Дэвид Марксон «Любовница Витгенштейна»

Я прочёл «Любовницу Витгенштейна», и это книга, которая меня убьёт.

Между прочим, обычно книги пишутся, чтобы их читали.

Я имею в виду, человек понимает, что эта книга написана для него, когда берёт её в руки.

Не то что бы автор буквально написал для этого человека, но они оба всё понимают, в конце концов.

Например, автор постоянно обращается к читателю по ходу текста, или хотя бы прихорашивает структуру книги для удобства ориентирования.

Даже если это роман в письмах, они тоже для кого-то написаны. Не для тебя лично, но всё же.

«Любовница Витгенштейна» не написана ни для кого.

Говоря это, я конечно не имею в виду, что она действительно не написана ни для кого.

Иначе бы автор её и не издавал. А автор её издал.

Бывают случаи, когда за автора произведение издаёт кто-то ещё. Например, если сам автор уже умер или недееспособен.

Но это определённо не тот случай.

Я имею в виду, «Любовница Витгенштейна» ни для кого не написана в том мире, где происходит её действие.

Потому что действие происходит в мире, где кроме авторши текста никого уже нет.

Ни одного человека. Ни одного кота или чайки. Судя по тому, что авторша ни разу не упоминает о болезнях, кроме простуды, даже ни одной бактерии.

Остались только овощи, чтобы есть, и деревья, чтобы дышать.

А деревья вряд ли стоят того, чтобы писать для них автобиографический роман.

И из-за того, что этот роман не написан для читателя, становится очень неуютно. Ведь даже читая письма, даже настоящие, а не эпистолярные романы, можно поставить себя на место адресата.

Но как поставить себя на место никого?

К тому же что ещё усложняет восприятие романа, так это то, как он написан.

А он написан ровно так же, как то, что вы читаете сейчас. Даже ещё хуже, ведь на моём месте авторша уже пару раз перекинулась на случайную тему, о которой думала, пока писала предложение.

Хотя это не я придумал так написать рецензию.

В статье «Горького» про Дэвида Марксона, написавшего «Любовницу Витгенштейна» в нашем мире, где кроме него много кто есть, автор статьи пытается повторить её стиль и дать так понимание, что книга из себя представляет.

Честное слово, он сам так пишет. Хотя у него получилось что-то совсем другое.

Как и у Дмитрия Быкова в предисловии, хотя он и не пишет, что хотел повторить стиль.

Забавно, что на обложке книги написано «предисловие дмитрия быкова», но не написано «послесловие дэвида фостера уоллеса». Хотя оно там тоже есть.

Но это неудивительно. Никто тогда в России не знал Дэвида Фостера Уоллеса.

На самом деле, даже в США мало кто знал Дэвида Фостера Уоллеса, когда он написал статью про «Любовницу Витгенштейна».

Ведь только через шесть лет он напишет «Бесконечную шутку». И только через тринадцать лет после этого её издадут в России.

Это издание было через год после русского издания «Любовницы Витгенштейна», если что.

Так вот, «Любовница Витгенштейна».

В этом посте очень много упоминается фамилия Витгенштейна. Возможно даже больше, чем в книге.

На самом деле как раз в книге относительно мало упоминаний Витгенштейна.

Так же, как в «Танцующем с волками» относительно мало танцев с волками.

Вообще-то там вовсе нет танцев с волками, потому что там есть танцы только с одним волком.

И если вы думаете, что в «Любовнице Витгенштейна» авторша тоже ссылается на фильмы с Кевином Костнером, то нет, всё ещё хуже.

Из кино она ссылается разве что на «Медею» Пазолини.

Причём даже не упоминая Пазолини. Ей интереснее Мария Каллас в роли Медеи.

А современную ей музыку она не упоминает вообще.

Даже когда она пишет о том, как при заведении брошенной машины там включился кассетный проигрыватель, это обязательно будет кассета с классической симфонией или оперой.

Что, наверное, ещё один намёк на то, что это не постапокалипсис в мире без людей, а метафора на что-либо.

