Научная фантастика в курсе истории зарубежной литературы для журналистов.

В изучении культуры ХХ века наметилась тенденция пристальнее вглядываться в явления, обретающие влияние на умы и восприятие широких кругов населения, наблюдать за формирующимися элементами культуры, понятными людям разных стран, транскультурными взаимодействиями, происходящими прежде всего в сфере массовых искусств. В литературе одной из наиболее развитых и влиятельных ветвей является научная фантастика (далее – нф). С таким противоречивым явлением, не угасающим на протяжении более ста лет и сохраняющим дискуссионный и творческий потенциал освоения быстро меняющегося мира, знакомить будущих журналистов не только полезно, но и необходимо.

Пожалуй, трудно назвать другое явление в мире литературы, где столь бурно сталкивались бы мнения, и которое одни заметные деятели культуры относили бы к литературе философской и едва ли не судьбоносной, а иные вполне респектабельные в научных кругах филологи и по сей день числили бы только по разряду литературы сугубо массовой. Неоднородность нф дает повод исследователям подразделять ее на техническую, приключенческую, политическую, социальную, биологическую, интеллектуальную и т.п. В подобной классификации, несомненно, отражаются внешне-тематические и сюжетные черты произведений, но слабо просматривается их собственно научно-фантастическое ядро, сжатое зачастую до размеров научно-фантастической посылки, допущения, ситуации. Следует, однако, принимать еще во внимание общее для большинства фантастов восприятие мира как системы со множеством возможных вариантов развития. Воздействовать на выбор одного из вариантов будущего они пытаются через умы многочисленной аудитории читателей своих произведений (романы-предупреждения, альтернативная история — наиболее очевидные в этом отношении жанры нф).

Литературоведы еще не выработали единодушия и по вопросу о том, что такое научная фантастика в теоретико-литературном аспекте. Чаще всего ее называют жанром, несмотря на явную внутреннюю многожанровость и на огромный тематический разброс, калькируя, повторяя тем самым нетерминологичное английское слово «genre», означающее, собственно, «разновидность». Однако следует напомнить, что нф в ХХ веке развивалась прежде всего как движение (с периодическими изданиями, съездами любителей, бурными обсуждениями новинок) и не утратила черт движения по сей день, в чем можно убедиться на съезде любителей фантастики в любом из американских штатов, собирающем в среднем по две-пять тысяч участников.

Определение.

С методологической точки зрения преподавание курса истории научной фантастики представляет ряд специфических проблем. С самого начала как студенты, так и преподаватель сталкиваются с существенными расхождениями на уровне терминов. Что это: жанр, метод, совокупность приёмов?

Вопрос «Что такое научная фантастика?», активно обсуждается на протяжении полувека в среде литературных критиков, теоретиков литературы, писателей-фантастов и любителей фантастики. Чтобы включить студентов в этот процесс, часть первого занятия спецкурса отводится «проблеме определения». Здесь не место приводить всё многообразие подходов, но необходимо обрисовать эволюцию определения этой «литературы мечты» во второй половине ХХ века.

Многие исследователи начинают свои размышления о фантастике с этимологической справки, напоминая, что слово «фантастика» происходит от греческого phantastike, что значит «искусство воображать». Наиболее часты ссылки на подход Цветана Тодорова в книге «Введение в фантастическую литературу» (1970), где ведётся речь о «таинственном», «необъяснимом», что вторгается в «реальный мир» или в «неизменную закономерность повседневности» (1). Но Тодоров, определявший фантастическое как структуралист, интересовался в первую очередь колебаниями ожиданий от текста на материале авторов ХIX века, от ранних романтиков до неоромантиков декаданса, научная фантастика его не занимала вовсе.

Показательна статья Фредерика Уэртэма — американского исследователя чрезвычайно интересной для студентов факультета журналистики сферы рефлексии читателей и писателей фантастики как любительские журналы-фэнзины. Он приводит большое число примеров определений с их страниц: «Научная фантастика воспевает жизненные возможности» (Дж. Г. Боллард в «Сайфер») «Научная фантастика это жанр, распахивающий духовную целину за пределами земель, возделанных старой литературой основного потока» (Майк Глайер в «Тайтл»). Было также сказано, что научная фантастика это ВЕРН-оречие литературы. Редакторы американских ведущих профессиональных научно-фантастических журналов ориентируют авторов прежде всего на изображение людей «на фоне вероятного будущего и такой же среды» («Эналог», 1970), «Человеческие проблемы и конфликты, порождённые ситуациями, которые прогнозируются современным научным знанием или гипотезами» («Гэлакси», 1970 год) (2).

