Елена Грушко «Голубой кедр»
- Жанры/поджанры: Фэнтези (Мифологическое | Технофэнтези )
- Общие характеристики: С использованием мифологии (Русской/Славянской ) | Приключенческое | Психологическое
- Место действия: Наш мир (Земля) (Россия/СССР/Русь )
- Время действия: 20 век
- Сюжетные ходы: Путешествие к особой цели | Становление/взросление героя
- Линейность сюжета: Линейный
- Возраст читателя: Любой
В сибирской тайге растёт Древо жизни — голубой кедр. Молодой амбициозный кинооператор рвётся к нему, чтобы снять фильм, который обеспечит ему всеобщее признание и славу. Ради этого он готов даже погубить кедр. Спасти дерево пытаются русский домовой и кетский дзё комо, призвав на помощь подходящего человека.
Входит в:
— журнал «Поиск. Роман-газета для подростков и юношества, 1988'4», 1988 г.
— антологию «Румбы фантастики», 1988 г.
— антологию «Румбы фантастики. 1988 год. Том 1», 1989 г.
— сборник «Зимний единорог», 1991 г.
— журнал «Сверхновая № 35-36», 2003 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
Fiametta, 19 сентября 2014 г.
Про избыток красивостей и публицистики уже писали, про то, что повесть — один из немногих примеров советской фэнтези — тоже. Интересно, голубой кедр — таежное древо жизни — вымысел Грушко или подлинная нанайская легенда?
Интересна идея о встрече русских домовых и нанайских дзё комо. Русские (точнее, часть их) — ведь тоже народ-скиталец. Сколько поколений людей должно прожить в стране, чтобы она стала для них настоящей родиной? Чтобы люди почувствовали, что их корни в здешней земле? И как быть с теми, для кого этот край — лишь место для быстрого заработка и взлета карьеры?
Seidhe, 24 ноября 2014 г.
Должен признаться, что со всей критикой в адрес автора я согласен. И мораль слишком прямолинейна, и от некоторых эпизодов так и веет газетными публикациями, и сюжет не сказать, что логично-продуманный, и неизменные розовые сопли присутствуют, но... Но что-то для меня в этой повести всё-таки есть. Читал я её впервые ещё будучи школьником, но заглавный образ голубого кедра, дающего жизнь Тайге, запомнился. А при нынешнем прочтении больше всего понравились образы русского домового и дальневосточного дзё комо — вроде бы, на первый взгляд, разные совершенно существа, а суть одна: порядок поддерживать, а в избе или в юрте, не так уж и важно. В любом случае, низкую оценку нельзя ставить хотя бы по причине того, что это было одно из первых (и последних) произведений жанра, который можно назвать «советское fantasy» =)))
god54, 15 ноября 2010 г.
Сама по себе идея довольно оригинальная — голубой кедр, источник жизни и смерти, да еще вместе с мифами. Однако вот сюжет несколько наивный и нелогичный и насквозь пропитанный нравоучением и готовыми решениями. А это уже неинтересно, да и длинновато изложено.
Sawwin, 13 апреля 2008 г.
Всё можно было бы простить, если бы автор хоть немножко умела писать. Но когда единственный способ проявления эмоции -- выкрик и восклицательный знак, о чём можно говорить? Повесть «Голубой кедр» -- единственная вещь, прочитанная мною у Елены Грушко, и думаю, что второй не будет. Не верю, что борзописец, слепивший за двадцать лет семьдесят романов, мог хоть как-то улучшить свою манеру письма.
КАА, 18 июля 2009 г.
Всегда подозревал в Грушко графоманку, но не думал, что до такой степени окажусь прав. С тех пор как перестал следить за ея дивным творчеством, а это случилось сразу после прочтения «Голубого кедра» и молодогвардейского сборничка из серии «БСФ», я совершенно потерял её из виду. Вот не ожидал, что плодовитая Арсеньева и унылая Грушко — одно и то же лицо! «О сколько нам открытий чудных...» Нда. Ведь строчит и строчит! И у кого только терпения хватает всё это читать?..
sibiriak, 19 июня 2008 г.
Одно из первых фэнтезийных произведений в нашей фантастике. Вдобавок — о необходимости беречь природу (напомню, что до этого десятилетиями авторы пуляли направо и налево и преобразовывали все, что им хотелось). Отнесу к плюсам несколько неплохих пейзажных зарисовок, весьма энергичный и логичный сюжет, достаточно четко очерченные характеры героев. Минус, пожалуй один, но явный — регулярное скатывание в газетную публицистику (и пафос и язык в данных случаях становятся весьма «дубовыми»).