Потому что я не думаю, что столько людей в восьмидесятых могли слушать в машине симфонии.

Так почему эта книга меня убьёт?

Потому что простота этих предложений слишком обманчива.

Не этих, конечно, а предложений в «Любовнице Витгенштейна».

Я и так относительно быстро устаю при прочтении книг, но тут меня хватало только на десяток-другой страниц за день.

С «Бесконечной шуткой» меня хватало на столько же, но на странице «Бесконечной Шутки» в несколько раз больше текста.

В итоге за одно прочтение я почти ничего не понял. И это как нельзя лучше дало понять, что один человек имеет в виде под «литературой в хардмоде».

Потому что это очень похоже на опыт игры в какую-нибудь RPG. Или в Dishonored.

Ты проходишь игру, но понимаешь, что там есть ещё много всего.

И её можно пройти ещё раз, уже по-другому, и получить совсем другой опыт.

А если это прохождение будет ещё и в хардмоде, к нему надо подготовиться.

Так же придётся подготовиться и к следующим прочтениям «Любовницы Витгенштейна».

Для начала, наверное, достаточно будет просто отметить карандашом, все моменты, когда авторша вдруг возвращается к тому, о чём писала десять или двадцать или сто страниц назад.

Потому что это всё на самом деле довольно сложно держать в голове.

А потом надо будет ознакомиться с кучей того, к чему авторша обращается. И основной фигурой тут будет Витгенштейн, очевидно.

Дэвид Фостер Уоллес в своём послесловии пишет о Витгенштейне даже больше, чем я тут. Поэтому я там больше ничего не понял.

И наверняка придётся ознакомиться с античными авторами, ведь из античности вообще-то вышли все науки и все истории. И с «Путём всякой плоти». И может, даже с биографией Брамса.

Может, если хватит духу, даже с книгой Baseball When the Grass Was Real: Baseball from the Twenties to the Forties, Told by the Men Who Played It Дональда Хонига (1975).

Я так подробно написал её название и всё прочее не потому, что так писала авторша, а потому, что так написал переводчик в примечании.

И это один из немногих случаев, когда я максимально осуждаю примечания в книге.

Почему я это делаю, так это потому, что трудно придумать книгу более замкнутую на себе и не терпящую разрушения созданного собой пространства, чем «Любовница Витгенштейна».

Можно прочитать статьи о ней до или после её прочтения. До или после входа в её мир.

Но примечание внизу страницы провоцирует диалог книги и кого-то извне. Оно в любом случае немного рушит созданный автором мир, но это во сто крат хуже, если рушится мир, в котором больше никто не живёт.

А потом будет неплохо ознакомиться с музыкой, которую авторша слушала во время писательства, и картинами, которые она вспоминала.

Всё-таки она была художницей.

Я совсем не жалею, что сделал эту книгу одним из своих священных граалей и когда-нибудь позволю ей себя убить.

Даже учитывая, что остальные два грааля наверняка ещё сложнее в прочтении. И что по мере накопления знаний и вдохновения могут появиться другие.

В конце концов, эта книга затягивала меня задолго до того, как я начал её читать. Я имею в виду, что очень долго выискивал её по интернет-магазинам и маркетплейсам, прежде чем найти предложение за четыреста рублей, а не за две тысячи.

На самом деле я абсолютно уверен, что те две другие книги сложнее «Любовницы Витгенштейна».

Потому что из всего, что я о них знаю, получается, что их вообще нельзя читать простым смертным.

Как простому смертному взять и проникнуться рассказом «Картезианская соната», который писался тридцать лет? Или романом о мозге в вакууме, который не имеет никакой связи с внешним миром и почти никакой памяти, но пытается открыть для себя язык заново?

Вы прямо сейчас можете скачать «Любовницу Витгенштейна» и после прочтения получить от неё удовольствие. Не как от книги о Витгенштейне, а как о погружении в мир победившего одиночества.

Просто чтобы уменьшить вероятность самим создать этот мир вокруг себя.