Вячеслав Рыбаков «На мохнатой спине»

В.М. уже давно в плохой форме — как и Никита Михалков, например. Уважаемый человек с большими художественными заслугами пишет публицистическое предсказуемое и безвкусное месиво, в котором косвенно, но в общем, вполне уважает альтернативного Сталина ( и не как в рассказе «Давние потери», а куда как более определенно) и оправдывает пакт «Молотов-Риббентроп». За исключением несостоявшейся любовной линии ( в центрального персонажа помимо почти идеальной жены влюблена еще и молодуха, так что рассказчик мается — ничего не напоминает?), большую часть текста занимают диалоги самого Рыбакова с вымышленными персонажами.Рассказчик на всех производит очень сильное впечатление ( скажет фразу и видит, что «Сталина проняло»), собеседники поддакивают.

При сложном отношении к пресловутым «девяностым» степень, с которой они прямо ошарашили Рыбакова ( свидетельством чему в первую очередь повесть об угасании инвалида от нищеты, ну и все остальное творчество), вызывает у меня прямо титаническое недоумение. Понятно, что был период обнищания интеллигенции, но ведь не блокада и не война ни разу, а у Рыбакова отторжение условно говоря «либералов»( с полноценной ответственностью Ельцина или там Гайдара) привело к эволюции крайней степени — и утрате художественного таланта. Искренне рад, что с Алимовым удалось сделать компромиссный и забавный цикл. В современном состоянии последние книги В.М. ужасны. «На мохнатой спине», вероятно, худший роман автора.

Очень сильная вещь. Наверное одна из лучших, прочитанных в последнее время. Очень многослойная и заставляющая думать. Это далеко не фантастика, ну есть некие анахронизмы вроде «Сети» и песен 70-х годов, но они погоды не делают. Пересказывать сюжет смысла мало. Это будет история о поздней любви в антураже начала Второй Мировой, рассказанная человеком вхожим в ближний круг Сталина, дипломатом. Но такое описание не даст ничего. Рекомендую к прочтению и скорее всего буду перечитывать.

Вопреки диаметрально противоположным по тону и оценкам отзывам от критиков Нацбеста, роман «На мохнатой спине» Вячеслава Рыбакова уже стал лауреатом Интерпресскона и АБС-премии. С одной стороны, чему удивляться, ведь произведения Рыбакова и раньше часто завоевывали первые места. С другой, именно роман «На мохнатой спине» вызвал резкие обвинения в политизированности, ангажированности и даже отсутствии литературной составляющей, однако это не помешало ему найти свою аудиторию. Что же собой представляет эта книга?

Действие романа разворачивается в нечасто посещаемых писателями предгрозовых годах перед началом Второй Мировой войны. Скрупулезно и обстоятельно Рыбаков предоставляет читателям объемную подборку реальных исторических событий, из которых четко следует, что страны Западной Европы нисколько не были заинтересованы в борьбе с Гитлером, напротив, поощряли его агрессию и подталкивали к движению на восток, чтобы чужими руками избавиться от слишком инакового и опасно набирающего силу СССРа. Масштабное панно от кварталов Мюнхена и Мадрида до степей Халхин-Гола и улиц Нанкина демонстрирует, как мир постепенно сползал в кровавую мясорубку, все чаще истекая кровью в локальных конфликтах и гражданских войнах, расчленяясь пактами и договорами.

Главный герой хотя и не имеет высокой должности, но вхож к наркомам и руководителям ведомств, консультирует Кобу. Сталин у Рыбакова получился не демоническим деспотом и не гениальным отцом народов, а скорее прагматичным и хладнокровным управленцем, который упрямо движется к цели, добиваясь максимальной эффективности без оглядки на жалость или совесть. Без оглядки, потому что любое принятое решение приведет к гибели тысяч людей, вопрос лишь в том, будет ли это оправданно. Вот и перебирает кремлевский властитель варианты, ища тот, что позволит достигнуть цель — вырастить и воспитать новое поколение, которое будет трудиться и творить не из страха, но вдохновения.

Несмотря на благожелательное отношение к советской власти, Рыбаков отнюдь не идеализирует ее методы и средства достижения необходимого результата. По ночам у подъездов останавливаются черные воронки, а герой отвечает жене, что за ними придут иначе. Сплошь и рядом пишутся доносы на коллег и соперников, составляются в НКВД расстрельные списки. И вот уже глава спецслужб, Лаврентий, то ли признается, то ли оправдывается, что хотя большинство доносов — хлам, но государство уже не может не реагировать, поскольку слишком часто и много требует бдительности от граждан. И в итоге обе стороны оказываются заложниками ситуации, поддерживая круговорот дерьма и смерти.