Таким образом, краткий обзор определений научной фантастики выявляет несколько параметров, отражающих её специфику: обращение к элементам необыкновенного и в обыденной жизни не встречающегося (экзотизм фантастического допущения), обоснование его возможности, обычно с апелляцией к существующей научной парадигме (достоверность допущения), исследование воздействий этого допущения на человека и общество (экстраполяция), большая протяжённость времени действия (зачастую включающая прошлое и будущее, прямо или косвенно выходящее за рамки настоящего), включение соотнесённости психологии героев с ноосферой в принципы характеризации (расширенный психологизм), взаимодействие с тематическими и стилистическими фантастическими стереотипами (преодоление стереотипов в процессе эволюции), стимулирующее воздействие на воображение и творческий потенциал читателей (эвристический потенциал).

Вопрос о спорности определения фантастики обрёл самостоятельное значение наподобие гомеровского или шекспировского. Этот факт преподаватель может использовать, чтобы раскрыть эволюцию ожиданий писателей и читателей от научной фантастики на протяжении ХХ века. Полезно актуализировать дискуссию, приводя живую реакцию из текущих обсуждений в интернет-конференциях и интернет-форумах. К примеру, как реплика bogdohan’а, интересная чёткой расстановкой акцентов:

«фантастика живее всех живых:)

причина: она говорит о будущем.

пока людей будет интересовать будущее, будет НФ.

большинство вчерашней НФ сегодня становится реальностью, причём часто не в плане технического прогресса, а в социальном развитии.

Верн, Дик, Гибсон и т.д.

НФ всегда развивается.

другое дело что фантастика коммерциализуется, многие пишут на какие-то избитые темы, намного проще повторять что-то, чем придумывать своё» (3).

Каждое из утверждений может послужить стимулом для дискуссии в аудитории и мобилизации читательского опыта студентов. Преподаватель получает возможность ввести теоретический материал, закрепляющий в сознании студентов представление об эволюции современной научной фантастики и её роли вперёдсмотрящего литературы, антидота от «футуршока» (по терминологии Э.Тоффлера).

Остаётся справедливым утверждение отечественного исследователя А.Ф.Бритикова о повышении актуальности научной фантастики и интереса к ней: «Еще пятьдесят лет назад научно-фантастическая литература не могла иметь столь прямой социальной действенности, потому что будущее не смыкалось с современностью так стремительно» (4). В начале XXI века темп «смыкания» только повысился.

Для журналистов как активных членов общества важно рассматривать научно-фантастическое произведение в общей картине культурного развития.

Структура курса.

При последовательном изложении истории научной фантастики акцент делается на её эволюции.

Первая тема, занимающая обычно три лекции – Прародители современной научной фантастики: Мэри Шелли, Э.По, Ж.Верн, Г.Уэллс. Речь идёт об основных принципах построения научно-фантастического произведения, особенностях изображения психологии героев.

Предваряя изложение материала стоит выделить особое качество фантастики, отграничивающее её от мистики и мистицизма, также восходящих к понятию тайны. Любитель литературы оккультной не станет читать научную фантастику, как, впрочем, и наоборот. Мистики изначально считают невозможным постижение тайны: перед ней можно лишь благоговеть или ужасаться ей. Барьер «посвященности», доступности лишь для избранных в научной фантастике не существует. Познание включается авторами в число наиболее универсальных качеств человека, а морально-этический выбор в ситуации познавания становится одним из основных двигателей развития сюжета, зерном конфликта и путем разрешения его.

В список литературы для обсуждения по данной теме включены три романа: «Франкенштейн, или Современный Прометей» (1818) Мэри Шелли, «Кораблекрушение «Джонатана»» (1909) Жюля Верна и «Необходима осторожность» (1941) ГербертаУэллса, созданные французским и английским родоначальниками научной фантастики в конце их творческого пути.

«Франкенштейн» М.Шелли – хрестоматийный пример романа-предостережения, романа об ответственности учёного за свои действии, — создан человеком совсем юным, девятнадцатилетней женщиной, воспитанной в лучших традициях эпохи Просвещения (отец Мэри Уильям Годвин – один из наиболее видных деятелей Просвещения в Англии, мать Мэри Уолстонкрафт – красноречивая защитница прав женщин) и одухотворённой романтическими идеалами. Задуманный как готический роман в духе Рэдклиф и Уолпола, он существенно перерос рамки повествования о «непостижимых тайнах». При анализе романа акцент делается на преемственности традиций и важности гендерного баланса при изучении современной научной фантастики.

В «Кораблекрушении «Джонатана» главным героем Верн делает человека, который избрал основным жизненным принципом невмешательство в чужие дела как квинтэссенцию понимания им свободы – анархиста Кау-джера, который становится спасителем группы колонистов, выброшенных бурей на один из островков Огненной Земли, после чего те избирают его своим губернатором. Заменим остров далекой планетой – и сразу станет ясно, что роднит этот внешне не содержащий элементов фантастики роман с другими фантастическими произведениями современности: сопоставление возможностей отдельного человека с более широким жизненным контекстом, вынесение проблем на уровень больших обобщений. Социальная проблематика, но в специфическом ракурсе экстраполяции проблем в некую условную среду для выявления существенных для будущего моментов развития.

