Ольга Рэйн «Русалочка»

Не люблю слово «постмодернизм». Это ярлык, который навешивают на всё, что находится за гранью привычных рамок. Ярлык, который не отражает ни сути, ни смысла, ни формы. Здесь же — очень красивый текст, эстетически безупречный, но без намеков на авторское самолюбование; чужой мир, погружаясь в который, не находишь дна и две вселенные, не то чтобы пересекающиеся в одной точке, а, скорее, ощущающие в ней друг друга на уровне предчувствия.

«Вселенная была бескрайней и прекрасной превыше любых слов» — вот этой цитатой можно охарактеризовать весь рассказ.

Заключительная, «курсивная» часть неоднозначна. Последний абзац с поручиком Михаилом Лермонтовым выбил меня из чего-то совершенного, магического и близкого, оставив подыхать на песчаном берегу.

Для меня история закончилась в тот момент, когда неведомый русалочий мир отразился в глазах парня, пришедшего на свидание с итальянской девушкой. Когда я буду перечитывать этот рассказ (а я знаю, что буду, он того стоит), то сделаю вид, что последнего, завершающего каданса просто нет, а есть всего лишь морская пена. И русалочка, променявшая бессмертие на любовь.

Автор весьма жестко показывает взаимную зависимость жизни и смерти. Там, где живущие обретают бессмертие, жизнь может быть только продлена, но не продолжена. Продолжают жизнь лишь те, кто приходит в мир на короткий срок, дают потомство и умирают, освобождая место будущему. Жизнь вида, планеты, Вселенной возможна лишь в том случае, если каждый рожденный будет умирать. И чем быстрее проходит он путь от рождения к смерти, тем сильнее росточки Жизни. Такая вот концепция, вполне реалистичная, хоть и преподнесенная в картинках странного чуждого инопланетного мира.

Другая столь же безжалостная идея связана в искупительной жертвой. Чтобы жили все, кто-то один должен погибнуть во имя и ради. Легенды о жертвенной смерти присутствуют в культурах практически всех народов Земли. Автор воплотила такую легенду в сюжете своего рассказа. И здесь жизнь оплачена смертью. По другому не получается.

Однако, смерть эта происходит путем растворения в мире. И в этом что-то есть. Что-то особенное, наглядно подводящее к мысли — Бог есть Любовь. Только вместо Бога выступает Мир, в котором растворены жизни многих поколений добровольных жертвователей, отдававших жизнь во имя и ради добровольно по собственному выбору. Мир несет в себе их частицы и питает любовью тех, кто рождается, живет, умирает.

Жизнь как явление несоизмеримо ценнее жизни конкретного существа. Ведь если ее не будет, ничего другого не будет тоже...

Неожиданный для Автора-женщины рассказ. В нем мало счастья, и в основе целого мира лежит смерть.

Рассказы продолжают отражаться друг в друге. В этот раз — зеленовато-серебристо.

В новых предлагаемых читателю расах больше всего поражает чудовищная, невообразимая биология воспроизводства. А в стилистике текста — то, как вычурно-пафосная манера нет-нет, да и разбивается о сухие, умные, откровенные фразы: «...очень трудно править умирающим народом в обречённом мире при нехватке ресурсов». В целом рассказ архитектурно напоминает амфитеатр.

Меня зачаровали Парящие — подёнки (вернее, «погодки»), умеющие видеть прошлое и будущее. Очень мощно прозвучало рождение нового мира. В буквальном смысле слова.

А вот финальные петли текста, словно побеги, выброшенные основным сюжетом, показались лишними. Они, с одной стороны, заставляют (именно так, с оттенком нажима) высоко оценивать смелость и мастерство автора, но с другой — выталкивают читателя «на поверхность», в реальную жизнь, где он, бедный, судорожно хватает ртом воздух, чувствуя, как немеют и сохнут жабры :)

Автору понравился созданный ею мир. Она с любовью его описывает и разъясняет. И Лермонтова она тоже, видимо, любит. Как и поспать. И всё это сводит она воедино. Получается величественно, но пафосно. Наметившаяся поначалу связь с героиней распалась по мере её самопожертвования.

Автор продолжает развивать тему бога. И опять интересная идея. Но в этот раз раздолье только уму.

А мне было скучно. Почему-то оказалось не моё. Слишком глобально, слишком далеко. Избалованному мне и красок показалось мало. Хотя масштаб и версия впечатляют.

Тема раскрыта полностью, в отличие от первого рассказа пары. Здесь и Я ДУМАЮ, и соприкосновения рук, и контакт двух начал. И это удивляет – рассказ 2015-го года.

Этот рассказ, вдохновленный стишком Лермонтова, вполне смотрится в авторском сборнике, но как отдельный рассказ может лишь до краев наполнить лиричностью и тоскою. А я люблю, когда наполняют чем-то более забористым или хотя бы подают мощный сюжет.

Ещё один мир построен, чтоб мелькнуть в рассказе и кануть в небытие. «Риик-ра?»-«Я тот кто вышел из костей Риик-Ра» — классный момент. Вообще столько интересных образов и эпизодов. Замерзший океан, затонувший мегаполис, эти колибри подводные (я так парящих представлял) и самый крутой момент

Андерсен, который всплыл под конец показался более уместным, чем Лермонтов, который с межпланетным фэнтези как то совсем не вяжется. Рассказ добротный и запоминающийся. Кстати, читал я его, лёжа на берегу речки под запах шашлычка, так что впечатления от рассказа самые светлые:)