Пётр Алешковский «Крепость»

Когда герой — алкоголик.

Вот тот момент, когда ты сидишь и бьешься головой о стол, да как так-то, да как так? Как получилось, что спросила людей не один раз и все говорят, ну ничего так книга, а сама читала и думала, да где ничего, да где ничего-то? Выбросить ее в топку! Как вышло, что люди разучились писать исторические романы — напрочь! Да и не исторические тоже так себе получаются. Я просто в последнее время стала делать заметки по книге пока читаю, потому что отвлекаюсь, читаю дольше обычного и порой прибегаю с общим ощущением от книги для отзыва, а там ведь столько всего во что с удовольствием хочется потыкать) Так что буду сейчас во все, за что книга, заслужила топку тыкать)

Начну с единственного милого, что хоть как-то порадовало. Начинала-то я читать открытая новому и интересному, раз мне сказали, что книга ничего так)

»...во рту поселился едкий железный привкус, какой появляется, когда пробуешь кончиком языка батарейку, проверяя ее на пригодность.»

Это такое милое напоминание из детства: батарейки, надежды, два канала на телевидении... Как-то тепло становится, и думаешь, что по книге вот такие напоминалочки и будут разбросаны, но нет. Буквально тут же тебе все это загубят на корню, потому что главный герой — это алкоголик. Не просто выпивающий человек, а именно алкоголик, который в запои уходит!

Вот дорогие современные писатели, а у нас что, все, герои перевелись на Руси? Ну, если он в доску не упился, то писать нечего? Что все советские авторы исписали? Разобрали значит самых лучший, да? А вы люди гордые повторяться не любите, да и что вообще эти советские писатели о жизни знали, только алкоголик, только хардкор? Потому что вы же за правду, правда? А ничего, что у вас у всех герой сейчас как по одному лекалу? Ну, я это вам к тому, что может лучше с лучший повторять, а не с худших-то, если все равно повторяете. Может доказывать, что человек может жить не напиваясь, а не доказывать, что вы не вошь, а право имеете нажраться, в запой уйти, жену бить, страну прое*ать? Мерзко, очень мерзко и откровенно противно.

Вот этот вот образ романтика-алкоголика — это теперь у нас секс-символ я так полагаю и заодно новый маленький человек. Ну-ну, про больших и сильных писать-то больно.

Ладно оставлю пока героя, там еще будет веселье по его поводу. Остановлю внимание на новой модной фишке авторов — калейдоскоп. Это вот знаете, когда смешались, кони, люди... Тут вам и наши дни и прошлое и ты, мил читатель, жри все это г*вно, потому что авторы перестали уметь писать красиво и интересно исторические книги. Даже пусть с погружением из дня сегодняшнего, потому что как это не странно, чтобы писать историческую книгу, оказывается надо историей заниматься. А это не всегда весело, порой очень скучно. В меня могут ткнуть например «Обителью» Прилепина, так мне по поводу нее тоже есть что сказать. Ты можешь перелопатить материал, можешь выстроить интереснейшую схему рассказа, но если у тебя герой — это обычная тряпка, если нет развития персонажа, если драма человеческая больше похожа на пиратский роман, то должна огорчить вас — это не историческая книга, это приключения! В очень страшном месте, никого, ибо герой никакой, но приключения. «Тобол» не читала, но насколько слышала от человека, который все же не мало исторических книг прочитал, автор собственной идеи не вытянул. Ну... е***ь. Не шмогла я, не шмогла (с). Так что все же разучились или просто не хотят. У меня осталась только одна надежда на «Город Брежнев», ну вот как до этой книги доберусь буду знать остались ли люди в наших селениях. Но мне на самом деле очень обидно, что были возможности, но модные тенденции подъели их.

Но я не все буду ругать. Я честно признаю, что автор владеет словом. Умеет выстраивать мир за пределами книги. Ну как вам объяснить... Недавно читала, как можно говорить, а как нельзя. Например не комильфо говорить «месяц май», нужно только «май». Но посмотрите как красиво звучат строки: «Май, май, месяц май!» Ощущение объема возникает. Вот такие маленькие, казалось бы неправильные слова создают объем, жизнь, увеличивают мир. Это как раз то, чего не хватает многим с литсайтов, когда они бояться повторений, вот таких как бы неправильно сказанных слов и поэтому у них не получается создать мир за пределами взгляда героя. Ты прочитал книгу, но совершенно не понял какой этот мир. Очень куцые книги без этого получаются. Вот тут такого нет. Мир разрастается, оказывается не только перед глазами героя, но и по сторонам от него и за его спиной. Можно закрыть книгу и все себе представить. Вот этой словесной красоты и умения у автора не отнять. И поэтому особенно обидно, что свои умения он тратит на такое никчемное произведение.