Однако следует понимать, что воспевается в романе скорее даже не советская идеология, а любовь к обычному повседневному труду, восторг упрямого созидания вопреки препятствиям, радость от воспитания и взросления своих детей. И все это — труд, созидание, воспитание — не ради чинов или богатства, славы или власти, но согласно совести и убеждениям. Именно это в поступках и разговорах защищает и утверждает главный герой романа, а вместе с ним и Рыбаков. Именно это более претендует на основную мысль произведения, чем обвинительные исторические подборки или злободневные политические аналогии. Честный и упорный труд, как высшее мерило и заслуга.

Но если вернуться к политической стороне, то при внимательном рассмотрении становится заметно, что осуждает автор лицемерие и двуличность, хоть государственную, когда правительство рассуждает о свободах и процветании, одновременно разжигая конфликты, хоть личную, когда публицист или ученый выспренне славословит демократию и гласность, а затем кропотливо пишет доносы на соперников, предает близких, подставляет и лжет. Более того, в ответ на упреки возлагает всю ответственность на режим. Как не вспомнить здесь слова Шварца: «Всех учили, но зачем же ты оказался первым учеником, скотина этакая?» Рыбаков жестко обличает и горько высмеивает эту общественную гниль, которая особенно комфортно чувствует себя в тепле кабинетов и культурных салонов. Гниль, которая ненавидит страну и готова рукоплескать любому врагу, лишь бы сокрушить ненавистный ей порядок — «ура, микадо!»

Что касается формы, то перед нами посмертная исповедь, колеблющаяся от мирных ремарок и отстраненного анализа до лиричных зарисовок и пронзительных терзаний. Играя с читателем, Рыбаков чередует откровенные анахронизмы с элементами постмодерна, реальные бытовые мелочи и крылатые фразы, до боли усиливая аллюзии между прошлым и настоящим.

Итог: злободневный историко-политический роман с элементами психологической драмы.

Прекрасная книга о любви, надвигающейся войне и коммунистической мечте

У всех у нас с течением времени скапливаются «человеческие и моральные долги», как выразился Глеб Самойлов по поводу обращения в своем творчестве к ранним текстам. Эти долги больно язвят совесть, напоминая о том, что ты должен был бы сделать, но увы...

Этот небольшой отзыв — одна из попыток вернуть такой долг. Роман Вячеслава Рыбакова «На мохнатой спине» я читала уже дважды, но до сих пор не смогла найти слов, чтобы выразить свое впечатление. Притом, что эта книга — на мой взгляд, одна из лучших, что выходили на русском языке в последние годы.

В чем причина? Просто это сложная книга. Книга, написанная на стыке фантастики и постмодерна, исторического, любовного и семейного романа. Это драма, острая социальная сатира... и очень лиричное повествование о поздней и безнадежной любви. А о таких текстах, нешаблонных, написанных не по канону современной развлекательной литературы, по жесткости приближающемуся к канонам древнерусского жития, тяжело писать.

Потому что надо пробиться через шаблон.

Но пробился автор, пробьется и рецензент. Главное — не сдаваться.

О чем же этот нестандартный, сложный и прекрасный роман?

О любви. Преступной и невозможной любви к невесте своего сына. Рассказчик — мужчина в солидных летах, один из высших чинов советской номенклатуры, близкий друг Сталина (в тексте — Кобы). О старении. Об отношениях с женой, которую герой любит, крепко любит, но которая влечет уже не так, разумеется, как прекрасная юная Надежда... Женой, которая стала почти сестрой, так она близка... но которая уж, конечно, давно завоеванная крепость. И это — очень старая, но вечно актуальная тема.

И об отношениях с тестем, старым «красным комиссаром». О Плехановском семинаре, участником которого рассказчик был в юности. О социальной розни, которой было пропитано все в Российской империи, и о которой главный герой знал не понаслышке — выходец из низов, учившийся на медные деньги, он оказался в гимназии за партой рядом с дворянскими сынками, воспринимавшими его как бесплатную потеху и шута.

Об идеалах Революции.

О том, что случилось, когда идеалы рухнули.

О том, что надо воевать за свое будущее и за мечтанный коммунизм, даже когда уже в него почти не веришь... Надо! Потому что страна во враждебном окружении, и на носу война.

