах эвереттику и вообще многомировую интерпретацию квантовой механики.

Пожалуй, порекомендую тем, кто в восторге от «Карантина». Хотя по сравнению с более поздними романами это очень легкое чтение.

Почему-то Иган на просторах русскоязычных читателей недолюблен, недооценен, недочитан в конце концов. Того же Ханну Райяниеми, которого называют «новым Иганом», знают чуть ли не лучше.

Я люблю рассказы. Короткие, ёмкие, с лаконичной красивой идеей. Грамотные. Значит в данный рассказ у меня не было шанса не влюбиться с первого прочтения.

Что в нём есть?

1. Биологическая фантастическая идея. Развернутая, понятная, элегантная.

2. Религиозный фанатизм: cоциальная тема, благодатная и актуальная.

3. Научный подход. Да-да. Сердце любого математика ёкает, губы кривятся в ухмылке: если метод решает не ту задачу... надо подправить условие задачи.

Чего в нём нету: ничего лишнего.

Краткость и её брат.

Иган проявился в этом рассказе во всей красе с обычной для себя дотошностью и замаскированными между строчками эмоциями. хотя некоторый «передоз» информации временами весьма ощущается :super:

Ахтунг!!! Это не чтиво!! Придется поработать головой! Прямо с какого-нибудь Круза, этого... как его... Перумова, с Вольхи или Сумерек на этот уровень прыгать не нужно, укачает! :dont:

Что имеем:

НФ-модель Сада расходящихся <s>Петек</s> тропок. Модель, кстати говоря, достаточно логичная, проведено аккуратное моделирование как работы с внутренней настройкой личности, так и с чисто физической стороной процесса. Лично я узнала о квантовой логике много нового.

Сюжет интересен очень нетривиальной линией психологически точного, иезуитски лихого ухода из-под давления. За только Канон и Реформацию стоило читать!

Порадовали отсылки к Фаулзу в виде ряда альтернативных концовок.

Стиль же изложения несколько суховат, не знаю, насколько это заслуга переводчика — вообще-то в текст с таким обилием информации какой-нибудь эмоционально-экшеновый маянезик просится, ан нету.

Когда я слышу (читаю), что произведения Игана слишком сухи, научны, непонятны, то задумываюсь- а может авторам таких отзывов просто не хватило смелости согласиться с Иганом?

Итак, по сути, это произведение, естественно, как и все хорошие книги, не про «вчера» или про «завтра», а про «сегодня», и не про калеку с поврежденным мозгом, а про всех нас (см. спойлер).

Лейтмотив «Причин для счастья»-наши чувства неотделимы от разума (мозга), мозг не отделим от тела, и все это не отделимо от окружающего мира.

Банально- может быть. Не ново- точно!

НО Иган есть Иган- повествование не будет набившим оскомину псевдо философским разглагольствованием недалекого гуманитария о противоречии величия духа и бренности земного бытия, о страданиях и редкой радости (с которым можно согласиться или нет, на свое усмотрение),нет, это будет логически непротиворечивое, не оставляющее сомнений доказательство того, что человек не есть Самодостаточный Идеальный Венец Творения а, есть весьма противоречивая смесь:

1. тело испытывающее множество потребностей, страдающее болезнями, и т.д. и т.д.,

2. мозг, в огромной степени контролируемый нашим слабым биологическим телом,

3. само наше (наше?) сознание (личность), сформированное воспитанием, постоянно подвергающееся извне атакам чужих мнений, склонностей и стереотипов и.т. и т.д.

4.,5., 6., и т.д. см. Г.М.Иган «Причины для счастья» :smile:

В итоге, Иган, понимая и принимая все это, на вопрос- «И ты счастлив в этом месте?» имеет смелость заявить-

«Мне здесь нравится!»

А вам слабо?

Иган для своей новой трилогии придумал, ни много ни мало, новую физику. Ну ок, может быть не такую уж и новую (она во многом, например, опирается на геометрию Римана), но степень продуманности технической стороны вопроса впечатляет. Первая треть книги фактически полностью посвящена выкладкам из этой альтернативной науки: с кучей графиков, формул и подробных описаний. В определенный момент начинаешь ловить себя на мысли, что это уже даже не научная фантастика. Это фантастическая наука: Иган требует такой высокой концентрации внимания, что очень легко сбиться и потерять нить рассуждений в бесконечных графиках и описаниях. К счастью для основного сюжета это не так важно. А сюжет здесь не менее грандиозен. Группа очень странных инопланетных ученых, живущих в мире без электричества, находит способ запустить в космос огромную каменную гору, превратить ее в пригодную для полета и жизни ракету и разогнать до бесконечной скорости! Вторая часть книги сильно напоминает «Контакт» Сагана: мировое сообщество сплотилось, чтобы построить жуткую машину-ковчег, а в центре событий находится женщина-ученый, которой предстоит отправиться на ракете в неведомое. Только происходит дело не в нашей, а в альтернативной вселенной и пункт назначения не милые пришельцы с обещаниями вечного мира, а конец всего сущего.

Легко – 10 баллов из 10.