Ой, сейчас перейду к трепетной теме. Теме секса. У нас как-то получается из крайности в крайность)))) То не было секса в СССР, то вот он любуйтесь в свободной России (отчего, кстати, свободной-то?). И «Каменный мост» и «Географ глобус пропил». Каждый скажем так, написал его в меру своей распущенности, но писал похоже с большим удовольствием, даже то, что не получилось) И вот знаете, мое мнение, так лучше бы все с сексом оставалось на уровне поднятой женской руки в бане с куском мыла. Вот это хорошо получается, все остальное, что сейчас проникает в литературу, читать право слово неловко. Хочется отвернуться, не потому что это какой-то животный секс, нет, это просто написано так, что неловко. Писать-то уже никто не запретит. Мир возможностей...

Еще кое-что про построение произведения. Не знаю почему автор решил, что так будет интересно, но почти половину книги ты задаешься вопросом: «Да причем тут татары?!» Понимаете в книги с историей ты задаешься вопрос, а причем тут вообще весь этот исторический пласт, который никуда не положить. Вот куда ведут все эти калейдоскопы, когда читатель не может понять, да что в принципе происходит? Оказалось, что исторические дознания смысл для героя имели, вот только для читателя ничего особенно интересного в них нет. Они слишком скупы чтобы проникнуться и заинтересоваться временем и народом. За несколько лет в школе ты наедаешься Ига и поэтому знать о нем больше не хочешь и автор в принципе заинтересованности не прибавляет, прибавляет только понимания, что да, ты наелся и больше знать ничего не хочешь, даже, если толком ничего и не знаешь. Это вот тоже знаете ли талант так писать и выстраивать композицию произведения. Чтобы неинтересно было.

Но на самом деле не все плохо в исторических вставках. Не буду категорична. Битвы с кровью и кишками автор описывает дивно, сцены смерти у него, что в историческом пласте книги, что в реальном — просто отменные — зачитываешься! И это не сарказм. Я действительно восхищена этим умением автора. Потому что знаете это тоже нужно уметь, что бы читать было ловко. Вот бы этот талант развить и в теме секса. Эх...

А сейчас все же по самому тексту, а не только о том: как, но и в конце концов — что.

Начну с несерьезного) Да что у автора с животным миром случилось в глубоком детстве-то? Летучие мышки у него мерзкие, я живу в месте, где их много и они дивные) Пауки его возбуждают, ну тут как бы я еще могу его понять))) А вот со щенком — это грубо. Это так грубо, что мне за автора даже стыдно. Не потому что он щенка убил, а потому что это такая жирная штука для сочувствия и переживания, что вот за такое манипулирование не тонкое мне за автора и стыдно. Надо быть тоньше, когда читателя разводишь.

Грустно признавать, но прописал своих героев автор очень даже не плохо. Ну кто не видел сумасшедших баб? А баб без логики? Увы и ах, такие бабы существуют. Именно такие, которые в состоянии сказать, что если бы другая не понесла, то мужик остался с ней, с той, что не понесла. Глаз от такого дергается, конечно, в основном от того, а тебе правда нужен мужик, который член в штанах не держит? И было бы просто замечательно, если бы такое оставалось на страницах книги, но увы, я такое из уст живых людей слышала и когда им вопрос задаешь, про а надо ли им такое, они глазами хлопоют не понимая, а что не так-то?! С чего-то думая, что он от них не гулял бы. Ага, как же, он же вот! Вот! Делал это!

Кстати, о периоде проживания в самой деревне и все вот эти люди, что там терлись и умирали. Я честно не поняла зачем этот кусок в книге был. Если не считать, что теперь я точно знаю как поливать капусту и как ее срубать, а еще все возможные заготовки и подготовки, то этот кусок можно было спокойно выбросить. Он не несет никакого смысла. Герой раскрылся? Да как-то в третьей части книги, он раскрылся скажет так получше, как и в первой. В общем — это какая-то мечта автора, которой не суждено сбыться — поздравляю, мы теперь знаем, как автор мог бы жить в деревне и что хотел бы там делать, но он просто городской, понимаете...

Хотя с другой стороны это полезная часть, потому что там раскрывается именно автор. Его обида на Союз, который его бесплатно выучил и дал всем дедкам, бабкам и мамкам квартиры. Но в жо*у не целовал самого автора и видать сад грушевый отобрал. Фу просто про такое читать от тех, кто вырос на дармовщинку и сейчас все имеет только благодаря тому, что Союз его родным дал. Такая откровенная неблагодарность и отсутствия простой логики, что надо было бить, а не учить.

В книге есть просто отличная фраза много говорящая об авторе:

«Четырехоконные залы превратились в клетушки, заселенные победившей голытьбой».»

