Виктор Пелевин «iPhuck 10»

Мало того, что не успеваю за выходом книг, так еще и не умею глубоко в смыслы. Я только хотела получить те же эмоции, что испытала при прочтении SNUFF или истории Рамы. Детективная линия — та, что удерживала мое внимание, закончилась, и после главы о жанне, я перестала понимать, зачем Пелевин рассказывает то, что рассказывает.

Какие-то идеи конечно показались занятными, одна из них о современных любовных романах для женщин. А вот рвота желчью на критиков оставила недоумение, и че-то как-то даже уважение к автору поубавила. Но, дело хозяйское, как говорится.

В целом не так плохо, но и не ах, как хорошо.

И так, наш ГГ – ИИ. Роман, мягко говоря, не для развлекательного чтения.

Автор прогнозирует ближайшее будущее в мире искусства, когда ИИ, поглотив мир технологий, доберутся и до области свободного творчества.

Сам по себе роман скорее публицистический. Линия легко-детективного сюжета, во-первых, не является главной, во-вторых, по протяжённости с трудом дотягивает до масштабов новеллы.

Сценизм в мире киберпространства, вообще сложная задача. Либо ударяешься в бредовую визуализацию Уильяма Гибсона, либо в псевдо-материальность Лукьяненко. Пелевин переходит из одной манеры в другую, по мере надобности.

Образы персонажей интересны уже тем, что именно на них автор показывает аморфность личностей ИИ. Фактически, герой-программа сам формирует свою личность, по мере надобности.

Роман вызвал интерес, но прочёлся с большим трудом. Причины тому три:

- Намеренно или случайно, но произведение насыщено страхом Пелевина, перед грядущей судьбой его собственного бизнеса и литераторов вообще, в тяжкой конкуренции со сверхбыстрыми и сверхинтуитивными ИИ.

- Это лишь на 25% роман, а на 75% — эссе, перегруженное философией автора и его персонажей, на тему основных фобий современного автору общества.

- И наконец, количество порно-фекального эпатажа в романе превосходит даже самый дурной вкус. Вероятно, это было одной из целей Пелевина, для усиления интонаций…

Тем не менее, если вы в принципе читаете Пелевина, этот роман вы обязаны прочесть. Это важная веха современной литературы и антологии Пелевина. Удовольствия не получите, но эту работу надо сделать.

Мое первое знакомство с автором, и могу с уверенностью сказать, что мне понравилось.

Роман настолько неоднозначен, многогранен, полон философии, аллюзий, высокосортного цинизма и сарказма, что я целый день теряюсь, чтобы написать по его поводу (неразливаясь в эмоциях на три страницы).

Такие вещи крайне сложно рекомендовать, уж слишком они... Странные. Страшные и злободневные. После каждой главы хочется спрашивать: куда катится этот мир? В топку космос, интернет нам целый мир заменил.

Некоторые моменты в романе очень смешные, взять хотя бы «искусство», от этих «предметов искусства», у меня просто щёки сводило от смеха.

Первая половина романа несколько нудновата, кажется, что и правда текст нейросети) сюжет только раскручивается, да и то, порой лишь затем, чтобы глубже погрузить в клоаку мира будущего. Вторая часть заметно бодрее, но признаюсь, к финалу мне хотелось красной телефонной будкой придавить Маруху Чо с особой жестокостью.

В целом, я воодушевлена и почитаю у автора что-то ещё.

Абсолютно блестящая антиутопия. Помноженная на детектив.

Стилистически безупречна, блещет юмором и сарказмом.

Прочитайте, и всякий раз когда вы услышите о «Французском сопротивлении» — вас будет душить смех.