Герберту Уэллсу принадлежит наиболее ёмкое определение специфики изображения человека в научной фантастике: «Если человек должен быть дан полностью, он должен быть дан сначала в его отношении ко Вселенной, затем — к истории и только после этого — к другим людям и всему человечеству». Так он пишет в романе «Мир Вильяма Клиссольда» (1926). Именно это определение специфики характеризации избрано в качестве опорного в курсе и неоднократно при анализе произведений внимание студентов возвращается к соотношению подхода того или иного автора и уэллсовской формулы. Роман «Необходима осторожность» являет собой итог размышлений писателя о необходимости для перехода к настоящему человеку разумному от обывателя Хомо-Тьюлера (как по имени героя этого горько-ироничного произведения называет он обитающий на планете вид людей) создания так называемого «евтрофического общества», где наука и познание займут достойное место, с акцентом именно на познании.

Таким образом выделяются основные черты специфики научной фантастики, демонстрируемые в развитии, что резюмируется в рабочем определении:

Научно-фантастические произведения являются формой художественного осмысления современного и возможных миров, которые строятся с учетом (в качестве важного фактора эволюции) воздействия закономерностей развития науки и техники на человека, общество и природу. Причина притягательности миров, рисуемых писателями-фантастами, лежит в одном из коренных свойств человеческого мировосприятия: человека привлекает ощущение движения — познания или развития; ему также необыкновенно важно ощущать свою сопричастность этому движению и сопоставимость своей жизни, мыслей и действий с бесконечностью вечного движения, которое еще в древние времена получило название «универсум» — Вселенная. Научная фантастика добавляет звено, которое укрепляет связь настоящего с будущим, акцентирует внимание на этой связи, проводит ее сквозь множество явлений и жизненных ситуаций, тем самым приравнивая значение жизни современного человека будущей бесконечности. Отсюда проистекает специфика психологизма в научной фантастике, который несводим к раскрытию душевных движений индивидуума, а тем глубже, чем больше удается автору уловить связей личного и вне или надличного.

Вторая тема спецкурса — Пути складывания главных тем в фантастике: зерна роста и стереотипизация. Фантастика в англо-американских нф журналах 20-40х годов. – 2 лекции.

Помимо основателей-писателей, творивших в одиночку, у современной фантастики были коллективные «родители» — периодические издания, с появлением которых в конце 1920-х годов намного ускорилось формирование стержневых тем, образов, а впоследствии и стереотипов фантастики. Студенты знакомятся с программами и методами работы самых заметных редакторов и антологистов, благодаря деятельности которых сложилась когорта писателей-фантастов, составляющих сегодня её Золотой фонд – Хьюго Гернсбека и Джона Кемпбелла (США), Джона Карнелла и Майкла Муркока (Великобритания). Сопоставляется структура и состав журналов «Эмейзинг сториз», «Эстаундинг сайнс фикшн» (впоследствии «Эналог»), «Гэлакси», «Нью уорлдз», «Мэгезин ов фэнтези энд сайнс фикшн».

Вокруг журналов в 30-40-е годы формируется фэндом – сообщество любителей фантастики, вначале активно общавшихся на страницах переписки журналов, а вскоре начавших издавать многочисленные любительские «фэнзины». Различной периодичности и объёма (от 1 до 150 страниц), они издавались клубами любителей и отдельными активными фэнами. Часть из этих людей впоследствии стала крупными издателями научной фантастики, как Дональд Уоллхейм, ещё в 40 годы издававший фэнзин «Adulux Beskan» на самостоятельно изобретённом языке dawnish (по инициалам Donald A.Wollheim), а в 50-е годы основавший издательство, которое знакомило американцев не только с авторами из США, но также с широким кругом зарубежных фантастов.

Помимо исторического аспекта в этой теме рассматривается прогностическое значение системы нф изданий в свете развития современного информационного общества и Интернета.

Третья тема связана со анализом творчества трёх крупнейших фантастов ХХ века – Артура Кларка (1917-2008), Айзека Азимова (1920-1992) и Рэя Брэдбери (р. 1920) – и рассматривается на протяжении 3-5 лекций.

Главным в ряду своих литературных и духовных учителей Артур Кларк называл английского писателя и философа Олафа Стейплдона, который дал масштабный набросок будущих стадий развития разума в романе-трактате «Последние и первые люди» (1930). Акцент при анализе романов Кларка «Город и звёзды» (1956), «Конец детства» (1953), «Большая глубина» (1957), «2001 год: Космическая одиссея» (1968) делается на фантастике грандиозного в ее соотнесении с обыденным сознанием.

