7. Статья Сьюзан Вуд/Susan Wood в оригинале называется «Women and Science Fiction/Женщины и научная фантастика» и впервые была опубликована в журнале «Algol» в 1978 году, откуда ее извлек Джек Уильямсон/Jack Williamson, чтобы перепечатать в своей антологии «Teaching Science Fiction: Education for Tomorrow», где ее отыскал Вольфганг Ешке, чтобы перепечатать в несколько сокращенном немецком переводе под названием «Die Rolle der Frau in der Science Fiction» в своем журнале «Heyne SF Magazin» (№ 2, 1982). Ну вот, мы уже рядом с концом истории: именно из этого журнала извлек ее польский переводчик МЕЧИСЛАВ ДУТКЕВИЧ/Mieczysław Dutkiewicz, чтобы напечатать в «Фантастыке» в своем переводе с немецкого под измененным названием «Księżniczki i emancypantki/Принцессы и эмансипантки».
Прежде чем мы с вами двинемся дальше, давайте познакомимся с Сьюзан Вуд, поскольку на ФАНТЛАБ в данном случае надеяться не приходится: сайт знает о существовании статьи (хотя информация неполная) – смотрим здесь однако об открытии биобиблиографии, вероятно, и мечтать пока не следует.
Cьюзан Вуд/Susan Wood, также Susan Wood Glicksohn (1948 – 1980) – канадский литературный критик, ученая-филолог, профессор – преподавала в университете Торонто канадскую и детскую литературу, а также научную фантастику. Автор и фэн научной фантастики и фэнтези, издатель. За фэнзин «Energumen», который она в 1970 – 1973 году издавала вместе с мужем Майком Гликсоном/Mike Glicksohn, получила в 1973 году «Хьюго» (в категории «The Best Fanzine»). В дальнейшем имела еще семь номинаций на «Хьюго» и завоевала три «Хьюго» (1974, 1977, 1981 – посмертно) в категории «The Best Fan Writer». Издавала также журнал «Pacific Northwest Review of Books» (январь – октябрь 1978) и специальные, посвященные научной фантастике и фэнтези, номера «Room of One’s Own» (1970 – 1980). Опубликовала множество статей в специальной и иной прессе. С библиографией ее трудов можно познакомиться здесь Статья С.Вуд безусловно хороша: очень информативна, задириста, лишена типичной для научных филологических изысканий тяжеловесности. Она, конечно, заслуживает перевода на русский язык – только с языка оригинала, а не с перевода перевода, каковой я читаю ее сейчас. И, тем не менее, я хотя бы перескажу самые сочные кусочки…
Начнем с одной из нескольких цитат, которыми С.Вуд открывает статью. «Женщины могут принимать участие в развитии сюжета произведения, но при условии, что будут показаны в соответствии с чувством приличия и чрезвычайной сдержанностью, -- так предостерегает 19-летний А. Азимов и добавляет: -- В научной фантастике встречаются самые разные изображения женщин» (1939). Разные-то разные, но почти все их можно свести к стереотипам.
В «золотом веке» НФ, в издававшихся массовыми тиражами журнальных произведениях, с момента основания журнала «Amazing Stories» (1926) и до середины сороковых годов, появлялась еще женщина, чаще всего дочь изобретателя, которой нужно было так просто, как это только можно, разъяснить все научные проблемы и которую одержавший победу молодой герой мог даже поцеловать в щечку.
В романе Х. Гернсбека «Ralf 124 C 41+», например, таких глупеньких женщин целые сонмы. Ну и рядом, понятно, существовала так называемая «космическая опера». Женщины там играли две роли: были или светловолосыми жертвами, пищащими от страха при виде чудовищ и спасаемыми отважными героями, либо черноволосыми непристойного поведения «вампами», пытающимися удержать суперменов от выполнения ими их славной миссии освободителя. Эти последние неплохо, в общем, развлекались, но их ждал неминуемый крах в виде разбитого сердца, если герой презрительно пренебрегал их чувствами. В основном же, их чаще всего постигала заслуженная кара.