О стратосфере, которая манит не меньше коммунизма.

О Мюнхенском сговоре и пакте Молотова-Риббентропа.

О том, что бывает когда хорошие люди оказываются по разные стороны баррикад...

О том, что даже когда ничего не можешь сделать и историческая неизбежность придавливает к земле, как небо, упавшее на спину Геракла, надо ВСЕ РАВНО пытаться делать все, что в твоих силах...

Потому что это — правильно. Это — по-человечески.

И — по-русски...

Как и другие книги Вячеслава Рыбакова, это книга о родине. О такой болезненно любимой, неказистой, непривлекательной родине...

«Пусть кричат уродина,

А она нам нравится,

Хоть и не красавица...»

И о Кобе. Хитром, всемогущем и всезнающем диктаторе, который мерзнет в старой шинели, ест варенье, присланное из Грузии, и поет надтреснутым голосом революционные песни своей молодости...

Я не знаю, что еще можно сказать в короткой, поверхностной рецензии... Эмоциональном, школярском отзыве. Я чувствую, что не мне дискутировать с автором, которого я считаю своим учителем, человеком, глобально повлиявшим на мое мировоззрение и становление меня как личности...

Кроме одного. Браво, Мастер! Спасибо за еще одну прекрасную, сложную, ни на что не похожую книгу.

Спасибо, учитель...

Все-таки Рыбаков, с моей точки зрения — один из самых, если не самый талантливый «птенец гнезда Стругацких». И этот талант, несмотря на априорную публицистичность (я бы даже сказал: ангажированность) его произведений постсоветского периода, пробивается сквозь навязанный самому себе автором политический настрой. Что позволяет не предвзятому читателю несколько отстраниться от навязываемых ему Автором оценок и суждений, и искренне сопереживать героям его произведений.

В этом отношении «На мохнатой спине» я бы поставил в ряд с послереволюционным творчеством А.Толстого. И его НФ-вещи и, например, «Хождение по мукам», тоже вполне ангажированные и публицистичные, с интересом читаются до сих пор.

Конечно, столкнув главного героя, носителя морали скорее интеллигента позднесоветского и постсоветского периода с реальными персонажами конца 30-х годов Автор сильно рискнул. И, с моей точки зрения, далеко не всегда оправданно, поскольку убедительной психологической трактовки их (персонажей) в таком контексте не смог бы, наверное, дать никто. Хотя логически поиски Сталиным и другими советскими персонажами выхода из сжимающегося, словно под прессом, пространства возможных дипломатических решений, который позволит стране еще некоторое время прожить без войны и подготовиться к ее неизбежному приходу, душевные метания означенных персонажей, с учетом того, что мы об их моральном облике знаем, совершенно неубедительны.

Но, тем не менее, целый ряд сцен, из которых я бы особенно выделил диалог с немецким послом (лучшего художественного манифеста превосходства коммунистической над националистической идеологией я до сей поры не читал) представляются настолько хорошо написанными, что читать эту книгу стоит только из-за них.

Интересно, что когда человек становится орудием демона великодержавной государственности, его мастерство, наработанное за долгую жизнь, никуда не пропадает. А талант уходит. Видимо, талант от Бога, а уж мастерство человек нарабатывает сам, и когда связь с Богом пропадает, пропадает и талант. И пустая оболочка, питаемая уже не божественной искрой, а из прямо противоположного источника, начинает не творить, а добротно мастерить продукцию.

Так произошло с Никитой Михалковым, снимающем очень технично сделанное, но скучное кино, и то же самое, к сожалению, случилось с Вячеславом Рыбаковым.

От нас ушел талантливый писатель, увы нам!

Сразу скажу, что буду очень необъективен и пристрастен. Просто потому, что очень люблю фантастику Вячеслава Рыбакова и считаю этого писателя одним из немногих достойных учеников и продолжателей лучший традиций братьев Стругацких.

И вот этой своей книгой Рыбаков нимало не умалил, но всячески приумножил и укрепил это моё мнение и отношение к себе и к своим книгам.

С жанром — кроме того, что это социальная фантастика, мы вряд ли сможем больше и точнее сказать. Потому что в книге есть признаки многих оттеночных направлений. Тут вам и альтернативная история, тут вам и политический детектив и психологический триллер, тут вам и связочки между описываемыми миром и эпохой (вполне реальными и только лишь слегка изменёнными автором) и нашей современностью, и тут же любовно-романтические драмы и трагедии.