Широко известны Три Закона Кларка. Чаще всего приводят формулировку третьего, самого короткого и ёмкого: «Достаточно высокоразвитая техника неотличима от магии». В то время как сам писатель считал более существенными первые два (5):

1. Когда авторитетный, но пожилой ученый утверждает возможность чего-либо — он почти всегда прав. Если же настаивает на невозможности — скорее всего не прав.

2. Единственный способ определить границы возможного — углубиться в невозможное.

Интересно, что Кларк сформулировал свои Три Закона в явном соотношении с тремя законами роботехники (6) из цикла американского фантаста Айзека Азимова о позитронных роботах. Как справедливо указывали исследователи творчества Азимова, главным в цикле было не предвосхищение человекоподобных машин, а понимание необходимости новых отношений между людьми. Некоторый параллелизм судеб Кларка и Азимова, испытавших равную прижизненную славу, приводил к показному соперничеству, но оба автора играли «в одни ворота» на стороне научной фантастики. Из двухсот книг Азимова помимо цикла о роботах наибольшую известность получил, несомненно, роман «Конец Вечности» («The End of Eternity», 1955). На примере анализа этого романа и рассказов Азимова рассматривается тема «человек на равных со временем».

У Брэдбери студенты читают «Марсианские хроники»(1950), роман «Надвигается беда» (1962); и рассказ «О скитаниях вечных и о Земле» (1950), в котором Брэдбери отдал дань памяти Томасу Вулфу, во многом оказавшему влияние на формирование лирического типа письма американского фантаста, основанного на синэстетизме (воздействии на все органы чувств) и суггестии.

Для закрепления материала первых трёх тем проводится контрольная работа по анализировавшимся произведениям ( см. пример вопросов одного из вариантов в конце статьи).

Четвёртая тема посвящена анализу взаимоотношений авангардистских поисков в литературе и преодоления стереотипов в научной фантастике — Новая волна 60-х: авангард и фантастика.

В 1950-е выпукло проявились сдвиги, отмечавшиеся вдумчивыми фантастами ещё в конце 30-х годов: герои стали более многоплановыми, тематика произведений расширилась, развилась юмористическая фантастика. Публиковалось большое количество антологий, как тематических, так и избранных рассказов за год по выбору составителей, пользовавшихся высокой репутацией среди читателей и писателей: Джудит Меррил (Канада), Фредерика Пола, Деймона Найта, Терри Карра (США), Джона Карнелла (Великобритания).

Тем не менее, ощущалось накопление стереотипов и штампов, что в общей бунтарской атмосфере 60-х годов рядом писателей в Великобритании и США было признано совершенно невыносимым. Писателями «новой волны» была провозглашена борьба с «табу» фантастики – темами секса, религии и насилия.

В Великобритании отсчёт времени существования «новой волны» идёт с момента вступления в должность главного редактора журнала «Нью Уорлдз» Майкла Муркока, сменившего Джона Карнелла — с 1964 года. Теперь старейшина этого направления Брайан Олдисс – человек очень респектабельный и отнюдь не чурающийся традиций. Но в 60-е годы он «гипнотизировал» читателей своей феноменологической прозой, смоделированной по типу французского нового романа.

В США 60-е годы породили не менее бунтарское течение, объединившееся вокруг антологий Харлана Эллисона «Опасные видения» (1967), также направленное на отмену табу на изображение секса, насилия и религии в нф. Тут не было ограничения по гражданству и месту проживания, но было то же стремление раздвинуть границы научной фантастики. Время показало, что модернизация конструктивно позволила пополнить стилистический арсенал, но не сильно сказалась на содержательном спектре. Опыт «новой волны» демонстрирует присущую научной фантастике склонность к реалистическому способу отражения действительности.

Творчество Курта Воннегута (1922-2007), активно пользовавшегося стилистикой «чёрных юмористов» при охране гуманистических ценностей оттеняет поиски авторов «новой волны». С данным автором студенты знакомятся в общем курсе; зачастую оговаривается, что Воннегут не причислял себя к фантастам. Однако внимательное изучение как романов писателя, так и его многочисленных высказываний в интервью и публицистике говорит об обратном: без Тральфамадора воздействие на читателей «Бойни номер пять» (1969) вышло бы совсем иным, а так автору удалось сопоставить земные кошмары второй мировой войны с отстранённым инопланетным взглядом, поставить героев наравне со Вселенной. Учёт важности тральфамадорской части позволяет студентам глубоко и многосторонне воспринять и проанализировать данный роман (7).

Пятая тема спецкурса — Неофеминизм и гендер (8) в фантастике — рассматривается на протяжении 2-3 занятий.

