Михаил Гиголашвили «Тайный год»

Абсолютная власть развращает абсолютно

старайся не выделяться — в профиль, в анфас; порой

просто не мой лица. И когда пилой

режут горло собаке, не морщься.

что до вещей, носи

серое, цвета земли; в особенности — белье,

чтобы уменьшить соблазн тебя закопать в нее.

Бродский «Назидание»

Трансформация моего отношения к фигуре Ивана Грозного. Детство, «Иван Васильевич меняет профессию»: «Лепота», «Ты пошто, смерд, боярыню обидел?» — руководитель строгий, но справедливый, и чего они нашу Кемскую волость оттяпать хотят? Начальная школа: ну да, царизм зло, но сильный правитель укрепил государственность, присоединил земли. Лет в двенадцать лермонтовское про купца Калашникова — что он за царь был, если такая пакость лютовала, а он и порядка навести не мог? В пятнадцать поездка в Новгород, экскурсовод: «Волхов тек кровью», мгновенное, как удар под дых — пришел, своих людей резать. Мразь.

И уже после никакие дополнительные подробности не могли поколебать отношения к грозному царю. Картина «Иван Грозный убивает сына»? А чего от него еще ждать? Сталин был заинтересован в создании положительного образа Ивана IV, поставив на службу этой идее не кого-нибудь, а Эйзенштейна и Булгакова? Кто бы сомневался, такая же усатая тварь. Еще что-нибудь почитать о нем? А вы стремитесь не по работе, а по зову сердца узнать больше о людях, которые вам изначально отвратительны? То-то же.

Вот и не знала ничего о хане на московском престоле. Если вы, так же, как я, не в курсе, то вот так это было. На двадцать восьмом году своего правления царь удалился от дел в Александровскую слободу, а на российский престол, по воле Ивана Грозного, воссел крещеный татарин Симеон Бекбулатов, ведший род от ордынских ханов. Длилось это год и закончилось тем, что царь сместил преемника, удрученный некомпетентным правлением, после отъема им у церкви грамот на владения (аналог документов на право собственности).

Триумфально вернувшись на престол, Иван Грозный выдал церквям и монастырям новые грамоты, а то, что владения по ним урезались примерно на пятую часть против прежних — так радуйтесь, что не все отобрали, и понимайте теперь, что ваш царь не так плох, что могло быть хуже. А вы думали все началось Путиным и Медведевым?

«Тайный год» о событиях того, 1575-го года, благо, псевдоисторический роман сегодня в литературном тренде. Знаете, что такое псевдоистория»? Это когда берется некий исторический период, о котором исчезающе мало известно, помещаются в него вымышленные персонажи наряду с реальными личностями, действуя в соответствии с авторским пониманием эпохи. Своего рода историческая реконструкция подручными средствами, не то, чтобы фэнтези или альтернативная история, но и не фактологически поверяемые события: «так я это вижу». Буквоедам историкам не придраться, у автора возможность высказаться с привлечением исторических коннотаций.

Не та книга, которую порекомендовала бы читать для удовольствия, способность Гиголашвили доставить его вообще сомнительна, и не говорите о том, что филолог, он хорош с языком. Ничуть. Вымученный конструкт, равно далеко отстоящий от того, каким в реальности говорили в шестнадцатом веке и от сегодняшнего литературного, он как шестерня с зазубренными крючьями волочится по твоему чувству языка, вырывая клоки кожи с мясом. Вообще, внутренний монолог царя поразительно напоминает нравоучительные монологи бандитов из «Чертова колеса» и «Коки»

Содержание порадует еще меньше. Бесконечные флэшбэки, в ходе которых герой вспоминает чинимые им непотребства, перемежаются днем сегодняшним с подробными и чрезвычайно физиологичными описаниями шанкра на царской ялде, приступов ярости и похоти, наркотической абстиненцией и вызванными опием видениями. Вообще нормально, сделать государя всея Руси наркозависимым? То есть, понимаю, что это многое объяснило бы в его психической нестабильности, но как-то чересчур, нет?

А впрочем, не попробуешь, как узнаешь? Это исключительно к чтению, не к вещам из предыдущего абзаца. Может вам понравится.

Объемный роман Гиголашвили посвящен относительно тихому «нелюдоедскому» году успокоения Ивана Грозного. Главы выстроены по принципу: сон — рабочие будни царя — беседы служек, составляющих синодик убиенных. Фактически роман является производственным, без ярко выраженных драматургических узлов. Отсылки и аллюзии на современность есть, но не так, чтобы роман был уж прямо памфлетом. Все очень добротно, со знанием материала, читается вполне себе легко, но основное впечатление: не удивил. Ничего нового в образ Ивана Грозного Гиголашвили не внес ( что было бы достаточно сложно), в стилевом плане без особых находок. То есть речь прямо не архаизирована до крайностей Балашова, а в значительной степени современна. Есть даже и откровенно «хороший» персонаж ( Родион). Если этот роман и «арт-хаусный» ( все же отнюдь не коммерческий и не «народный», чего бы это не значило), то это мягкий арт-хаус не германовского типа. Самое забавное в том, что из всей томины мне в общем запомнился пресловутый кроль, который вылечил царю шанкр, да и издох.