И все эти субжанры потроганы автором, проработаны с той или иной степенью глубины и выложены читателю на пробу.

Размышления Рыбакова о мотивациях сильных мира сего и в особенности персон уровня Сталина и первых лиц советского государства, а также анализ мотивов поступков и решений зарубежных лидеров предвоенной эпохи (речь идёт о 1938-39 гг.) довольно глубоки и незаурядны. И можно с его мыслями вслух соглашаться или спорить, но вот несколько месяцев назад при обсуждении одной из прочитанных книг в клубе КЧюЧ наш местный благочинный о. Игорь высказался о надчеловеческой сущности власти и правителей, заставив если не поспорить с собой, то как минимум задуматься о проблеме и феномене власти. Вот и Рыбаков — заставляет задуматься об истинной мотивации и сути власти на высшем государственном и мировом уровнях.

А то, что из того времени и той политической и социальной ситуации Рыбаков протягивает ниточки сюда, к нам, в наши события и ситуации, тоже совсем не случайно. Ибо вряд ли автор делает это просто для усиления фантастичности романа. Но скорее для того, чтобы дать понять читателю, что всё, о чём пишет и рассуждает автор и чем руководствуются его герои, живо и действует и сейчас, тут, у нас, в нашей стране и совсем рядом. И для этого Рыбаков притаскивает в свой роман телевидение, и даже в последних страницах словечко «Сеть» мелькает. И песни герои книги поют (причём, поют ещё в каторжные царские времена на пороге двадцатого столетия) из Булата Окуджавы и других шестидесятников — Рыбакову показалось важным дать точные ценностные приметы революционеров, дать нам их характеризующие признаки, связать их воедино — марксистов-революционеров и наших шестидесятников.

От всего этого образы многих упоминаемых Рыбаковым реальных государственных и политических вождей и их приближённых не так однозначны и не так явственны, какими они стали казаться нам в последнюю четверть века.

А вообще этот роман заставляет размышлять о многом, причём не о том даже, что и как было в реальности тогда, в последние годы перед войной, а именно о нашем времени и о наших реалиях.

Полезная книга. И интересная.

Постмодернистская альтернатива.

Альтернативная история? Сколько угодно. Граница с Польшей — по Днепру. Украинская автономия со столицей в Харькове. Телевизоры и телевидение в тридцатых годах прошлого века. «Сеть», в которой можно все найти. Все это наложено на реальные события предвоенного года, на размышления и опасения человека из Наркоминдела — главного героя.

Кстати, главный герой не прост. Он не на первых ролях, но лично знаком со всем руководством, постоянно общается с Кобой и Лаврентием, более того, присутствует на заседании Политбюро, где отчитывается его начальник — нарком иностранных дел. При этом присутствует не как гость, а как один из хозяев, подручных большого Хозяина.

Постмодернизм? Опять же — сколько угодно. Вплоть до момента, когда Сталин поет со слезами на глазах «Первый тайм мы уже отыграли...».

А еще это прокламация.

И, как заметил один из критиков, попытка эссе, в котором автор постарался объяснить свое нынешнее отношение, используя «послезнание», к тому, что и как вершилось тогда.

А еще это книга о кризисе среднего возраста и внезапной любви к молоденькой невесте собственного сына. И как всё это чувствуют, чуют жёны.

Иногда меня просто корежило при чтении. Потому что там можно найти все — вплоть до антисемитизма и великорусского шовинизма.

Но читалось и читалось. И было интересно. И было многое, что хотелось бы обсудить, обговорить, поспорить. Книжка, будящая мысль и эмоции.

Поэтому — рекомендую.

Книга, начинающаяся с точного указания возраста ГГ (в первой же фразе (!) — «Мне пятьдесят девять лет.»), внушает читателю уверенность, что это неспроста и что Автор внимательно относится и к другим подобным датам. Неспроста по той очевидной любому причине, что действие в начале романа происходит в сентябре 1938 года, когда до юбилея (60 лет) Сталина остаётся около года и трёх месяцев. Сразу же приходишь к почти очевидному выводу — ГГ и Коба одногодки. Вероятнее всего, ГГ не был в Петрограде в октябре 1917-го и поэтому не оказался среди расстрелянного большинства делегатов 17 съезда партии. Отношения ГГ и Сталина, ГГ и Лаврентия (этот, хотя и на 20 лет моложе, но Кобе самая надёжная опора) таким образом в достаточной степени проясняются. В семье ГГ положение более сложное. Читатель очень быстро (на 8-й странице) узнаёт, что его сыну Сергею* 25 лет, т. е. он появился на свет либо в 1912-м, либо в 1913 году. Так что Маша-Марыля ему не родная мать и дед (её отец) тоже не родной. А что Серёже 25, так это правда, он просто довольно быстро стал капитаном из-за недавно устроенной Вождём генеральной чистки Армии, поэтому тут Автору тоже можно верить.