Теперь уже ни у кого из серьёзных исследователей, да и у постоянных читателей фантастики не вызывает сомнений, что 70-е годы знаменовались настоящим Женским Возрождением в англоязычной научной фантастике. Несмотря на достижения англичанки Мэри Шелли и американки Шарлотты Перкинс Гилман (1860-1935), видной антологистки 50-х годов Джудит Мерил (чьим именем теперь названа крупная коллекция научно-фантастических изданий в библиотеке Торонто) в области научной фантастики вплоть до середины 60-х годов заметных писательниц было меньше десятка. Социально-прогностический роман Ш. Гилман «Её страна» («Herland», 1915) вдохновлял последовательниц не менее, чем её острая публицистика. Недаром в сборниках афоризмов высказывания Гилман стоят наряду с мудрыми мыслями Конфуция и Бернарда Шоу, к примеру: «От мальчиков и от девочек мы ожидаем совершенно разного поведения. Это различие может быть выражено в двух словах. Мальчикам мы говорим: 'Сделай это!', девочкам: 'Не делай этого!'» (9). Она была убеждена в необходимости деятельного участия женщин в жизни для её преобразования («Жизнь – это глагол»), и в то же время сознавала, что они при этом будут меняться сами («То, что мы делаем, меняет нас больше, чем то, что делают с нами»).

С середины 60-х активность писательниц многократно возросла, настало время исправить слишком сильный гендерный перекос в картине будущего, создаваемого фантастами. Наряду с этим активная, деятельная героиня прочно закрепилась в произведениях современных фантастов.

Студенты читают знаковое для данного периода произведение – «Левая рука тьмы» (1969) американской писательницы Урсулы Ле Гуин (р. 1929) о планете андрогинов Зима/Гетен и посланнике Лиги миров Дженли Ае. Обсуждается вклад писательницы в создание жанра «антропологической научной фантастики», специфика многозначной образности Ле Гуин, языковое обоснование теории равных возможностей.

Испытав на себе последствия гендерного неравенства, писательницы-фантасты более чувствительны к стереотипизации социальных ожиданий от «Другого», и активнее стремятся к преодолению «бинарных оппозиций» в жизни и литературе. Отсюда заметная склонность к психологической прозе, большая насыщенность ситуациями, существенными для выбора и развития героев. Внимание к пограничным состояниям сознания, причинам, подталкивающим к принятию решения, не полностью осознанным поступкам и иные тонкости человеческого взаимодействия «на фоне Космоса и истории» предстают в многих произведениях 1970-2000-х годов, вышедших из-под пера Кейт Вильхельм, Октавии Батлер, Кэтлин Энн Гунан, Линды Нагаты, Кирики Нины Хоффман, Кристин Кэтрин Раш, Кони Уиллис и многих других замечательных писательниц, которых теперь даже трудно перечислить. Не последней в их ряду является Пэт Кэдиган, носительница титула «королевы киберпанка» — явления, о котором идёт речь в следующей теме.

Шестая тема – «Киберпанк. Виртуальные миры и виртуальные герои» — обсуждается два занятия.

Роботы вошли в фантастику с 20-х годов, суперкомпьютеры – с 40-х, знаковым был роман Филиппа Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» (1968), но лишь с появлением сетевых технологий в зародыше, то есть в 70-е годы, писатели всерьёз взялись за разработку виртуальной реальности и начали рисовать картину мира, где компьютерные сети позволяют осуществлять едва ли не тотальный контроль тем, у кого находятся средства развернуть такую сеть, чаще всего некоей транснациональной корпорации или секретной организации. Термин «киберпанк» впервые возник в 1983 году и сразу начал употребляться в отношении произведений, герои которых вели неравную борьбу с новыми владыками мира, забившись в щели этой сверхурбанистической цивилизации. Переход личности героя после гибели телесной формы в виртуальную реальность – один из излюбленных мотивов и одновременно областей психологического исследования. На первый план выдвигается образ киборга. Выдающиеся мастера киберпанка – Уильям Гибсон, Брюс Стерлинг, Руди Рукер и Пэт Кэдиган – отличались виртуозной работой со стилем, язык их произведений богат дополнительными смыслами, а персонажи – переживаниями. Общепризнанным и неустранимым недостатком киберпанка оказался пессимистический взгляд на современную цивилизацию.

Перестав существовать в первоначальном виде, киберпанк сохранился в стилистике произведений о виртуальном пространстве, а также в заметном тяготении многих современных авторов к языковой многослойности. Даже в самом блестящем металлом интерьере в душе человека останется много «загогулин», говоря словами Руди Рукера, которые интересно проследить и изучить.

Тема седьмая Межеузловое искусство (Interstitial Arts): понятие тематического и жанрового взаимоперехода. Этническое и глобальное. 2 занятия.