То есть дураком автора назвать нельзя, он понимает что была голытьба. Если вы вдруг не знаете что означает это слово, то Голытьба — бедняки, нищие, ну и заодно еще одно определение, чтобы мне потом им не тыкали, хотя я не вижу никаких разночтений — в Русском государстве городская и сельская беднота, обычно не имевшая постоянного местожительства и нанимавшаяся на различные работы. То есть победили и поселились люди, которым негде было жить. Были такие люди, которым определение дали, то есть это не единичный случай, это уже устой!!! И ничего. А чего они жить хотят в домах что ли? А что они люди что ли? Ну да, для людей с грушевыми садами такие не люди.

И дальше тоже «красиво». Чтобы не быть обвиненным, что он не дал так сказать шанса высказаться коммунисту, он дает ему высказаться на своих условиях. Он берет какого-то отбитого человека, потому что иначе ведь победить не получится и начинает загибать про Сталина... М-да. А ведь этот человек должен был читать труды Ленина, «Капитал» Маркса, но похоже отлынил и вот у нас то, что мы имеем. А теперь убеждаем самого себя, что виноград был зелен.

Мне вот интересно, как он смог задать этот вопрос:

«Я тут всегда сижу и думаю, вот на*ера одному человеку такие хоромы строить?»

Но зато точно понятно, что отвечать на него было больно, поэтому автор даже через героя не смог на него ответить.

И опять о грубом приеме автора, это о поминании Великой отечественной. Так-то он в нее никак попасть не может по своим выбранным годам развития сюжета, а как не напомнить автору о войне — это же для выбивания ответного потока, чтобы привлечь внимание, расслабить, доверить. Вот он и придумывает записочки ни от кого, ни о чем. Грубо. Некрасиво. Мерзко, если честно на это посмотреть-то.

Ой, а дальше все как-то только про мерзкое будет. Например, алкоголик, который порицает продавца самогона. Не, такие люди, конечно есть. Но в первый момент, ты действительно ведешься, на этот гнев правильного человека, а потом очухиваешься, да тебе ли, мой проспиртованный герой, нести эти лозунги в массы. Воняет двуличностью так, что книгу отодвинуть хочется.

Дальше опять «красиво», он поминал о своем пионерстве и вдруг в конце второй части ноет, что он не прибирается, потому что его мать и жена приучили, что это женская работа! Какие коварные женщины, как теперь жить бывшему пионеру, которого вообще-то научили всему, чтобы он не дох в грязюке и не думал, что есть какая-то женская и какая-то только мужская работа. Вот это мерзкое оправдание такое, что я даже представить не могу, как автору не стыдно его писать было-то?

Кстати, чтобы уж не пропадала эта тема только в мерзости, то дорогие мамы, обратите внимание, если целовать кого-то в жопку, то потом вырастет вот такая скотина.

А теперь о том, как пафосно закончена книга и, видимо, призванная опять посочувствовать никчемному алкоголику. Ну, начну с того, что это еще и убегание автора от конфликта, потому что именно теперь этому уродцу рода человеческого стоило проявить остатки хоть чего-то вменяемого чтобы отстоять то, что было ему дорого. Я могу простить в пьесах Ибсена, когда он заканчивает на самом интересном, это — пьеса! А ты уже начал писать роман и что происходит? Автор просто сбегает и убивает героя, чтобы к этому конфликту даже не возвращаться. Отличный пример решения проблем, примерно как уйду в лес без шапки и съедят меня злые волки и вот тогда они поймут, пожалеют и оценят! Это в детском стишке ВЫСМЕИВАЛОСЬ! А автор ничего, пользуется как драматическим приемом.

Дальше опять модненькая тема про бога. Тут я считаю, что если ты не пишешь «Нарнию», то вообще не касайся этой темы, ибо все равно не сможешь ничего внятного написать, просто пяткой в грудь постучишь.

Ну и тема для размышления: если на ваших глазах мужика живого в землю зароют, то вы что делать будете? Похоже молчать десять суток, по мнению автора, а то знаете ли, концовка не получится.

Я об окошке спасательном молчу — а то опять концовка у автора пафосной не получится.

Теперь смотрю я на свою простыню и думаю, что надо не только заметки делать, но по ним и мысль свою кратко излагать. Чеховым мне не быть...

Так чтобы подвести итог всему что было выше — книга не стоит времени. Даже ради красивого языка, она просто ни о чем и с мерзкими манипуляциями используемыми автором.

