Автор детективных бестселлеров Ю Несбё принадлежит к писателям так называемой скандинавской волны, захлестнувшей в последнее десятилетие Европу, а затем и весь мир. Серия его романов о харизматичном инспекторе-криминалисте Харри Холе, расследующем самые чудовищные и кровавые преступления в Осло, уже разошлась по планете в одиннадцати миллионах копий на сорока языках.

Первый роман серии «Нетопырь» вышел в Норвегии в 1997 году, стал абсолютным хитом у публики, получил престижную премию «Стеклянный ключ» и, несмотря на «низкий» детективный жанр, восторженные отзывы критиков. «Леопард» — восьмая книга серии, уже завоевавшая на родине приз книготорговцев и первые места в европейских книжных парадах.

Бывший журналист, финансовый аналитик, брокер, основатель и фронтмен рок-группы Di Derre (для которой сочиняет тексты песен и в которой поет до сих пор), 51-летний Несбё кроме романов о Харри Холе выпустил non fiction о ситуации на Балканах, сборник рассказов, а в 2007 году начал писать книги для детей, запустив серию «Доктор Проктор». Писатель впервые прибыл в Москву для презентации нового романа и рассказал «Эксперту» о нем и о своем литературном пути.

— Вы были экономистом, рок-музыкантом, но бросили все, чтобы стать писателем, причем автором детективов в стиле нуар. Как это произошло и почему?

— Просто мне показалось, что эта работа лучше, чем всё, чем я занимался до того. Я писал с четырнадцати лет и, когда начал писать свой первый роман, понял, как долго я этого ждал. До этого я девять лет работал брокером. А за два года до того, как я начал писать свой первый роман, умер мой отец. Он планировал написать свою первую книгу, как только выйдет на пенсию, но, к несчастью, в тот же год умер. Я понял, что откладывать нельзя.

— Почему выбрали жанр детектива?

— Детектив — это простой способ начать. Я знал, что первый роман обычно не публикуют, поэтому мне хотелось написать что-то максимально простое. Кроме того, я думал о времени: взял отпуск на шесть месяцев, и мне нужно было уложиться в этот срок. На самом деле роман я написал за пять недель. Сначала думал, что дальше буду писать другие романы, в некоем классическом ключе, но мне так понравилось писать детективы, что вторая книга тоже оказалась детективом. И третья тоже. И мне до сих пор нравится писать в этом жанре.

— Вы говорили, что на вас больше всего повлияла книга «Повелитель мух» Уильяма Голдинга. Кто-то еще оказал влияние на ваше творчество?

— Да, это была одна из первых книг, которая меня потрясла. Еще мне очень нравился стиль повествования Марка Твена, когда истории рассказываются просто для того, чтобы их рассказать. Таким же рассказчиками были мой отец и старший брат — собственно, эти три человека и повлияли на меня больше всего. Потом уже я начал читать американских писателей, из которых любимые Хемингуэй, Буковски, Керуак и других — это Кнут Гамсун, Достоевский и Пастернак. Моя мать была библиотекарем и сама приносила русские романы домой. Потом появились умные американские писатели — Филипп Рот, Пол Остер… Хотя с Полом Остером случился неудачный опыт — его худший американский роман про собачку «Тимбукту» надолго отвратил меня от американской литературы.

— Ваша идефикс — разобраться в природе зла. Причем зла не только явного — насилия, убийства, — но и внутреннего. Внутри Харри Холе идет постоянная внутренняя борьба добра со злом. Почему это вас так интересует? Это некий литературный тренд в жанре детектива или личный интерес?

— Дело в том, что люди хотят видеть себя героями фильма и все время немного редактируют реальность, пытаются переписать ее уже постфактум, чтобы выглядеть лучше, чем они есть на самом деле. Я пытался не писать истории, в которых герой был бы героем такого рода.

Кроме того, есть одна очень интересная вещь — я исследую свою возможность быть жестоким. Мы живем в обществе, в котором уже как бы избавились от жестокости. Но взять хотя бы тюрьму — это узаконенная жестокость. Все равно, на уровне эмоций тюрьма — это мстительность, жажда мести. Официально мы говорим, что сажаем человека в тюрьму, чтобы предотвратить другие преступления, чтобы он стал лучше, адаптировался, но на самом деле мы просто хотим, чтобы он страдал за решеткой. Мы говорим, что это справедливо, ведь он убил человека, но все равно это остается просто узаконенной жестокостью.