90-е годы принесли с собой новую стадию в эволюции современной научной фантастики, в чём-то аналогичную середине 60-х годов: накопление стереотипов, потребовавшее их сброса, преображения. Вновь заговорили о кризисе фантастики. Однако, что интересно, стереотипами пока не становятся темы нф, даже самые традиционные: ни путешествие во времени, в параллельные миры, в космос, ни искусственный интеллект, ни, тем более, тема контакта не исчерпали своего потенциала. Набивает оскомину лишь стереотипность сюжетных ходов и персонажей. Они пародируются, деконструируются. В процессе творческого освоения нового массива литературы рождаются термины, прежде не существовавшие. Один из последних – введённый в 2008 году американской исследовательницей Джоан Гордон амборг (10), существо на грани цивилизованного мира и природного, амбивалентно соединяющее обе части. Взяв за отправную точку известное понятие киборга в интерпретации Донны Хэрауэй, которая применяла этот термин для обозначения «подающего надежды чудовища» (11) ( то есть героя научной фантастики, развивающегося на грани искусственного и природного мира, усиливающего свои способности за счёт искусственных усовершенствований, но испытывающего сомнения в собственной принадлежности к человечеству), Гордон развивает существенную черту героя нф – способность повернуть точку зрения читателя, заставить воспринимать дискурс Иного.

По-видимому, именно данное свойство научной фантастики притягательно для современных литераторов, обращающихся к её богатому образному арсеналу для создания своих произведений. Среди них можно назвать Томаса Пинчона, Дона Делилло, Дорис Лессинг и ряд других. Результат их творчества канадский исследователь Питер Бригг предложил называть ‘span fiction’ (12) – «перекрёстной» литературой.

«Межеузловое», связующее искусство – термин, взятый из биологических наук американской писательницей Э. Кушнер, которая ведёт речь, прежде всего о взаимопроникновении научной фантастики и фэнтези. Подчёркивается неразрывное встраивание, внедрение, придающее произведениям дополнительное остраняющее качество. Типичным кроссжанровым течением в фантастике 90-х стало городское фэнтези, а излюбленным героем – художник. Наиболее видным автором городского фэнтези можно назвать канадского писателя Чарлза де Линта, роман которого «Струны лунного света» студенты анализируют.

Ещё одна важная группа течений конца ХХ-начала ХХI веков связана с понятием мультикультурализма и этнокультурными компонентами. Так называемая «постколониальная» литература создается представителями различных этнических групп внутри американской и канадской культуры. Эти авторы впитали многие достижения научной фантастики в области развития основных тем, характеризации и сюжетосложения, но дополняют свои произведения взглядами «иных», живущих в среде доминантного этноса, давая звучание голосам, которые прежде были не слышны. Если раньше таких авторов были единицы (из афроамериканцев только Сэмюэл Дилени и Октавия Батлер обрели известность в 60-70-е годы), то в последние два десятилетия выросло целое движение. В свою очередь, голоса этих авторов стимулировали многих пересмотреть «парадигму Земли», если воспользоваться выражением канадской писательницы Кэндас Джейн Дорси из её одноимённого романа, и включить в понятие человечности больше разнообразия.

Студенты работают с текстами новых авторов на английском языке, что позволяет им прикоснуться к живому литературному процессу. Благодаря нашей творческой мастерской уже переведены на русский язык и опубликованы рассказы ряда индейских писателей-фантастов, канадки карибского происхождения Нало Хопкинсон – восходящей звезды современной англоязычной фантастики.

Восьмая тема — «Мультимедиатизация фантастики» — касается воплощения образов фантастики в комиксах, кино и телесериалах, а также проникновения их в код мышления национальных культур и мировой культуры. Одно-три занятия.

«Мировые премьеры» стали в XXI веке действительно мировыми, многие миллионы людей практически во всех странах мира знакомятся с широко рекламирующимися новинками Голливуда. Прежде афоризмы черпались из преданий и книг, теперь – с экрана. И довольно большое число – из фильмов фантастических. Это весьма влиятельная образная сфера, которую необходимо анализировать. В результате открывается взаимодействие многих слоёв – литературной основы экранизаций, комиксов, внутреннего канона наиболее известных фантастических кинолент ХХ века и римейков фильмов прежних лет («новой классики»), обретающих дополнительную выразительность благодаря огромным пластическим возможностям компьютерных технологий. Отечественная кинокритика едва начала обращать внимание на напластование образов (13), однако только курс истории фантастики, подобный нашему, позволяет вычленить наиболее существенные.

Поэтому особенности кинофантастики представляется наиболее целесообразным продемонстрировать на примере фильма по произведению, которое подробно анализировалось в курсе – «Космической Одиссеи 2001 года» А.Кларка. После показа подборки сцен из классических лент 30-50-х годов [«Things to Come» (1936), «The Day the Earth Stood Still» (1951), «The Invasion of Body Snatchers»(1954), «The Incredible Shrinking Man» (1958)] студенты смотрят и обсуждают «2001: A Space Odyssey» (1968) Стэнли Кубрика по сценарию Артура Кларка.

Помимо кинофильмов в США на протяжении полувека складывалась традиция создания и просмотра еженедельных фантастических сериалов, которые оказывали уже значительно более ощутимое воздействие на жизнь. В качестве сериала, сильнее всего повлиявшего на американскую культуру, изучается «Звёздный путь» Джина Родденберри (Star Trek, 1966-2005 — пять циклов, 700 серий).

