Олег Ермаков «Марс и солдат»
Пленный солдат, томящийся в пещере, надеется, уверен, что скоро придут свои и его спасут. Старик, проснувшись в московской квартире и увидев первый снег, неожиданно понимает, что этот снег — последний. Что связывает этих двоих?
Входит в:
— антологию «Крещение», 1991 г. > цикл «Афганские рассказы»
— антологию «Недолгое пребывание в камере пыток», 1991 г.
— сборник «Возвращение в Кандагар», 2006 г.
1991 г.
2000 г.
2006 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 1 ]
Александръ, 26 мая 2017 г.
Есть такие слова. Они как пароль. Казалось бы пишет человек известными словами о понятных, с первого взгляда, событиях. Но читаешь, и сердце вдруг как защемит, и вдруг как почувствуешь невыразимое. Вот то, что словами-то и выразить невозможно. А, оказывается, возможно... Это высшее искусство. Можно написать десять раз «люблю Родину», и это мало что выразит. Ну, разве что очевидное. Любит человек, и ладно, понятное дело. Можно описать подвиг, тогда эта мысль станет яснее.
А можно, как оказалось, написать вот так, как Олег Ермаков — когда слаженный строй повествования подобно рукам гениального пианиста ложится, обходя все преграды, прямиком на невидимые клавиши Души, и она вдруг отзывается. Вот, честное слово, в концовке навернулась слеза, и упала, точно так же, как у московского героя рассказа, за полмгновения до него.
Но только рассказ этот «под паролем». Описанный эффект он произведёт только на тех, кто когда-то получил доступ к этому паролю, а было это так давно и так далеко, что почти ни у кого шансов не остаётся. Поэтому рассказ этот современному просвещённому читателю не рекомендую.
Во избежание разочарования.
Так безнадёжно, безконечно долго?
Какого не исполнили мы долга?
Какую чашу всё до дна мы не допьём?
А я, бача, пять лет почти не пью –
ударился в познание и йогу.
Так много толку, что, кажись, ещё немного —
прозрею разом миссию свою.
Мне так смешно об этом говорить,
поскольку Истина опять не улыбнулась,
а боль, напротив, радостно проснулась –
и потянула неразорванную нить
из прошлого, где солнца свет — палящий,
металл – горячий, сигареты – нарасхват,
где если друг, то он тебе как брат,
а если враг – то точно настоящий.
Где пули пели сладко и легко,
придирчиво любимых выбирая.
А нас не тронули. А почему – не знаю.
Скажи, бача, ты в курсе? Далеко
остался мир, где можно было сразу
решить безсмысленное «быть или не быть».
Но кто решил нас былью одарить?
Верней – за что? Я жизнью, как заразой,
так глубоко и безнадёжно поражён,
что выхода достойного не вижу.
За что один погиб, а кто-то выжил?
Скажи, бача, пошто мы всё живём?