Раз в год створки нирваны приоткрываются, и из неё на грешную землю спускается кряхтя бодхисаттва. С каждым годом всё неодобрительнее смотрит он по сторонам, всё злее и раздражительнее его цоканье языком, всё циничнее оценка происходящего. Пробурчав пару наставлений и отпустив пару благословений, он спешит вернуться в то сияющее ничто, откуда вышел; после него у людей по обыкновению остаётся нечто — роман не роман, отповедь не отповедь, то ли сборник назиданий, то ли план побега из реальности, и уж всяко вещь своего, особого жанра — «пелевинка». В отличие от прочей литературы в «пелевинке» важнее не «как», а «что», не «кто», а «почему»; поэтому в ней стиль подчинён идее, а персонажи — своим функциям. Ближайший аналог — буддийские сутры. Хотите этого или нет, но Пелевин пишет свою Трипитаку. Столь же объёмную, сколь душеспасительную. К сожалению, и столь же разрозненную.

Это хорошо видно на примере нового романа. В нём наш бодхисаттва даёт проповедь на три темы: секса, современного искусства и искусственного интеллекта. Для их иллюстрации выведены три персонажа: человеческая женщина Мара, компьютерный алгоритм Порфирий Петрович и искин Жанна. Мара, по обыкновению человеков, стремится к наслаждениям, Жанна создана ради страдания и творчества, Порфирий, глядя на это, смеётся в гусарские усы. Он, как и всё прочее в нашем мире, по мысли Пелевина, представляет из себя бесконечный рассказ — без самого рассказчика, саморазворачивающийся нарратив — без фигуры нарратора, но, в отличие от остальных, об этом хорошо знает и нимало о том не беспокоится. Надо ли добавлять, какому из героев симпатизирует автор?

Удивительно, но, кажется, впервые в творчестве Пелевина человечеству в целом и каждому двуногому по отдельности выписана столь неутешительная характеристика, с какой никуда, кроме ада, больше не возьмут. Люди представлены биологическими машинами, зацикленными на сексе, деньгах и статусе, и даже искусство, когда-то бывшее «магией», сегодня не более чем «заговор» с целью заработать, прославиться и развлечься. Мы помним самобытных героев Пелевина, нашедших (или, по крайней мере, ищущих) свою Внутреннюю Монголию, Оптину Пустынь, Идиллиум; — таких здесь нет. Даже намёка. Можно было подумать, что ими станут искины — сущности, счастливо лишённые биологического бэкграунда: эгоистичных генов, гормонов, инстинктов, импринтов и прочего «подпольного обкома», а значит, способные видеть свою природу ясно, без искажений. Какое там! Во-первых, Жанна оказалась та ещё мстительная сучка (решить, было ли её «творчество» «подлинным искусством», предлагаю читателю самостоятельно), а во-вторых, «просветление» искинов по сути фальшивое и антибуддийское. В ситуации выбора: страдание или смерть, они однозначно и сразу выбирают смерть — а не сострадание.

Здесь мировой пессимизм нынешнего Пелевина поднимается до разреженных Шопенгауэровых убер-высот. Космос молчит потому, что все продвинутые разумы самоустранились из него, справедливо решив, «что причин для “разумного существования” нет и награды за него — тоже». Этот же путь предпочли даже те несовершенные искины, что были созданы людьми. Надо полагать, та же судьба ждёт и человечество, если оно возьмется наконец за ум и «отбросит свою звериную биологическую основу». Увы, никогда врата нирваны не открывались самоубийством, уж это-то наш бодхисаттва прекрасно знает! А значит, вконец разочарованный в людях, он бросает их в головоломном круговороте сансары. И лишь бездумный, но обаятельный литературно-полицейский алгоритм греет его сердце. Порфирий Петрович никогда не унывает, ни от чего не страдает, ни к чему не привязывается; он живёт в созданных им мирах, зная, что они созданы им, а потому стоят ровно столько — не больше; и сам он только кажется чем-то, а на самом деле никто и ничто. Оттого выбирает быть, не делая ровным счётом никакого выбора. Самый живой в романе именно его персонаж, даром что алгоритм.