Для студентов, продемонстрировавших хорошие успехи в освоении материала, активно участвовавших в обсуждениях, проявивших способности к художественному переводу научной фантастики, спецкурс продолжается второй год. Они получают возможность подробно проанализировать творчество Урсулы Ле Гуин на русском и английском языке, погрузиться в проблемы перевода этого крупного мастера слова, выступить со своими творческими вариантами.

Если часть занятий спецкурса понятна в полной мере лишь тем, кто ознакомился с основными этапами развития научной фантастики на протяжении ХХ века, многие его аспекты доступны всем и вполне могут быть включены в общий курс истории зарубежной литературы ХХ века. Это касается в первую очередь специфического подхода к героям (надличное наряду с интроспекцией), роли специализированной периодики, вклада таких ключевых авторов как Артур Кларк, Айзек Азимов, Рэй Брэдбери и Урсула Лу Гуин в развитие литературы ХХ века, темы контакта как одной их важнейших для поиска преодоления межрасовых и национальных конфликтов.

Проверка знаний по курсу.

После изучения первых трёх тем проводится контрольная работа по пяти романам: «Франкенштейн» М. Шелли, «Кораблекрушение «Джонатана» Ж.Верна, «Необходима осторожность» Г.Уэллса, «Город и Звёзды» и «Большая глубина» А.Кларка. Часть вопросов нацелена на выявление внимательности к деталям при чтении, часть – на умение анализировать текст.

Один из вариантов контрольной работы:

1. Какие варианты повествования используются в романе Мэри Шелли «Франкенштейн». Их роль.

2. Выживание и развитие: тактика существования колонии у Ж. Верна в романе «Кораблекрушение «Джонатана».

3. Что такое «евтрофическое общество» в романе Г. Уэллса «Необходима осторожность»?

4. Представление Артура Кларка об этапах развития разума с примерами из романа «Город и Звёзды».

5. Роль буддизма в романе «Большая глубина» и связь этой темы со Всемирной организацией продовольствия..

При итоговой аттестации оценивается курсовая работа, а также активность работы студентов на занятиях. Курсовые работы включают самостоятельно выполненный перевод рассказа объемом 0,5 – 1 а.л. и аналитическую часть, где рассматривается место переведённого произведения в творчестве автора и специфика творчества данного автора в контексте изученного курса.

Успешно выполнившие курсовые работы студенты могут выбрать тему дипломной работы, связанную с проблематикой курса, и в дальнейшем развить её в диссертационное исследование. Но и те, кто только прослушал весь курс, получают важные ориентиры в области современной культуры.

Формы взаимодействия с аудиторией.

Принципы построения курса были разработаны в кандидатской диссертации автора данных строк «Новые тенденции в научной фантастике Великобритании и США (1960-1980 гг.)», защищённой на филологическом факультете МГУ в 1982 году. Однако в результате чтения курса на протяжении нескольких лет на факультете журналистики акцент был постепенно смещён с разбора теории и поэтики фантастических произведений на анализ эволюции элементов научной фантастики применительно к явлениям культуры ХХ века, роль профессиональных и любительских журналов для развития фантастики. До середины 90-х годов в силу отсутствия у нас специализированных периодических изданий по фантастике курс был теоретическим, но с 1994 года в связи с созданием журнала психологической фантастики «Сверхновая» (сайт www.snovasf.com), главным редактором которого я являюсь, постепенно стала развиваться и расширяться практическая составляющая: помимо истории студентам стал преподаваться уникальный курс перевода англоязычной научной фантастики, а лучшие работы студентов начали публиковаться в журнале. Согласно заключённому договору, журнал пользуется правом публикации на русском языке произведений из ведущего американского специализированного издания «Мэгэзин ов фэнтези энд сайнс фикшн», что даёт возможность работать с самыми последними новинками и прививает навык взаимодействия с зарубежными коллегами в рамках международного авторского права.

Студенты также имеют возможность выступить в декабре с докладами на секции «Фантастическая образность в культуре США» ежегодной международной конференции Общества по изучению культуры США на факультете журналистики МГУ (сайт www.rsacs.journ.msu.ru), где их выступления подвергаются анализу экспертов –исследователей фантастики из России и других стран. Способные к научным исследованиям студенты таким образом получают существенный импульс и стартовую площадку высокого уровня.

Студенты могут пользоваться также возможностью общаться через преподавателя, а в случае серьёзной заинтересованности и выполнения самостоятельного исследования, и напрямую с рядом ныне живущих классиков фантастики — Фредериком Полом, Рэем Брэдбери, до недавнего времени – Артуром Кларком. Ресурсы созданной в середине 70-х годов международной Ассоциации исследователей фантастики SFRA также к их услугам.