Такое положение изменилось лишь на исходе сороковых годов и в начале пятидесятых, то есть тогда, когда Северная Америка начала замечать, что в ее общественных отношениях что-то меняется. И в этот момент авторы НФ увели слабую беззащитную женщину из фабрики, завода, мастерской изобретателя и посадили ее в современной хорошо обустроенной кухне, где она могла целыми днями пользоваться всякими чудесными устройствами и приспособлениями.
И лишь на переломе пятидесятых и шестидесятых годов начинают добывать себе славу писательницы НФ. Ursula K. Le Guin, Joanna Russ, Kate Wilhelm, Vonda McIntyre, Pamela Sargent, Susy McKee Charnas пытаются заново спроектировать роль женщин, одновременно корректируя роль мужчин. «В американской НФ, -- утверждает Урсула К. Ле Гуин, -- образовалась целая иерархия властителей и подвластных. На вершине находятся богатые, честолюбивые и агрессивные мужчины, затем долгое время никого не видно, и наконец у самого дна появляется слой наиболее обездоленных: людей бедных и недоразвитых, неидентифицируемая масса, в которую входят также женщины… То есть мы имеем дело с организованным патриархальным обществом, которым руководят мужчины с тем, чтобы подвластные время от времени им поклонялись…» (1975).
Далее много интересного об архетипичных образах и пересказ забавного сюжета. Я сейчас тоже его перескажу. Это роман Рендалла Гаррета «The Man, Who Collected Women». Голубокожие пришельцы из Космоса крадут из разных континентов Земли самых красивых женщин с целью, понятно, их оплодотворения. Прохвосты считают, что женщины – лишенные разума живые существа, не способные организоваться для бунта. И надо же было такому случиться, что в гущу украденных женщин затесался вдруг мужчина, переодетый в женскую одежду – профессиональный актер, игравший женскую роль в спектакле. Мужчина, само собой, взял дело освобождения пленниц в свои руки, и вскоре негодяи-пришельцы были сметены с лица Земли…
Понятно, что Ле Гуин и прочие вышеупомянутые писательницы такого стерпеть не могут, и со страниц их книг сходят либо героини, выступающие в типично мужских ролях, либо особы, бунтующие против мужского засилия…
Ну и последняя роль, которую женщина может сыграть в НФ – это роль пришельца из космоса. В своем романе «The Misogynist» Джеймс Ганн строит сюжет, исходя из предположения, что женщины – это на самом деле враждебные внеземные существа. Отсюда страх и ненависть, насыщающие книжку: женщины могут поубивать всех мужчин! В новелле «The Women Man Don’t See» Джеймса Типтри-младшего ее героини – женщина и ее дочь – приходят к выводу, что им лучше улететь прочь вместе с пришельцами из Космоса, чем жить чужаками в обществе, где доминируют мужчины.
«Женщины-воительницы, женщины в мужских ролях и женщины, как внеземные существа – это целая гамма женских образов в НФ. Большинство из них – это устаревшие общественные стереотипы нижайшего уровня. Так, однако, несчастливо складывается, что стереотипные характеры и стереотипные ситуации не только легче описать, но и легче продать издателям коммерческой литературы…»
Ну и финальные фразы. «Если первое поколение авторов НФ слагалось прежде всего из писателей-приключенцев, а второе – из ученых, таких как Азимов, Хайнлайн или Кларк, то третье поколение – как женщины, так и мужчины – могло бы превратиться в антропологов культуры, в социологов, могло бы сформировать новые формы общественной жизни в том единственном литературном жанре, который позволяет поиграть в Бога. Может быть придет, наконец, тот день, когда научная фантастика вознесется над побасенками о принцессах, жрицах и футуристичных домохозяйках».
6. Замечательную новеллу (небольшую повесть) Джеймса Типтри-младшего/James Tiptree, Jr , которая в оригинале называется «Houston, Houston, Do You Read?/Хьюстон, Хьюстон, ты меня слышишь?» (1976) перевела на польский язык как «Houston, Houston…/Хьюстон, Хьюстон…» БЛАНКА КУЧБОРСКАЯ/Błanka Kuczborska. Публикация сопровождается двумя цветными иллюстрациями авторства РИШАРДА ВОЙТИНЬСКОГО/Ryszard Wojtyński. Репродукцию одной из них я сейчас выставлю, а репродукцией второй – закончу эту часть поста.