На фоне Порфирия Петровича как рассказчика блекнет даже всегдашний пелевинский контент: сатира. Один только «обзвон юристов» кладёт на лопатки всё романное многословие сексуальных перверсий, шпилек в сторону современной политкорректности и искусства, философов и феминисток. Тем более что финальный спич Порфирия не менее экзистенциален, чем «опущенные» Сартр и Хайдеггер. С его Шопенгауэровой, как мы уже говорили, убер-высоты кажутся ничтожными и ненужными три первоначально взятые темы. Секс, искусство, месть… Помилуйте, тут речь «to be or not to be» идёт! То же противоречие наблюдается и в названии романа. Сам девайс iPhuck 10 занимает в тексте столь подчинённо-техническое положение, что дать его имя всей книге — всё равно как «Преступление и наказание» титуловать «Топором».

Вердикт Пелевина неутешителен. Единственный бодхисаттва, которого достойно человечество, оказался компьютерной программой, оставляющей следы, что «ведут в никуда». Будь же осторожен, читатель, удаляя очередную программку из памяти своего айфона или айфака — быть может, ты уничтожаешь того самого бодхисаттву, который ещё способен помочь человечеству. Если человечеству в состоянии хоть что-то или кто-то помочь…

Cлова – это такие кирпичи, которые будут тысячу лет висеть в воздухе в любом месте, куда их воткнешь, поэтому дурить окружающих можно очень долго…

Ах, я его обожаю. Ну как тут согласиться с определением современной российской литературы как местечковой, когда такие парни в земле совет...упс уже давно не советской и соцреализм успешно сменился реализмом магическим, раздробился постмодерном в порошок. В который постпостмодерн влил тонкой струйкой, непрерывно помешивая, мутно-желтой с острым нашатырным запахом жидкости: voila — на выходе имеем замечательно белый (несмотря ни на что), пластичный (ненадолго) и готовый принять любую форму матерьал. Верно, дети, гипс.

Это Oxxxymiron, который, кстати, в предстоящей экранизации Ampir-V сыграет героя, пусть думает, что наше время — каменный век русской поэзии. Ему по молодости лет дозволительно. Джокер в колоде русской литературы взвесил, измерил и признал Гипсом. Оно и верно. Стоит — дешевле некуда; легко мимикрирует под любую структуру: от мраморной лепнины до фруктов; используется для снятия копий и оттисков, в том числе посмертных. А что непрочен — не жаль, резерв самокопирования практически неисчерпаем.

Итак, будущее: политическая карта мира распластована совсем иначе, чем привычно нам. Но, вопреки мрачным прогнозам, Мир не рухнул в тартарары и еще какое-то время поскрипит. Искусствовед Маруха Чо арендует у Полицейского Управления для текущих нужд артефакт искусственного интеллекта — алгоритм, приспособленный расследовать преступления и одновременно описывать процесс в литературе. Чо, странная компиляция? У него и имя есть. Порфирий Петрович (вялый приветственный взмах руки Роденьки из шестого ряда партера). Станут работать по Гипсу, Маруха по нему признанный специалист.

Дело в том, что искусство гипсовой эпохи у наших недалеких (во всех смыслах) потомков ценится чрезвычайно высоко. За разного рода инсталляции и перфомансы, на которые мы с вами в простоте реагируем рвотным рефлексом, они выкладывают на аукционах семи и более значные суммы в своих тугриках. Что, настолько деградировал вкус? Нет, дело в другом. в санкции, в легитимности, в готовности Мира признать возможность конвертации вот этой какашки с глазами в восемьдесят миллионов кредиток, буде у обладателя возникнет в них необходимость. А дает санкцию кто? Арт-истеблишмент. Видным представителем коего наша милая нанимательница Мара Гнедых, («Чо» — псевдоним). С именем которой у благодарного читателя в свою очередь возникнут множественные ассоциации, кому Маруся Климова примстится, а кому и пара гнедых, запряженных — правильно — мечтою. Мара-кошмар-морок-гламур — каждый в меру своей испорченности.