Теперь свыше 40 номеров журнала «Сверхновая» доступны желающим включить научно-фантастический компонент в курс истории литературы ХХ века, в качестве пособия, откуда преподаватель и студенты смогут черпать как теоретическую информацию из обзоров и библиографий, так и сами художественные произведения современных авторов-фантастов для разбора.

Курс истории современной научной фантастики читается на факультете журналистики МГУ им. М.В.Ломоносова на протяжении 28 лет при растущем внимании студентов, что свидетельствует о его актуальности, и постоянно обогащается новыми данными.

Критическая литература по курсу на русском языке:

История зарубежной литературы ХХ века . Учебник для ВУЗов. Под ред. Михайловой Л.Г. и Засурского Я.Н. – М., Проспект, 2003, 544 с. (первое учебное пособие для журналистов, содержащее главу о научной фантастике).

Кагарлицкий Ю. Что такое фантастика? — М., Худож. лит., 1974, 352 с.

Ковтун Е.Н. Поэтика необычайного. М.: Издательство МГУ, 1999. 308 с.

Крёбер, Альфред Луис. Избранное: Природа культуры. М: РОССПЭН, 2004. 1008 с.

Маргарет Мид. Мужское и женское. М., РОССПЭН, 2004, 412 с

Михайлова Л. Город, Звёзды и Артур Кларк. Изменение авторской установки в трёх романах Артура Кларка // Журнал «Сверхновая» N 22-23, с.160-196

Михайлова Л.Г. Развитие системы научно-фантастических изданий и будущее информационного общества. // «От книги до Интернета. Журналистика и литература на рубеже нового тысячелетия». М., Издательство Моск. Университета, 2000, с. 241-254

Михайлова Л.Г. Модель для сборки: 40 лет телесериала «Звёздный путь» и его фэндом» // Сб. материалов XXXI и XXXII Международных конференций ОИКС “Слово и/как власть: автор и авторитет в американской культурной традиции” 16-21 декабря и “Америка реальная, воображаемая, виртуальная” 14-19 декабря 2006 г. – М.: факультет журналистики МГУ. 2006. с. 188-199.

Михайлова Л.Г. Половина человечества. О Женском Возрождении в научной фантастике. // В кн. «Магический треугольник».- Л., ВТО МПФ, 1991, с. 398-417.

Михайлова Л.Г. Пси-фактор. Заметки о психологизме в научной фантастике.// «США и Канада: экономика, политика, культура» №9, 2001.

Михайлова Л.Г. «Ретро» в научной фантастике. // В кн. «Фантастика-81». – М., Молодая гвардия, 1981.

Примечания.

1. Тодоров Ц. Введение в фантастическую литературу. М., 1997. стр.19.

2. Wertham F. The World of Fanzines: A Special Form of Communication.- Carbondale and Edwardsville: Southern Illinois University Press, 1973.- p. 44-52. http://fandom.rusf.ru/about_fan/wertham_1... .

3. www.bittorrent.ru Дискуссия на тему «Умерла ли фантастика?» 2008 г. http://torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=... орфография сохранена.

4. Бритиков Анатолий. Русский советский научно-фантастический роман. Ленинград, Наука, 1970, с.8

5. Из личной переписки А.Кларка с автором данной статьи, 1976 год.

6. Три закона роботехники:

1. 1. Робот не должен наносить вред человеку или допускать, чтобы его бездействие наносило человеку вред.

2. 2. Робот должен подчиняться приказам других людей, если это не противоречит первому закону.

3. 3. Робот должен заботиться о своей жизнеспособности, если это не противоречит первым двум законам

7. Наталья Харламова. Философский подтекст роман Курта Воннегута «Бойня №5»: [Студенческий реферат; Предисловие редактора] // Сверхновая, №37-38, с.271-287

8. Гендер – социальный пол. Пока это слово ещё нуждается в пояснении, хотя каждый из нас сталкивается с проявлениями гендерного ограничения при воспитании с детства, узнавая, что «положено» и что «не положено» делать мальчикам и девочкам.

9. http://www.kalitva.ru/librory/fraza/11833...

10. Gordon, Joan. “Gazing Across the Abyss: The Amborg Gaze on Sheri S, Tepper’s Six Moon Dance”. Science Fiction Studies 35:2 (July 2008): 189-206

11. Haraway, Donna. “A Cyborg Manifesto: Science, Technology and Socialist-Feminism in the Late Twentieth Century”. Simians, Cyborgs and Women: The Reinvention of Nature. NY, Routledge, 1990. 150-81

12. Brigg, Peter. The Span of Mainstream and Science Fiction: A Critical Study of a New Literary Genre. Jefferson, NC, McFarland, 2002

13. Фантастическое кино. Эпизод первый. Сборник статей. Составление и научная редакция Н. Самутина. М., “Новое литературное обозрение”, 2006, 408 стр.