Космонавты возвращаются на Землю из полета к Солнцу на поврежденном корабле и обнаруживают, что и с их полетом, и с самой Землей (а точнее, с ее населением) нечто явно не в порядке. Мрачная, пессимистичная и очень жесткая проза. Надо сказать, что автор укрепляет меня в мысли о том, что мужчины и женщины – это два совершенно разных вида человеческого рода.
Такие вот дела… Ну а дальше начинаются чудеса: новелла взяла золотой дуплет. Да нет же: платиновый триплет! «Небьюла» (1976), «Хьюго» (1977) и «Юпитер» (1977). На русский язык, однако, новелла и до сих пор не переведена. Вот ее карточка здесь
Об авторе, который вовсе не мужчина, а очень даже женщина, наш ФАНТЛАБ, конечно, знает и хранит свои знания здесь Проблема не в ФАНТЛАБЕ, а в наших издателях, которые из наследия четверократной лауреатки «Небьюлы», двукратной лауреатки «Хьюго», не говоря уже о всяком прочем лауреатстве, женщины, о которой написано несколько книг, дали русскоязычному читателю всего ничего – посмотрите справку, если мне не верите. И перечитайте те рассказы, которые были переведены – да там же чуть ли не сплошь… Ну, хорошо, снизим – замечательные вещи! Ладно, хватит, однако картинок я тут все равно набросаю.
А для польских читателей – таки да, это было первое знакомство с замечательной писательницей, но не последнее (в том числе и на страницах "ФАНТАСТЫКИ"), заверяю вас…
5. Рассказ Тереcы Инглес/Teresa Inglés, который в оригинале называется «El jardin de alabastro/Алебастровый сад» (1977), перевел на польский язык как «Alabastrowy ogród/Алебастровый сад» АНДЖЕЙ ВУЙЦИК/Andrzej Wójcik. Рассказ иллюстрирован цветным рисунком СТАНИСЛАВА ДОБИАША/Stanisław Dobiasz, которым я закончу эту часть поста.
Это романтическая история о воссоединении необыкновенной женщины и не столь уж и необыкновенного, но очень ожидаемого ею мужчины. Больше на польском языке Тереcа Инглес вроде бы не печаталась. Тереcа Инглес (род. 1949) – испанская журналистка и балерина, жила и работала в Барселоне. Рассказ «El jardin de alabastro», опубликованный в 1977 (а не в 1979, как указано в журнальной сноске) году в ежемесячнике «Nueva Dimension» (№ 86), был позже переведен на английский язык и напечатан в антологии «Twenty Houses of the Zodiac/Двенадцать домов зодиака» (1979), составленной Максимом Якубовским/Maxim Jakubowski, откуда он, вероятно, -- уже в немецком переводе, перекочевал и в антологию «Quasar 2/Квазар -2» (1980) того же составителя.
В 1998 году этот рассказ включил в 6-той том своей знаменитой антологии «The Road to Science Fiction/Дорога к научной фантастике» Джеймс Ганн/James Gunn. По моим неполным данным, рассказ переводился также на французский язык и эсперанто.
Тереcа Инглес еще раньше, в 1970 году, напечатала в том же ежемесячнике «Nueva Dimension» (№ 15) еще один рассказ, написанный в соавторстве с неким Луисом Вихилем/Luis Vigil. И это, пожалуй, все, что мне о ней известно. ФАНТЛАБ знает о существовании этого рассказа и хранит свои знания
здесь Биобиблиография писательницы пока не составлена...
Спасибо bin_laudan, он меня поправил с фотографией Баранецкого, на коей изображен был вовсе даже не Баранецкий. В свое оправдание могу сказать лишь то, что я ошибся вслед за вот этой вот газетой На этом мои злоключения не кончились, поскольку, так и не сумев заменить фотографию, я был вынужден заменить всю статью, и она теперь будет выбиваться из подборки. Ну, наверное, судьба у нее такая. И еще раз спасибо bin_laudan!