Ладно, с возрастом разобраться как будто удалось, но вот как быть с некоторыми странными мыслями, которые Автор то вкладывает в уста ГГ, то высказывает от себя. Например, вот это: «Добуржуазная культура — единственная основа постбуржуазной культуры.» Это ГГ произносит среди своих, доверяя сыну, который не мог же привести в дом глупую девчонку. И этим бредом заканчивает свой в общем довольно умный монолог за чайным столом. А вот что приходит в голову ГГ во время его беседы со Сталиным. «Может, в Заполярье зацветут олеандры и народ сам собой потянется к Таймыру, в Коми, на Ямал и Колыму, чтобы зашибить большую деньгу и, радикально решая пресловутый квартирный вопрос, прямо по месту работы выстроить просторные семейные коттеджи у тёплых вод лазурного Ледовитого океана...». Но как может такой умный (эверестоподобно умный, по мнению девочки Нади) человек предполагать, что на лазурном берегу среди олеандров можно будет «зашибить большую деньгу»? Это уж точно не мысль ГГ, просто Автор забыл кое-что вычеркнуть из рукописи, перед сдачей её в набор.

Есть в книге и целая большая интермедия, совершенно невозможная в описываемое Автором время. Это застолье у Надиного отца. То, что этот т. н. учёный изрекает в присутствии людей, которых он видит впервые, гораздо более нереально, чем монологи ГГ в присутствии его дочери. Такие вещи тогда мог бы произносить вслух разве что клинический идиот, каковым этот профессор отнюдь не является, если судить по отрывкам из его биографии. А ещё — в квартиру к приятелю Сталина НКВД не могло бы приехать в 4 утра, имея, к тому же, совершенно не срочное задание, доставить на допрос его сына, задание элементарно решаемое с помощью телефона в нормальное время суток. Ночами приезжали не за этим.

В итоге сказать о книге что-то хорошее можно было бы при условии изъятия из неё совершенно ненужных, за уши притянутых, артефактов из будущего типа телевизоров, калькуляторов, какой-то гудящей в связи с аварией стратостата сети, МКАДа (никак нельзя было обойтись без него !) ..., но тогда это была бы совсем другая книга, полезная для тех, кто интересуется соотношением политики и морали, и конкретно трудностями тогдашних, да и нынешних, международных отношений. Лично я из этой книги ничего для себя интересного и нового не извлёк, кроме замечательного эпизода из биографии Утёсова. Это было неприятным сюрпризом для меня и, если это правда (несвоевременная поездка в Испанию и её последствия), то становится понятным, почему Википедия так старательно обходит в статье о нём период после выхода фильма «Весёлые ребята».**

Интересные мысли высказаны Автором о значении песен тридцатых годов, о том, почему они так долго живут, не теряя популярности. Но хотелось бы знать, согласен ли он с тем, «что к концу 30-х годов в Советском Союзе была выстроена «великая песенная стена», за которой не только томились, но и десятками тысяч погибали заключённые.» (Лев Мархасёв «ХХ век в лёгком жанре»; кстати, в этой очень информационно насыщенной книге нет ни слова о заграничных гастролях Утёсова, если не считать одной короткой фразы: «Утёсова за границу не выпускали».) Если судить по письму секретаря крайкома Карнаухова (а такие карнауховы сидели во всех краях), то, думаю, против «великой песенной стены» Рыбаков возражать не станет.

Что до рекомендаций, то людям старших поколений, родившимся в первой половине 20-го века, этот роман ничего не даст, а тем, кто помоложе может дать не совсем верное (а многие сказали бы, что и совсем не верное, особенно, если читали исследование Д. Рейфилда «Сталин и его подручные») представление о Сталине и некоторых его сподвижниках. Правда, сам текст хорош, талантлив, но, как сказал бы Арсений Тарковский, «только этого мало».

*) Предполагаю, что хорошо изучивший описываемое время Автор, назвал своего героя Сергеем в честь лётчика Сергея Кожухарова, роль которого в фильме 1939 года «Истребители» сыграл Марк Бернес.

