Писатель начинается с романа. Еще каких-то пять лет назад этот принцип главенствовал на издательском рынке, и многотомные “динозавры” безмятежно нежились в лучах читательского внимания. Недавний успех ряда авторских и коллективных сборников заставил издателей пересмотреть свои предпочтения — в пользу малой формы, — и на горизонте фантастики нарисовалась когорта талантливых авторов, сумевших получить известность, прежде всего, благодаря своим рассказам. Один из них, Сергей Чекмаев, неоднократный автор “МФ”, сегодня у нас в гостях...

Сергей, почему из двух зол вы выбрали меньшее? По форме.

Я начал с рассказов, потому что это, во-первых, хорошая школа: написать интересный рассказ, как говорят, труднее, чем роман; а во-вторых, отличная проверка собственных сил. Каждый новый журнал — вызов: смогу ли? Получится написать еще и так? И не просто написать, а понравиться редактору, который собаку съел на подобных текстах. Где-то удавалось, где-то нет, но чаще все-таки — да, поэтому за три года у меня набралось около семидесяти журнальных публикаций.

Эта цифра некоторых удивляет, по интернету бродят не самые красивые слухи... Все, однако, проще, чем кажется. Я учусь, малая проза — мой полигон. Вот и все. Никаких секретов, закулисных тайн и подковерных интриг.

Условно вы делите свои рассказы на “нереалистическую”, “сентиментальную” и “компьютерную прозу”. Невольно думается: не загоняете ли себя в рамки, отгораживаясь от таких соблазнительных направлений как, скажем, “криптографический мейнстрим”?

Рассказы я поделил исключительно для удобства. Так уж сложилось, что большинство журналов, с которыми я сотрудничаю, можно причислить к одному из этих трех направлений. Нереалистическую прозу (или так называемую “бытовую фантастику”) печатают технические или литературные издания, тяготеющие к НФ или мистике; компьютерные журналы предпочитают соответствующие рассказы; а глянцевые, семейные и женские — романтические истории.

Что же касается “криптографического тра-та-та”... В мейнстрим я пока не собираюсь, но кто из нас может быть уверен в собственном будущем?

Откуда берутся истории?

Как это ни банально звучит — из жизни. Что такое “бытовая фантастика”? Нечто абсолютно реальное, повседневное, даже банальное — но с небольшой примесью невероятного, в корне меняющего всю картину. То есть мои рассказы, да и романы тоже — это всегда повествование из реальной жизни о простых людях, наших современниках, земляках, может быть, даже соседях. С ними или вокруг них происходят невероятные события, они вынуждены как-то реагировать, принимать решения, часто непростые. Вот это и есть самое главное: как поведет себя обычный человек — не герой боевика и не агент ноль-ноль-икс с квадратной челюстью — в необычных обстоятельствах? Спасует ли он? Предпочтет спрятать голову в песок, как страус? Будет творить добро, обретя новые способности, или замкнется на себе любимом?

А сами верите в “это невероятное и чудесное”?

Вообще-то я материалист до мозга костей. Технарь, что поделать. Но в жизни иногда случаются такие совпадения, что просто волосы на голове шевелятся. И для того, чтобы с уверенностью именовать их случайными, приходится собирать весь свой скептицизм. Скажем, и в “Везухе”, и в “Анафеме” описаны события, которые через несколько недель или месяцев произошли в реальной жизни. В “Анафеме” действуют несколько персонажей, существующих на самом деле, хотя я и не подозревал о них, когда писал роман... Со всеми нами то и дело происходят десятки событий, вероятность которых очень и очень низка. Специалисты по теории игр легко подсчитают сколь, например, ничтожен шанс случайно встретить в многомиллионном городе своего давнего знакомого. А ведь такое случается.

Дилогия “Анафема” в жанре мистического романа — это, в первую очередь, серьезная культурологическая работа, исследующая историю противостояния православной церкви тоталитарным сектам. Но это мнение постороннего. Что видит в панораме этой баталии автор?

Помимо религиозного противостояния, “Анафема” — это еще и попытка нащупать новый способ борьбы с коррупцией в силовых структурах. Я попытался представить, что получится, если работники новой спецслужбы будут людьми верующими. И от взятки их удержит не страх, не служебная инструкция и даже не честь офицера, а вера. Конечно, идея немного наивная, но все равно роман получился реалистичным, жестким и где-то даже жестоким. Не в малой степени потому, что в работе я использовал невыдуманные истории бывших сектантов и консультировался с сотрудниками Комитета по защите молодежи от тоталитарных сект.

Продолжение первой книги последует. К концу осени клятвенно обещаю закончить второй роман дилогии с рабочим названием “Низвержение”. В нем герои столкнутся с самым тяжелым выбором в своей жизни и выяснится, наконец, кто же такой Базиль Тристахин.

Сергей, а лично вы не боитесь засидеться в колыбели человечества?

Бытовая — она же социальная — фантастика потому так и называется, что имеет дело с обществом, его достижениями и болезнями. А пока в нашем распоряжении всего лишь одно общество — жители планеты Земля. Марсиан, сирианцев или граждан Альфа Центавра никто еще и в глаза не видел. И вряд ли увидит в ближайшее время. Соответственно, авторам “социальной фантастики” приходится работать с тем, что есть. Перспективы развития нашего, земного общества читателю ближе и интереснее, нежели чем территориальные проблемы, скажем, в секторе Антареса или война марсиан за независимость. А звездные армады и битвы — это и впрямь из другой оперы.

Что же касается меня самого... Андрей, главный герой “Везухи” в самом конце повествования покинул Землю. Этого мало? Хорошо. Новый роман “Бремя Стагнатора” — самая что ни на есть “социальная фантастика”, но дело происходит не на Земле, ведь рассиживаться в колыбели некогда! Место действия: колония Надежда, четвертая планета Альфа Центавра А.

Пока звездный фронтир не пересечен — вы пересекаете границы земных государств, публикуя рассказы в журналах Франции, Германии, США, Канады, Греции. Как иностранцы реагируют на ваши тексты? У них-то быт другой, значит и “бытовая фантастика” должна отличаться от нашей...

Конечно, рассказы, основанные на российских реалиях, западный читатель может не понять, потому-то и приходится отбирать “нейтральные” тексты, где события происходят в некой безликой стране. Однако с большинством журналов особый случай. Они — эмигрантские. Их создали представители диаспор, чтобы культивировать на чужбине русскую культуру. И ностальгирующие по России эмигранты на ура принимают вполне “здешние” истории.

Собирается ли кто-то делать фильмы или игры по мотивам ваших произведений?

Собираются, но пока все это на стадии проектов. Существует предварительная договоренность о выпуске сборника романтических рассказов “Лебедь на обложке” в формате аудиокниги. По рассказу “Дотла” молодежная анимационная студия думает снимать мультипликационный фильм. Впрочем, дальше набросков сценария дело пока не пошло.

Обязательно пойдет! Редакция журнала “Мир фантастики” желает вам успеха и побольше приятных нереалистических моментов — в жизни и в работе! Спасибо за интересную беседу.