Елена Хаецкая «Варшава и Женщина»

При всей моей нелюбви к классификациям книг по жанрам, все так в голове у меня есть своя собственная классификация, которой я пользуюсь исключительно для себя, относя те или иные книги к картинным, сюжетным, идейным и т.п.. Обычно фантастика довольно легко укладывается в прокрустово ложе одной или нескольких категорий, «Варшава и женщина» приятно выбивается из общего ряда. Сколько бы я не пытался рассказать о ней, это все равно будет недостаточно для того, чтобы понять, что же на самом деле она из себя представляет. Представьте себя остатки разбитого на мелкие кусочки витраж, груда разноцветных стеклянных осколков, сквозь них весело просвечивает солнце, каких то деталей не хватает, и из всего этого богатства ты пытаешься собрать исходную картинку. Задача, как мне кажется, очень тяжелая. А может быть и в принципе нерешаемая. Перечитав второй раз книгу, я как и в первый не знаю, как писать о ней.

Действие романа, а вернее повести о Дальней Любви, именно такое подназвание носит книга, начинается в самом романтическом городе довоенной Европы — Варшаве. Юлиан автор коротких юмористических рассказов, живущий в Варшаве, страстный библиофил, неожиданно для себя влюбляется в девушку из Литвы, портрет который он обнаружил в одной из приобретенных книг. В письмах к ней Юлиан рассказывает историю певца Дальней Любви — Джауфре Рюделя, крестоносца, посвящающего свои стихи на провансальском принцессе Триполитанской. Параллельно, разворачивается рассказ о жизни Варшавы в период II Мировой войны, от начало оккупации до конца Варшавского восстания. Но в реалистическую повествование постоянно вкрадывается какой то элемент чуда. То мелькнет призрак польского короля, то вдруг средневековый алхимический Андрогин обретает плоть и кровь.

В «Варшаве и женщине» Хаецкая затрагивает слишком много всего, тут и дань почтения Варшаве, и история Варшавского восстания, и Дальняя любовь, и Чудо в обыденности, которое так привлекает писательницу. Выбрать, что из этого самое важное, я так и не сумел. Хаецкая настолько легко жонглирует временами и персонажами, что несмотря на такое разнообразие сюжетов, роман читается, как единое целое. Как обычно, книга написана прекрасным русским языком, особенно хороша описательная часть, великолепное описание католической конфирмации и картин Варшавского восстания.

Мне сложно советовать эту книгу, хотя думаю, в ней каждый сможет найти что то свое. 8/10

«Варшава и женщина», на мой взгляд, очень хорошо поддаётся классификации. Но только не литературной, а музыкальной:wink: Поскольку этот роман — чистейший литературный фри-джаз, где темы могут чередоваться как угодно, проходить сквозь друг друга, внезапно начинаться и также внезапно обрываться; где инструменты могут звучать совершенно непривычным для них образом; где возможны любые неожиданности, любой абсурд... Кстати, это не первый раз, когда у меня возникло такое сравнение при чтении книг Хаецкой, но только в «Варшаве...» оно выражено особенно ярко.

Вообще роман замечательный. Одна только Дальняя Любовь чего стоит! Некоторые цитаты так и просятся стать афоризмами, особенно у пана Томаша Халтуры — ему бы я дал «Оскара» за лучшую роль второго плана:smile:

Ну, я не знаю. Сумбур, мешанина из войны, «Дальней Любви» Жофруа Рюделя — Мелисенты и Юлиана — Доротеи. Можно было написать три полноценные истории и пересечь их кое-где одними и теми же действующими лицами, а не пытаться уместить все сразу на 300 страницах.

Скучнейшая для меня часть — про Рюделя и Мелисенту. Больше 10 лет назад я посмотрела спектакль РАМТа «Принцесса Греза» по одноименной пьесе Ростана — как раз об этой любви. Потом прочитала саму пьесу. Мне все это было знакомо и потому слишком непонятно, для чего нужно пытаться что-то переписывать своими словами. Для меня Рюдель — навсегда умирающий на руках Нины Дворжецкой (Мелисенты) Евгений Дворжецкий, огромный эмоциональный всплеск, слезы на глазах. И это (то) впечатление совсем не вяжется с книжной медлительностью описаний походов, массой ненужных деталей и новыми, неполно выстроенными характерами героев.

Юлиан-Доротея — это вообще отдельная песня. Я думала, что книга будет о них, потому что именно с этой любви все начинается, но нет — несколько писем Юлиана, одна встреча — и герои больше не появятся почти до эпилога.

На самом деле, книга Хаецкой — о войне, о Варшаве и, почему-то мне кажется, больше о мужчинах, чем о женщине. Тут — на баррикадах — автор раскрывает возможности слова, играет сравнениями, рисует живые картины. Фантастического здесь мало и несколько этих фантастических элементов показались мне вписанными неорганично. Хотя, возможно, я просто не проникаю в глубинный философский смысл физического слияния мужчины и женщины — буквально в одно тело, и с трудом воспринимаю появление кровоточащего колеса во вполне реалистичной комнате...

7/10 и буду читать дальше.

Великолепно написанная вещь! Самое сильное впечатление роизводит именно стиль, именно то, КАК это написано. Огромное количество маленьких стилистических шедевров; собственно, это и есть стилистическое мастерство.

Самая мощная часть — это, конечно, описание военной Варшавы. Чрезвычайно атмосферно, сочно, ярко, «густыми мазками»... Просто замечательно.

И — словно другой рукой написано! — чудесные письма. Дальняя любовь... ЧУдное словосочетание, стновящееся практически точным определением, — романтическим, изящным, одухотворенным. Как завидуешь тем, кому дано испытать это чувство!.. Странно? нелепо? нереально? Пусть считают, как хотят, те, кому не дано оценить.

И очень сильный прием — эта концовка, как в иных фильмах: о действующих лицах, кто и как жил (если жил!) дальше. Такой подчеркнутый реализм, жизненная проза. Словно не было этих невероятных андрогинов и кровоточащих колес... Буднично и натурально: женились; родили: служили; умерли...

Очень сильная вещь. Читайте!!