7. Ну вот, добрались, наконец, до отдела польской литературы. А там сидит Мацей Паровский. Насчет сидит, это я в общем-то правильно говорю. У него наконец-то есть где сидеть – сняли под офис комнату, прежде приходилось по кафешкам собираться для обсуждения «горящих» номеров журнала. И уныло перебирает письма с первыми рассказами, пришедшими на конкурс. Надо сказать, что вся польская фантастика к тому времени как бы сосредоточилась на двух темах: первая, это социологическая фантастика (она же политическая), в которой с успехом выступили уже Я.Зайдель, Э.Внук-Липиньский, да и сам Паровский – исследуя варианты «свихнувшегося» общества, не указывая пальцем, разумеется, на что-то конкретное, но читатель ведь не дурак… Ну и вторая тема – космическая, это когда смелые люди на крепких космических кораблях бороздят безбрежные просторы Вселенной. Если приглядеться, то, в общем-то, все, что наша веселая компания напечатала (из польской фантастики) в трех ударных номерах, раскладывается в эти две корзинки. Паровский, идя в журнал, весьма даже побаивался того, что ему до конца дней своих придется читать эскапистские рассказики «про роботов и пружинки». И тут вдруг, по словам Паровского, «в журнал пришел Баранецкий». Ну, не сам пришел, разумеется – пришла рукопись его рассказа. Который назывался «Карлгоро, 18.00». Про Космос – да, но не про тот, по которому наперегонки гоняют веселые смелые парни в крепких космических кораблях, а про тот, что, «будучи разумной злобной силой, обманутый в одном месте, обязательно возьмет свое в другом». Паровский, недолго думая, поставил рассказ в следующий же номер. «И, -- вспоминает он, -- это было шоком. Нечто невероятное – человек на три дня забывал о том, что Катыни, как таковой не существует, как не существует в польском языке ни одного незаимствованного слова на букву «V», а водку, мясо и шоколадоподобные продукты продают по карточкам».
Автор рассказа Марек Баранецкий/Marek Baranecki (род. 1954), получив инженерное образование, жил и работал в г. Гливице. С 1976 года занимался журналистикой: сотрудничал с гливицким отделом студенческого еженедельника «Политехник/Politechnik», став в конце концов его руководителем, публиковал статьи в общественно-культурном еженедельнике «Католик/Katolik». «Карлгоро, 18.00» было его литературным дебютом.
Будучи считай коллегами (вспомним про журнал «Политехник»), людьми одинаковых политических взглядов, любителями хорошей фантастики, Баранецкий и Паровский подружились. Весь 1983, 1984, часть 1985 года Баранецкий был частым гостем в редакции «ФАНТАСТЫКИ», опубликовал в ней еще один замечательный рассказ. Потом, правда, дела у него не заладились… Но это совсем другая история, которую я доскажу, когда придет тому черед. По версии замечательного польского электронного журнала «Эссенция/Esensja», составившего список «100 лучших польских фантастических рассказов», рассказ Баранецкого «Карлгоро, 18.00» занимает 27-е место.
«Во время первой публикации наивысшим достоинством рассказа было, наверное, введение элемента паранормальности в классическую НФ. Четверть века спустя, во времена, когда гибриды литературных видов сами стали самостоятельными видами, главная идея рассказа менее удивляет, но ведь остаются отличное исполнение, саспенс и конечный вывод, в который не требуется верить, чтобы оценить в нем хорошую метафору», -- утверждают составители списка. А я хочу добавить следующее: можно по-разному относиться к этому дебютному тексту М.Баранецкого. Кому- то он уже показался скучным, поскольку «перегружен техническими описаниями», кто-то сочтет его плохо написанным в литературном отношении, кто-то… ну, словом, сколько людей, столько и мнений. Но одно у него не отнимешь уже никогда: он был камешком, сдвинувшим гору. Среди тех нескольких сотен тысяч молодых поляков, что прочитали рассказ, было несколько таких, которые подумали: оказывается и так можно писать и так об этом говорить. А что, если сказать этак об этом. Или вот этак и вовсе о том. Вдруг оказалось, что у воображения если не исчезли вовсе, то расширились границы.