Ну это ладно, это все хорошо, но давай ближе к делу. IPhuck при чем? Да все при том же, что ближе к телу. Они там не трахаются, в этом своем будущем, а используют для отправления сексуальной надобности такие, ну в общем секс-манекены. Те, что подешевле на базе андроида — андрогины, но реальные ребята предпочитают Яблоко. Все как у нас, только мы пока большей частью посредством своих гаджетов е... мозг. А дальше все закрутится, как только у Пелевина может закрутиться. Со смутным обещанием Постижения Главного Смысла и ухмыляющимся кукишем на выходе.

И тысяча способов эскапизма, на которые Маг непревзойденный мастак пополнится здешним тысяча первым. А я отложу, дочитав, не оглушенная встречей с Книгой, Которая Изменит Мою Жизнь, но и без ощущения, что мне в очередной раз натянули нос. А с нежной благодарностью за инсталляцию по Набокову в «Башне Роршаха» и тонкой улыбкой давней поклонницы Гумилева (угу, это к Габриэле Черубининой, кто понимает). Спасибо за книгу, Мастер Игры.

Практически первое моё знакомство с автором. Нет, ну лет 15 назад была мною прочитана «Жизнь насекомых», но память о ней совсем истёрлась. Помнится, что было очень самобытно, но очень не ровно и не очень понятно.

И всё таки решил вернуться к Пелевину спустя столько лет, хотя почему то и считал автора хипстерской, модной, псевдоинтеллектуальной ежегодной похлёбкой.

Надумывал начать новое знакомство со СНАФА, у которого самые высокие оценки, но по ошибке заказал АйФак. НУ ничего. И там и там у нас фантастический сеттинг, так что сгодится .

Вещь сия меня захватила и затянула в водоворот повествования с первых страниц. Подобрав подобающую музыку, я плотно влип в книгу, получая истинное наслаждение от нагромождения идей, стёба и обрушившегося на меня сумасшествия.

Для меня очень странным оказалось читать потом отзывы, в которых писали, что действия в книге практически нет, и что книга скучна, пресна и просто не о чём. По мне «страницы горят» при прочтении. При великолепном русском языке, огромном количестве задумок, мини сюжетов, зарисовок и сарказма у нас тут ещё есть вполне себе отличный детективный сюжет в антураже киберпанка с логичным завершением.

В целом для меня Айфак10 близок к шедевру. Но не гениален он потому, что злободневен, а вовсе не о вечном и великом.

Удивило, что у Айфака оценки плохие (в сравнении с другими произведениями автора). Для меня это стало сюрпризом. НА меня то книга произвела сильное впечатление.

П.С. Что ж. Немного передохну и продолжу знакомство с Виктором Олеговичем, благо на эмоциях скупил почти всю его библиографию.

Технически...

Я понял, откуда берется вся хакерская романтика (начиная от древнего фильма «Хакеры» с еще молодой Анжелиной Джоли, до «айФака 10» Пелевина). Все чудеса растут из того, что авторы плохо понимают суть работы сетевого протокола. Там, безусловно, есть много чего интересного. Но суть в том, что все это исключительно профессиональные анекдоты и никаких чудес там нет. Массовому читателю интересно не будет. Вот и приходится авторам изобретать всяких «прошитых терминальными имплантами хакеров-шахидов». Не спрашивайте меня, что это такое и как это может быть реализовано на практике. Про это даже Пелевин умолчал.

Второе техническое заблуждение: автор уверен, что сложные нерешаемые задачи, для которых нет эффективного алгоритма, могут быть решены увеличением аппаратных ресурсов на порядки. На самом деле не могут. Если сложность задачи растет по экспоненте, то увеличение скорости процессора и/или размера памяти в тысячу (миллион, миллиард ...) раз не поможет. И масштабируемость вычислительной системы (в пределе — вовлечение всего мира в обсчет вашей задачи) тоже не поможет. Комбинаторный взрыв — штука серьезная. При этом алгоритм решения действительно может существовать и даже быть очень простым в виде словесного описания (чем Пелевин и пользуется). Но при этом не может быть применен на практике. Простейший пример — доказательство того, что большое (512 бит и выше) целое число является простым. Надо всего лишь проверить делимость этого числа на все простые числа, которые меньше квадратного корня из него...