**) С этой поездкой Утёсова в романе тоже не всё гладко. Автор пишет, что певец «дал несколько концертов. И не где-нибудь, а в Тэруеле, где буквально ещё руины дымились и не все трупы были опознаны и похоронены после многомесячной Теруэльской бойни.» (обратите внимание, как в этой одной фразе написано дважды название города, я цитирую точно по книге, стр. 211). Поступок Утёсова обсуждается на Политбюро в апреле 1939 года т. е. более чем через год после окончания этой самой бойни. Получается, что Утёсов там выступал весной 1938 года, что же тогда обсуждать через год? Но Автор при этом сообщает, что за все три года войны артист в Испании ни разу не был. Если когда-нибудь мне станет точно известно, что Рыбаков написал об Утёсове то, чего не было, я поменяю свою оценку романа на единицу...Ну, надеюсь, Вячеслав достаточно напуган:)

У Рыбакова романы выходят не очень часто. Этот появился после пятилетней паузы. Очередной, но вовсе не традиционно-фантастический. Вся фантастика сводится к нарочитым анахронизмам. Ну да, быть может, кое-какие исторические персонажи показаны совсем не такими, какими они были на самом деле.

Действие происходит в конце 30-х прошлого века, в преддверии заключения пакта между СССР и Германским Рейхом. Безымянный главный герой (он же рассказчик-повествователь) хоть и не нарком по должности, но входит в ближний кремлёвский круг и принимает активнейшее участие во всех этих иностранных делах.

Это только один из слоёв нарратива. Другой важный его пласт — любовно-эротический. Рассказчику 59 лет и он скоропостижно влюблён в девушку своего сына Сергея — военного лётчика. Уже не Хамберт Хамберт, конечно, и не нимфетка Долорес перед ним, но двусмысленная ситуация всё равно отдаёт какой-то набоковщиной. Даже сам язык повествования как бы схож, с массой метафор, хотя, всё же, думается, не уровня ВВН.

Две эти линии — международно-политическая и любовная — оказываются тесно переплетены; одна поддерживает и — как бы это сказать? — разогревает другую. Повествователь стремится просветить возлюбленную — заодно и читателя — по части того, какие интриги плелись в то время в Европе.

Для человека несведущего (к каким отношу и себя) сведения оказываются крайне интересными. Да вот беда — анахронизмы, о которых я уже говорил. Точно знаю, что не было того-то и этого не было в 39м году. Возникает сомнение, а остальное-то, про Англию, Францию и Германию, их премьеров да канцлеров, полная правда или тоже «художественно преломленная»?

Сюжет всё же оказался динамичным, захватывающим. И кое-что — а может, даже многое — из рассуждений рассказчика-героя на тему народов и культур очень даже будит мысль и генерирует вопросы.

Сильный роман, и оставляет сильное впечатление после прочтения.

Сюжет не сказать что супер неожиданный, все-таки жанр исторической реконструкции\альтернативной в данном случае не про взрывы и шпионов, а скорее в психологизм. Затрагивается столько много тем, что в двух словах и не перечислишь. Тут и любовная линий, и основная политическая линия. Многие мысли и рассуждения актуальный и сейчас,особенно на фоне событий на востоке.

Обалденный стиль и язык, читаешь как будто бальзам на душу.

Рекомендуется к прочтению.

Технический момент: анахронизмы анахронизмами, но автор сделал ещё более интересный фокус, и я не пойму, ошибка это, или специально.

Мнения о романе и его авторе разнополярны... Моё — оригинальная книга. Местами странновато-постмодернистская, но и тут многое вполне объяснимо. Умеет всё же (и сейчас) Вячеслав Михайлович сочинять/излагать/формулировать. Дай ему «Гомеост. Мироздание» ещё лет ...дцать творческой жизни!

Читалось с интересом ровно до того момента как началась мелодия «Первый...» и «Вся сеть гудит» — какое-то ощущение скомканности финала, как-будто автор не знал как закончить. Но вообще рефлексии/перипетии вызывали эмоции.

О событиях и персонажах 1939 года не писал только ленивый. Тем более странно видеть в этой компании Рыбакова. Наверное надо было отвечать на некие вызовы, может быть даже поставить точку. Может быть для себя. Это не фантастическое произведение в его классическом понимании, это книга писателя для писателей. Впрочем и рядовой читатель найдет в этой книге взгляды и суждения героев «Гравилета ...» и « ... Полыни».