— Видимо, самый частый вопрос, который вам задают: Харри Холе — ваше альтер эго? Вы придавали ему свои черты?

— Наверное, да. Хотя сначала я этого не осознавал — напротив, пытался сделать все, чтобы он не разговаривал, как я, не ходил, как я, не слушал ту же музыку. Но сейчас можно уже честно признаться, что этого не получилось! Невозможно дистанцироваться от персонажа, с которым живешь так долго, я просто сдался.

— Откуда берутся ужасные драмы в личной жизни ваших героев? Почему не случается хеппи-энда у Холе и его давней подруги Ракель? Что, на ваш взгляд, управляет жизнью современного человека?

— Не сдавайтесь, все еще может быть хорошо, даже в жизни Харри и Ракель! (Смеется.) В современном мире необходимо терпение. В Норвегии вышла книга с прекрасным названием «Талант счастья»: у некоторых есть такой талант, а у некоторых есть, наоборот, талант к несчастью. Вот у Харри Холе, очевидно, второй вариант и к тому же особенная тяга к неприятным ситуациям. В какой-то момент мне моя девушка сказала, что я просто люблю быть несчастным, люблю страдать. В моих романах не у многих героев есть талант к счастью, но им как-нибудь может просто повезти.

— Этот «талант к несчастью» — национальная черта норвежцев, тенденция в обществе или ваша личная особенность?

— Скорее моя личная черта. Во всех этих международных рейтингах счастья норвежцы занимают всегда очень хорошие места. У них есть талант счастья, а может, просто дело в том, что они очень богаты и им не приходится так тяжело работать, как другим.

— Если бы вы описывали не современный Осло, а лет тридцать назад, было бы в нем меньше насилия и преступности?

— Да, наверное. Осло сильно изменился за это время. Раньше это была безопасная окраина Европы, но со временем город открылся, стал мультикультурным, в нем появились все международные проблемы: международная преступность, проституция, торговля людьми, терроризм, наркотики. Сегодня это все еще довольно безопасный город, но уже не невинная деревня.

— Я знаю, что вы проводите исследования для написания книг. В романах так много маньяков, наркоманов, психов, убийц. Где вы берете фактуру?

— Я брал интервью с грабителями банков и другими преступниками в тюрьмах, но могу честно сказать: в психушку не ходил и с маньяками не разговаривал. На самом деле главное — найти маньяка и психопата в себе, то есть открыть какой-то кусочек и из него развить все остальное. Кроме того, можно работать с биографией: талант Харри Холе, к несчастью, объясняется, хотя бы частично, тем, что мать умерла, первая подруга покончила с собой, он не может устанавливать эмоциональные связи с людьми, когда он пытается это сделать, его подругу в первом романе убивают… В результате он сам себя ограничивает и не дает себе права полюбить кого-то, потому что люди, которых он полюбит, будут обречены.

— А ваша подруга не боится ваших фантазий?

— Сейчас у меня нет подруги. (Смеется.) А предыдущая девушка не читала моих книг.

— Почему вдруг вы стали писать книги для детей и о чем они?

— Началось все с того, что я рассказывал своей дочери сказки. В какой-то момент я придумал сказку про доктора Проктора, который изобрел «пердящий порошок», чтобы не пукать на званых обедах и похоронах. Но продавалось изобретение плохо, и тогда доктор встретил умных мальчика и девочку, которые посоветовали ему переделать порошок таким образом, чтобы от него производился мощнейший пук и человек отправлялся в космос без ракеты. Они пытались продать этот порошок НАСА… Это первая история из трех книжек серии для детей. Скоро они выйдут и у вас в России.

— Напоминает истории Сальвадора Дали…

— О да, мне нравятся такие его идеи.

— Кем бы вы могли стать, если бы не стали писателем?

— Если бы я решил сменить профессию, то это могла бы быть любая работа, которая не требовала подъема по будильнику каждое утро.