Роберт Кувер «The Public Burning»

Масштабная карнавальная сатира на американскую власть начала 50-х, разворачивающаяся вокруг казни Юлиуса и Этель Розенбергов за шпионаж в пользу СССР.

У Кувера я читал вполне мейнстримовый роман The Origin of the Brunists о механизмах возникновения христианских сект в США, одним глазом заглядывающий в постмодерн роман The Universal Baseball Association о том, как мужик кропотливо выдумывает целую бейсбольную лигу со всеми спортсменами, матчами, аналитическими статьями и даже фольклором, и милейшую 100% постмодернистскую веселуху The Cat in the Hat for President о том, как персонажи детских книжек Доктора Сьюза участвовали в президентской гонке — и это все был сплошной восторг, поскольку Кувер умеет в равной степени и нормально писать (живые персонажи, жизненные конфликты, полноценные сюжеты, человеческие диалоги), и писать безумно, смешивая одно с другим в нужных пропорциях.

Магнум опус The Public Burning в полной мере раскрывает все многообразие писательских талантов Роберта Кувера, но это не главное. Главное, что это потрясающая книга. Амбивалентная трагикомедия о попавших в жернова государства людях, в которой все стороны получают право голоса и всем же достается от автора по первое число; политическое анти-Евангелие о страстной неделе того самого политика, кого в американской литературе принято называть Антихристом — Ричарда Никсона; огромная, безумная, беспощадная, бесстыдная, проникновенная хохма, снимающая штаны с американского государства и надписывающая державную задницу губной помадой I AM SCAM. Честно говоря, я до сих пор от книги в шоке, настолько она хороша, и могу только удивляться, почему из всего изобилия американского постмодерна на русский перевели что угодно, но не эту вершину.

В The Public Burning Кувер предлагает рассматривать казнь Розенбергов как поворотный момент для американской истории, как локальное зеркальное отражение распятия Христа, где вместо Голгофы Таймс-сквер, вместо Понтия Пилата Дуайт Эйзенхауэр, вместо Дисмаса и Гестаса Юлиус и Этель Розенберги, ну а вместо Спасителя — вице-президент Дик Никсон, который вместо вознесения многократно низвергается ради перспективы занять должность президента. Что же касается фигуры Бога-Отца, то тут его замещает всемогущий демон-воплощение американскости по имени Дядя Сэм, вполне открыто правящий США через вселение в тела высшего руководства. Автор ловко находит параллели между реальной историей казни Розенбергов и страстной седмицей, что дает ему возможность не просто объявить Никсона американским Антихристом, но подробно рассказать, как этот человек стал врагом рода американского: Дик повторяет последние земные дни Христа, только шиворот-навыворот.

Кувер ловко играет с чувствами читателя, постоянно показывая человечность Ричарда Никсона, кому вроде как положено быть дьяволом во плоти. Никсон от первого лица повествует о несчастливом детстве, неуспехе у женщин, неприятии в рабочих коллективах и общей неспособности стать своим где бы то ни было, несмотря на все старания; изучая дело Розенбергов, вице-президент настолько проникается сочувствием к Этель, что его даже посещают видения ее детства, а затем он и вовсе ощущает любовь к шпионке и пытается спасти ее от электрического стула. Также Никсон изображен игрушкой высших сил: по большей части его, как и прочий американский истеблишмент, бдительно пасет Дядя Сэм, но и советский антипод Дяди Сэма — Призрак (очевидно, Коммунизма) — при случае норовит поманипулировать беднягой, а единственная попытка бунта приводит сначала к апокалипсису в масштабах Таймс-сквер, а затем к мучительному и унизительному наказанию Дика.

Точно так же человечно и психологично в The Public Burning выписаны и прочие американские власти предержащие. Автор дает им максимум возможностей вызвать у читателя эмпатию, объяснить, что они всего лишь винтики в механизме, вращаемом Дядей Сэмом — однако до самого конца люди-винтики остаются на своих местах и делают, что им положено по должности, а на тех, кто в их рядах самую малость разболтался, сами же закручивают гайки потуже. Поскольку казнь Розенбергов взята из реальной истории США и Кувер включает в повествование множество исторических документов, не возникает ни малейшего сомнения, к чему все эти человечные люди придут в финале — Юлиус и Этель обязательно будут зажарены на электрическом стуле, а значит, никакие их самооправдания не стоят и ломаного гроша. На мой взгляд, это очень сильный подход: изобразить политических врагов не хуже, а наоборот, лучше, чем они есть, чтобы ярче выглядела чудовищность их действий на фоне украшенности образов.

Начинаясь как слегка чудаковатый исторический роман, где в краткие политические сводки и разговоры американской верхушки вмешивается то пугающий, то по-мультяшному несерьезный Дядя Сэм, The Public Burning постепенно превращается в надвигающееся на читателя торнадо безумия (охватывающего как Дика Никсона, так и американское общество в преддверии казни Розенбергов). Сюжетные моменты спойлерить не стану, а по формальным прорекламирую, что в книге есть поэма за авторством Дуайта Эйзенхауэра, постэкзотическая пьеса в лучших традициях Антуана Володина и оперное либретто, причем все они не просто вставлены в текст, а вполне органично вплетены в ход действия. Столкновение с торнадо происходит в финальных главах, когда весь американский истеблишмент собирается на Таймс-сквер, чтобы лицезреть казнь советских шпионов, лучшие комики США у них на глазах соревнуются в пародиях на Розенбергов, судьи скользят в слоновьем дерьме и в самый неожиданный момент на сцене появляется Ричард Никсон со спущенными штанами.

Это великая книга, сочиненная очень умным, образованным и вместе с тем веселым и приземленным человеком и написанная одновременно по правилам хорошего литературного произведения и против них. Если вы умеет читать по-английски, вам нужно ее прочесть. Если вы не умеете читать по-английски, вы можете или выучить язык и прочитать, или требовать от издательств, чтобы они разули наконец глаза, взялись за голову и издали The Public Burning на русском языке.