А насчет литературных достоинств… Паровский любит рассказывать такую историю. Есть у меня, говорит он, приятель -- умная голова, острое перо, великолепный знаток фантастики. Ну так вот он, когда заходила речь о Баранецком, безапелляционно заявлял: «Парень плохо пишет». «Да нет же, --возражал я, -- Баранецкий хорошо пишет». Ну и расходились каждый при своем мнении, пока однажды приятель не пришел и не заявил прямо с порога: «Баранецкий хорошо пишет». «?». «Да ты ж понимаешь, я, сколько ни начинал читать, не мог продраться через первые пять страниц, а тут вышла его книжка, стал читать, прорвался дальше. И я тебе говорю: Баранецкий хорошо пишет».
Ну что ж, добавим, что на русский язык рассказ Баранецкого перевела Н.Стаценко. Карточка рассказа здесь Он вместе с двумя другими рассказами Баранецкого в ее же переводе опубликован в сборнике «Лунная ночь». Смотрите тут У ФАНТЛАБА о Баранецком лишь разрозненые сведения. Ладно, у нас будет еще не один повод о нем поговорить…
Публикация рассказа Баранецкого была первой победой «ФАНТАСТЫКИ», сам Баранецкий – первым ее открытием. И, слава Богу (и Паровскому), далеко не последним.
3. Небольшой рассказ Керолайн Дженис Черри/Caroline Janice Cherryh, который в оригинале называется «Cassandra/Кассандра» (1978), перевел на польский язык под адекватным названием «Kasandra» некто A.W. (ну-ну…). Вообще-то предыдущее предложение должно было бы начинаться так: «Небольшой рассказ K.Д. Черри/C.J. Cherryh…». И дальше по тексту. Потому как С.J. Cherryh – это псевдоним американской писательницы Caroline Janice Cherry, который придумал ей ее первый литературный агент Дональд Уоллхайм, добавив к фамилии буквочку в конце, поскольку считал, что так фамилия будет выглядеть тверже и мужественнее, и, опять же, спрятав пол автора под инициалами. Текст иллюстрирован небольшой цветной работой МАРЕКА ЗАЛЕЙСКОГО/Marek Zalejski (я ее здесь воспроизвел) и небольшой же черно-белой работой КО БРИФДЖЕСА/Ko Briefjes.
Рассказ о несчастной безумной девушке с синдромом древнегреческой пророчицы Кассандры, живущей в предапокалиптическом мире, написан настолько ярко, остро и с такой эмоциональной насыщенностью, что был отмечен премией «Хьюго» в 1979 году. На русском языке он появился лишь десяток лет спустя в переводе Б. Клюевой в журнале «Фантакрим MEGA» (№ 3, 1993). Об авторе можно узнать здесь О рассказе тут Для польских читателей это было первое знакомство с творчеством этой американской писательницы, но, разумеется, не последнее. Далее я выставлю репродукции нескольких обложек книг К.Д.Черри, изданных на польском языке. Подборка случайная, ну… захотелось показать. На самом деле книг гораздо больше.
4. Небольшой рассказ Михаила Пухова, который в оригинале называется «Человек с пустой кобурой» (известен также как «Цейтнот»), под адекватным названием «Człowiek z pustą kaburą» перевел на польский язык ДАРИУШ СТРУСЬ/Dariusz Struś.
Впервые этот рассказ был напечатан в журнале «Химия и жизнь» в 1977 году (№ 7), но переводчик почерпнул его из авторского сборника «Звездные дожди» (1982). Об авторе можно узнать здесь Карточка рассказа тут Карточка сборника здесь Вот непонятно только, что делает этот (безусловно хороший) рассказ в мартовском номере...
В период 1974 – 1982 годы в Польше были опубликованы в журналах и антологиях и другие пять рассказов писателя.
облако тэгов