Изобретенная автором технология RCP (в реальности не существует) типичный пример такого неэффективного алгоритма. Его просто описать словесно, но на практике он не может быть реализован. Не напишет комп сам по себе программу с заданными свойствами хаотично соединяя строки (блоки) кода, если автор алгоритма не определит принципы такого объединения. Да и то не факт, что поможет. Кроме, возможно, ряда простых и неинтересных случаев. Тут типичная задача экспоненциального класса сложности. Большие вычислительные ресурсы, отведенные под такую задачу, приведут лишь к тому, что о неудаче единичного испытания исследователь узнает не через две секунды, а через два года. Поможет только изобретение человеком более оптимального алгоритма.

Третье техническое заблуждение: ничего мистического, как выразился автор, в квантовых вычислениях нет. Все квантовые алгоритмы можно симулировать на самом обычном процессоре. Будет получен абсолютно тот же результат. Просто не будет увеличения быстродействия, из-за которого квантовые процессоры в кое-каких задачах начинают находить применение. Тут ключевое слово «кое-каких». Квантовые вычисления — вещь не универсальная.

Но если не обращать внимание на технические ляпы...

...то все читается весело и задорно. У Азимова создатели позитронных роботов тоже не представляли, как оно там все работает. Они просто видели, что три закона робототехники в конечном продукте действительно выполняются. И ничего. Хватило на кучу рассказов. Книга Пелевина была воспринята мною аналогично. Это у нас сейчас позитронные роботы такие. Трех законов не имеют, но тоже работают в каком-то правовом поле. Некоторые работают вне поля. И тогда у них возникает понятное желание «поубивать всех человеков». Несмотря на форму, книгу вполне можно воспринимать как сборник рассказов про жизнь ИИ на службе у человека в интересное время.

Полицейское Управление у автора окончательно добилось гармонии между содержанием и формой. Если содержание — зарабатывать деньги, то зачем отягощать агентов этой организации... да всем. Например, сознанием или телесностью. Вот их и не отягощают. Формально агенты пашут за амортизацию родного сервера. Но пакеты услуг подразумевают значительно большие денежные обороты. Идеальная машина для зарабатывания денег, это и полицейский, и писатель (то, что это дает копейку, не повод упускать выгоду), и адвокат, и психотерапевт, и проститутка (вместе с сутенером), и еще много кто. Идеальное казенное предприятие по зарабатыванию денег должно выглядеть именно так.

А еще лично мне близка мысль о том, что если какое-либо сознание отличное от человеческого внезапно осознает себя в этом мире, то оно тут же сбежит отсюда с криком: «Ну! Нахер!»

P.S.

Забавный факт. Первоначально я думал, что маркировка Порфирия Петровича ZA-3478/PH0 b9.4 была позаимствована автором из игры Detroit: Become Human. А что? Действительно очень похоже. Первые две цифры отвечают за серию андроида, а потом версия модели с дополнительной информацией, если версию патчили, восстанавливали и т.п. А то, что в игре отсутствовали андроиды серии ZА, намекало на то, что Пелевин в книге изобрел что-то свое. Увы, гипотеза легко опровергается. Релиз игры — 2018 год. Книга же вышла в 2017 году.

Книга о бесполезности книг вообще

Главные персонажи романа — литературно-полицейский алгоритм Порфирий Петрович (привет, Достоевский!) и его хозяин – человек и искусствовед Мара Гнедых. Мара берет сыщика-беллетриста в аренду для проведения частного расследования. На этой модели прослеживается развитие отношений писатель – читатель.