Не верьте tkatchev'у. Больше науки я встречал только в специальной литературе. Сравнивать Диаспору с фэнтази — это подписываться под собственным невежеством. Скажите, много художественных книг Вы читали, где объясняется глубокая связь топологических свойств вселенной (в данном случае, размерности пространства-времени) с физическими, химическими, биологическими, астрономическими и прочими явлениями? Вот, скажем, все мы с детства привыкли к антропному принципу. Мол, если в нашей вселенной чуть-чуть что-нибудь изменить, то жизнь в ней будет невозможна. Например, если бы пространство-время было не четырёхмерно, то не было бы стабильных эллиптических орбит ни в гравитационном, ни в электрическом центральных полях, а, соответственно, не было бы планетных систем вокруг звёзд, и не было бы атомов в том виде, в котором мы их знаем. А значит, и не было бы жизни в такой вселенной. Иган мастерски указывает на возможную поспешность таких суждений. Да, при изменении размерности пространства-времени с четырёх на шесть не будет планетных систем, так как изменится характер решения задачи двух тел, но одновременно с этим изменится характер решения уравнеия теплопроводности, а также изменится вид условия радиационного равновесия для звезды. И, вуаля, сами звёзды становятся совсем другими объектами — теперь, в принципе, жить можно и на их (гипер-)поверхности. Это всё не противоречит и странной химии в такой вселенной, которая, да, не похожа на нашу, но тем не менее, местные лёгкие лептоны образуют связные системы с барионными ядрами и, благодаря всё той же антисимметричности своего состояния, дают рождение химизму, пусть и отличающемуся от нашего (и по характерным энергиям, и по симметриям). Это Вам не эльфов волшебной дубиной колотить. А много ли н.ф. книжек Вы читали, в которых наглядно «интуитивно» демонстрируется возможность введения плоской метрики на 2-торе путём его вращения и изгибания в 4-мерном пространстве, так сказать, руками?

alex_semenov как-то выдвинул требования, отличающие твёрдую (жёсткую?) научную фантастику от всего остального:

1) Реальная физика. Реалистичный мир. Жесткая научная фантастика не преклоняется перед безграмотным большинством. Если в космосе нет звука – его там НЕТ. Не смотря на все перепития сюжета. И тела там двигаются так, как положено двигаться.

2) Собстевено, фантастика. То есть то, чего пока в реальном мире нет. Вы не должны этим злоупотреблять. Это как асинхронный двигатель. Небольшой зазор между есть и будет тянет сюжет. Но сильком (слишком?) удаляться от реальности он НЕ ДОЛЖЕН.

3) Сюжетная линия может быть какой угодно. Но есть простое общее правило. Жесткая научная фантастика должна быть ЖЕСТКО идеологической. Она должна в конечном итоге вести к одной единственной морали. В этом мире главное – разум и прогресс. Не мамочка с папочкой. Не их дитятко. Не демократические свободы, там... Это все может быть. Но оно – вторично. Производно (если производно). Главное там – религиозная вера в прогресс. Рациональность во главе всех углов, непоколебимая вера в силу здравого смысла – это бог, центр любого хард сайнс фикшен. Наука не должна вам держать декорации. Она должна быть самой сутью произведения. Вы должны узколобо, религиозно до пищиков, свято верить что наука, знание, разум – единственный выход из всех сложных ситуаций.

Так вот, по-моему, этот роман полностью удовлетворяет данным требованиям. Попробуйте для затравки прочесть начало книги, которое можно найти на сайте самого автора

http://gregegan.customer.netspace.net.au/DIASPORA/01/Orphanogenesis.html

По охвату само произведение гораздо шире. Это только начало. И книга, действительно, пропитана религиозной верой в научный прогресс. Главный герой, математик, в процессе развития сюжета сбегает из своего про-математического идеалистического полиса в полис физический, где высоко ценится связь с релальностью. И никакого шлемоглавия (c), варпов. Червоточины есть, но они не работают как сверхсвет — они там в контексте квантовой гравитации. И сюжет там заключается не в том, что «хороший парень застрелил плохого» или «папуасы с палками-копалками съели кока с корабля Кука (Аватар)», а в том, что эта «теория всего» (теория Кожух) оказалась не совсем «всего», и тоже является феноменологической — аппроксимацией чего-то ещё более фундаментального, а это фундаментальное мы, может, никогда и не узнаем, но надо двигаться в ту сторону, чтобы, по крайней мере, выжить. Приключения духа!

В крайнем случае, попробуйте почитать «Ковры Вана» — этот рассказ является единественной частью Диаспоры, переведённой на русский язык. Но я бы не рекомендовал, так как, во-первых, перевод не очень хороший, а во-вторых, сплошные спойлеры. Впрочем, после отзыва iodiot'а это уже не спойлеры :gigi:

Отрадное произведение на фоне нынешнего однообразия. Автор с минимумом фантастических допущений сумел построить очень нетривиальную модель мироздания, введя квантовую механику на макро-уровень или скорее как основу всего сущего. Идея проработана настолько хорошо, что у меня периодически складывалось впечатление, что все так и есть, что очень положительно характеризует автора — не каждому удается достичь такой степени правдоподобия. Мне даже захотелось освежить свои познания, что-бы разобраться, где, как и насколько он отошел от «признанных» теорий:smile:. По сути человек, обладающий соотвествующим модом, становится волшебником, и очень интересно как автор в дальнейшем распрядился своими героями. Действительно жаль, что это у нас не переводят...

Отдельный интересный момент, на котором уже обращали внимание в отзывах, это эволюция воззрений Ника под действием «мода верности», и как его ограничения удалось обойти.

По итогу идея рассказа оказалась очень интересная — бессмертие, смогут ли люди быть бессмертными с психологической точки зрения, не устанут ли, не наскучит ли им такая жизнь и т.д. Но чтобы добраться до этой интересной части рассказа пришлось буквально продираться через скучную и непонятную первую половину. Даже пару раз бросал чтение. Но в конце концов, времени своего не пожалел после прочтения.