Баллада о донкихотСТВе

Вот казалось бы, в книге есть всё, что мне нравится в литературе. Личная драма с трагедией, умный главный герой — причём не груда мышц, а человек с мятущейся страдающей душой (почти по Достоевскому), не менее интересные второстепенные герои и персонажи — такие слегка буйдовские и стейнбековские, солидный художественно-исторический пласт из тех интересных времён — о которых впору говорить с оттенком старинного восточного проклятия, великолепный образный литературный слог. Читай да радуйся.

Собственно так оно и было — читал да радовался. Были пара-тройка моментов несогласия с позицией автора и с некоторыми его высказываниями (ну, например о войне, где автор устами одного из персонажей говорит, что на одного убитого немецкого солдата было 30-40 наших, т. е. по конечным итогам СССР должен в таком случае насчитывать убитыми что-то около 200 млн человек, т. е. всё население страны — между тем официально у нас чисто военных потерь порядка 11 млн человек, в Германии около 6 млн человек), ну да бог с ним, книга художественная и потому мало ли чего частные лица могут наговорить.

Однако концовка романа испортила для меня всё впечатление. Потому что всю финальную часть автор превратил как раз в романщину с мистификацией, накрутил мелодраматизма, приключенчества, в общем роман стал рОманом. И итоговая оценка до сих пор отличной книги превратилась… нет, всё-таки не в тыкву, но в четвёрку. Хотя книге и автору это по барабану. И по пистолету. Фиолетово, в общем. И параллельно.

Если говорить о книге как о поводе для обсуждения, то основными моментами, наверное, являются побудительные мотивы разных людей в их поведении и поступках, а также те срезы исторической и актуальной действительности, которые демонстрирует читателям автор. Возможно, наш главный герой кратко характеризуется как некий Дон Кихот от археологии — он столь же рьяно пытается защищать то, во что верит и чем по-настоящему дорожит, и столь же беспомощен перед действительностью. Ну а с многими остальными всё понятно — золотой телец, жажда наживы и власти продолжают вести людей по кочкам и ухабам, по предательству и равнодушию. Всё остальное проговорим на клубе, очно...

Прочитано специально для клуба КЛюЧ г. Валдай

Да, странная книга, временами читал по диагонали. И все же не соглашусь со множеством рецензентов, акцентировавших невнятность сюжета и наивную авторскую оценку всех персонажей по принципу: «Виконт де Бражелон, против всех остальных, которые известно кто».

Мне кажется, что такие рецензенты смешивают точку зрения героя – «лишнего человека» – с авторской. Герой, действительно, никуда не вписывается – ни в пропащий город, ни в некрасиво умирающую деревню.

В фокусе авторского внимания герой оказывается как человек непонимающий – не понимающий ни практических вопросов, ни больших жизненных. Героя, как и его монгольского двойника, характеризуют 2 вещи – это глобальное непонимание и следование безусловным ценностям. Ну, по мере сил следование. И это, наверное, самое близкое из мне встречавшихся описаний «человеческой ситуации», которая la condition humaine.

Роман странен (а временами неприятен) именно тем, что берет судьбу человека как она есть – во всей ее бессвязности, избыточности сюжетных ходов и обилии быта – и переносит все это в художественный текст. Мечемся мы по жизни – то одним путем двинем, набивая шишки, то другим… А конец у всех один. Что-то брезжит, просвечивает и в нужных этих метаниях текучей жизни (Быть!), и в самом конце (Не быть!), однако, никакой разумной идеи из этих отблесков извлечь невозможно. Вся книга – про это. Take or go.

Крепко скроенный обстоятельный роман про правдолюба в глубинке. По качеству, сюжетостроению, описанным типажам абсолютный аналог «Анархистам» Илличевского. Прямо разница как между пацанскими рассказами Прилепина и Рубанова. Даже в обоих случаях герой утопает в лазе и там сгинул. У Илличесвкого в роли второго плана, оттеняющего современную суетность, выступает история проживания в глуши анархистов, у Алешковского — исторические главы про жизнь средневекового монгола.«Монгольские» главы выдержаны в стилистике Калашникова, опять же добросовестны и малоэмоциональны. Много места уделил автор описанию бытовых особенностей проживания в умирающей деревеньке ( поел,посолил капусту, почистил снег и цетера). По большому счету — это бытописательство, которому автор пытается ( за счет монгольских глав, инвектив в адрес хапуг, которые не стремятся беречь памятник археологии) придать дополнительный вес. В части самостоятельных в однова раскопок героя позволю себе высказать скепсис (как человек, свыше двадцати лет ездивший в археологические экспедиции). Читается легко, но «Крепость» все же откровенно второстепенная по качеству и значению литература при всем старании автора. С другой стороны, чтение «Крепости» и «Анархистов» дополнительно укрепляет в моих глазах статус двух замечательных романов Иванова (про географа и БЛУДО), как совершенно выдающихся с точки зрения рассказанных на провинциальном материале историй.