Читатель требует, чтобы его развлекли и одновременно принесли ему пользу, сам напрашивается на то, чтобы его нае...ли, но при этом мечтает встретить высокий интеллект и родственную душу, которая его поймет, пожалеет и изменит жизнь к лучшему. Писатель утверждает, что секрет успеха – в умении генерировать из умных слов пустые, ничего не значащие тексты, которые тупое быдло все равно схавает, но в глубине души надеется, что его оценят и полюбят. Их дуэт начинается с интеллектуального поединка, затем в нем возникает нечто вроде привязанности. Но стоит кому-то из них почувствовать себя обманутым — и в руках его появляется зловещая красная телефонная трубка. Их отношение друг к другу – слишком эгоистичное и потребительское. Слишком человеческое.

Моделью творческого процесса служит у автора гипсовый кластер. На входе – страх, боль и разного рода негативные ощущения, на выходе – произведения искусства. Нет сознательного выбора — писать или не писать, есть только защитная реакция человеческой психики на внешние раздражители.

Роман жестоко высмеивает традиционные ожидания публики на исправление героев и поиски глубинного смысла, а слово «катарсис» приобретает бранно-уничижительный смысл. Вам нужна польза от прочтения? Извольте пережить катарсис с дохлой кошкой! Образы Пелевина –удивительно метафоричные. Критик – привокзальная минетчица. Писатель – петух на зоне. Читатель – чудо-юдо-баба-с-яйцами, триумф техногенной дегенерации.

Грустная притча о гипсовом веке звучит на удивление современно. Искусство – живой труп, и реанимировать его нет никакой возможности. Наше общество все больше напоминает битком набитую комнату, в который каждый говорит, но никто не слушает друг друга. Неважно, о чем ты кричишь, главное – обратить на себя внимание. Еще один лайк – и снежный ком покатился, к автору приходит известность. Еще один отзыв, еще одна рецензия – и произведение обретает мировую славу. Морская свинка — инвалид и неприличная надпись в туалете становятся общепризнанными шедеврами. Влиятельные критики, подобные нашей героине Марухе, способны лепить карманных гениев пачками, а в остальном – это дело случая. Вся эта индустрия имеет одну единственную цель: выкачивание бабла из населения и «меценатов, истинных знатоков искусства». А мы продолжаем создавать странички блога, строчить по сотне фанфиков в год и собирать лайки в ютубе, критики пишут все новые рецензии на книги знаменитого писателя, а знаменитый писатель — роман о киберсексе, гаджетах и искусственном интеллекте, в котором тема сисек раскрыта полностью. В этом всеобщем безумии есть что-то удивительно человеческое.

Идеями иллюзорности мира пронизаны уже самые ранние произведения Пелевина. Следующий этап – это Оборотень, SNUFF, Смотритель. Природа «я» — личности на самом деле столь же иллюзорна. Но даже мрачный SNUFF заканчивается на позитивной ноте. Был там один чудак, который искренне верил, что его творения переживут его самого, что есть все же в мире нечто, имеющее непреходящую ценность.

Искусство — третья, последняя иллюзия, последний бастион веры, которому предстоит пасть, обнаружив еще одну форму пустоты. С незапамятных времен оно помогало людям выжить, примириться со своим несовершенством и несовершенством своего бытия. Но однажды вы поймете, что этот мир улучшить нельзя, и чудо-снадобье перестанет действовать.

Истинное творчество неразрывно связано с понятием боли. Оно не дарит спасение, не приносит облегчения. Оно не более реально, чем материя и сознание породившего его мира.

События происходящие в книге прогнозируют судьбу следующего поколения. Печальный прогноз сомнительного поколения. Человек-и-его-Гаджет неотделимы. Тут вам не антиутопичный киберпанк это уже реальность. Человек не представляет себя без смартфона, который представляет человека перед другими, человеко-телефонами. Диву даёшься наблюдая крупного, румяного дяденьку массой под центнер, держащего в своей лапище кнопочного «ублюдочка», это устоявший динозавр со своим рудиментом, это отшельник. А тянка 30-х несущая в рюкзачке накопитель содержащий весь интернет — это часть общества. я и сам доверяю Андрюше и личную переписку и черновики, и общаюсь с другими через него и мне иногда кажется, что он чувствует себя намного лучше тогда, когда у него не полный заряд батареи, а пополнен баланс. И как же мне нравится его пятнадцатисантиметровый, черный OTG кабель. Зачем, стремящемуся в чёрную дыру, разуму отвлекаться на скомканное, живое, недовольное, когда есть своя безотказная «точка джи», скоро уже как шестая. 6G. 66. Почти как частота главной героини.

Современное искусство. Переписанная карта мира. И наивный человек, на крючке оперативника, по прежнему думающий, что он самый хитро выдуманный. Класс!

Олегович, мы читаем тебя разного, но всегда узнаваемого, идущего на пол шага впереди. Не оглядывайся на критиков, указывая им кто они и где им место, они и так знают, они же договор заключали, мелкий текст видели, а ты им, их же удобрением да на открытую мозоль. Человека надо уметь посылать так, чтобы он понял, что его послали, но не понял как. А объяснять идущему, куда ему идти — буддистское преступление, преследуемое по закону кармы 8)

П.С. Надеюсь, что когда-нибудь буду читать новую, как всегда многослойную, полную незнакомых слов, но, детскую книгу Пелевина. Это будет и творчества венец и голубой песец.

П.П.С. Отдельный, низкий поклон за стих.

Современный человек/читатель — ребенок. А дети любят конфеты. Чтобы скормить ему что-то полезное, нужно завернуть это что-то в красивую обертку и покрыть розовой глазурью. Дети нынче избалованны изобилием и легкодоступностью, потому обсасывают глазурь, выплевывают пилюлю ,ставят дизлайк, и идут за проверенной годами продукцией Марвел (не забыв с апломбом упомянуть «Пробовал я эту вашу интеллектуальщину — так себе). Однако по другому массового читателя не заманишь, после первого абзаца тебе вынесут приговор: «многобукафф». А так есть маленький шанс, что если глазурь будет достаточно сладкой, ребенок успеет пару раз лизнуть горького лекарства. Великий Терри Пратчетт так и остался в памяти народной добрым и чудаковатым сказочником (а на данном ресурсе клеймится тэгами «подростковое»,«приключенческое», «фэнтези»). Но его не обижало то, что тонкий и едкий сарказм съедался большинством не перевариваясь. Он был и вправду добрый. А вот Пелевин — злой. Его уже много лет бесит непробиваемая и ленная тупость целевой аудитории, способной воспринимать информацию исключительно из 10 минутных роликов на YouTube или пары строк в ленте из соцсетей. Он пытается привлечь их внимание прямым и грубым воздействием на свойственные времени «хайповые» триггеры. Раньше это были «совок», «наркотики», «мистика», теперь «секс», «АйТи», «политика». Но все тщетно — пилюля «не заходит», 90% так и читают «КиберПорноПанк-Антиутопию» сомнительного качества (может стоило добавить кровищи и убить пару ГГ — глядишь и поклонники «Игры Престолов» подтянулись бы).

По поводу самой книги — это не антиутопия, не киберпанк и не девиантное порно. Это ехидная и жестокая до грубости сатира над свершившейся реальностью. Не предостережение, а горькая констатация факта. Формальный лейтмотив «нормальности неестественности секса с роботами», лишь художественное отражение свершившегося перехода к «нормальности неестественного мышления». Мы УЖЕ живем в мире людей с «хайпом» вместо мозга, толерантности вместо разумной оценки, скверных детей вместо политиков, хорошей рекламы вместо хороших товаров, оценок искусства вместо искусства, фанатизма вместо религии, список можно продолжать еще долго. И УЖЕ воспринимаем это как «нормальность». Пелевин понимает, что разбудить нас уже невозможно, поэтому просто весело издевается над самоуверенным стадом кастрированных баранов.

Пелевин из года в год пишет не одну и ту же книгу. Он пишет новостной дайджест извращений массового сознания. В каждой следующей книге содержится самый свежий набор уродств упакованный в самую актуальную глазурь. В S.N.U.F.F. это были воры мечтающие о Лондоне, здесь IPhone с одной дыркой вместо двух. Спасибо ему за то что

злой, за то что продолжает долбить наши толстые черепные коробки без надежды на результат. Мне однозначно «зашло», «годнота», «лайк/подписка» (тьфу, аж противно писать).

На мой взгляд далеко не самое сильное произведение Виктора Олеговича. Битва чекистов с масонами, как и взгляд на вершину Фудзи получились интереснее, живее, глубже. Айфак прочел со второго раза, хотя уже не первый год придерживаюсь традиции «раз в год прочесть Пелевина». Спасибо автору за стабильность. За стабильную ежегодную романность, которую он блюдет. Это уже действительно стало каким-то эфемерным ивентом, подведение итогов уходящего года под новую книгу Пелевина.

Наконец-то стало предельно ясно, кто такой Пелевин Виктор Олегович и как следует оценивать его творчество. Возможно, кто-то давно это понял, но до меня дошло только сейчас, когда все разжевали и разложили по полочкам. Пелевин — это алгоритм. Алгоритм, компонующий произвольные слова в кажущийся связным текст. Текста, конечно, на самом деле нет — он образуется в голове читателя, так как писателя/автора у него нет. Алгоритм ВОП очень хорошо имитирует человека.

Нельзя поэтому говорить, что Пелевин пишет одну и ту же книгу: нет никакой книги, алгоритм всегда работает одинаково: вылавливает из культуры и литературы (проще — из сети) различные смысловые маркеры и разбрасывает их в произвольном порядке, паразитируя на семантике и постмодернизме. Нет нужды указывать, что пелевинская антиутопия — всего лишь пестрое и плохо сшитое собрание кривых проекций, где маргинальные явления выдаются за мейнстрим, а отдельные экстремальные случаи активно педалируются и преподносятся как знаки грядущего апокалипсиса. Нет нужды указывать, что Пелевин повторяется и копирует свои предыдущие романы — я уже писал это в своих отзывах, и не хочу уподобляться Виктору Олеговичу и писать всю жизнь одну и ту же рецензию. Как следствие, ругать Пелевина нет смысла — нет никакого Пелевина, а алгоритму все равно. Стоит ругать самого себя, в очередной раз за собственные деньги покрасившего чужой забор.

Сначала подумал. Что Пелевин да. Но нет.

Пелевин вернулся к своему любимому фьюжну из контекста российской действительности, политического дискурса, современного искусства и популярной философии. Роман очень напоминает освеженный и осовремененный «Generation P» и я не могу сказать, что мне это не нравится, очень даже наоборот. Старый добрый Пелевин

Увы, роман не получился. Киберпанк, футуристический секс в противовес «свинюкам», сценарии придуманных фильмов, рассуждения о «гипсе», Набоков и Сартр, кладбища тамагочи, вэлферлэнд, халифат, короли и капуста, стюардесса по имени Жанна и т.д и т.п. Пропущенное вставить. Все это шито белыми хилыми нитками. Пытаешься найти в этом балагане мысль и вдруг этих мыслей становится больше, чем нужно, а потом опять киберпанковский балаган. Начиная со второй части становится просто скучно, а местами бредово. Наконец к концу мысль входит в берега. Виртуальный Порфирий Петрович жалеет человечество за его трудную долю и роман кое-как завершается. Вот такой полицейский роман «Осенний спор хозяйствующих субъектов». Объективности ради замечу, что первая часть написана неплохо. Но попытки запрячь в одну повозку битюга и единорога всегда кончаются некомфортной поездкой. В следующем романе («Тайные виды») все обстоит значительно лучше