Дмитрий Горчев «Блядь»

Конечно, станешь от такой жизни б. Ведь жизнь-то какая настала: Перестройка, демократизация общества… Сломлен железный занавес – и с телевизионных экранов видеосалонов, заполонивших все свободные площади кочегарок, подсобок, красных уголков рабочих общежитий, бывших пионерских и ленинских комнат, подвалов и чердаков, поперла такая свободная антропология: про секс, насилие, любовь, про маниаков и о продажных женщинах, об извращенцах и вурдалаках, что только держись…, — да как удержаться-то, женщине одинокой и темпераментой, одарённой природой щедро: теперь уже можно…, можно и газету «СПИДинфо» покупать-читать-рассматривать, можно и объявления о неутолённой жажде плотской любви в газетёнку жёлтенькую тиснуть… Теперь уже можно. Да что там видеосалоны, — где масштаб-то, рассейский? – да тута он: невероятный чёс по пространствам невероятно огромной страны киношедевра «Империя страсти», собиравший полные залы, стадионы и кремлевские дворцы съездов, домов колхозников, угольщиков и горняков, космонавтов и доярок, и примкнувших к ним научных сотрудников закрытых городов, областей, краёв и стран (вкупе с гарнизонами их охраняющими и комитетами за теми смотрящими) – с обязательным предуведомлением в виде невнятного бормотания Кирилла (или Лжекирилла) Разлогова (или Лжеразлогова , как понять этот ласковомайский феномен?): что когда в фильме что-то куда-то вставляется: это не про это, а о-о-о-о…, высокое искусство, «вопчем»….

А саундтрэк -то какой начался этой обновлённой жизни: «Путана, путана, путана…», «Я на тебе, как на войне…», «Я хочу быть с тобой…», «В подворотне нас ждёт маньяк…», «Перемен, мы ждём перемен…», «Шансонетка, заведенная игла…», «Ксюш, Ксюш, Ксюша, юбочка из плюша…», «Голубая луна, голубая…», но над всем довлело: «Белые розы, белые розы…»

А голубой экран, вдруг взорвавшийся семицветной радугой?

Но это всё преамбула, а надо о рассказе, начинающегося с недвусмысленного утверждения: «Клавдия Ивановна была страшная блядь.»

А ведь если покопаться в русском словаре, да поглубже в века, то и слово-то «блядь» — это «лгун, обманщик, мошенник». Так что Клавдия Ивановна выходит не какая и блядь, а просто, мягко говоря, фантазёрка, что такого себе нафантазирует (в силу своей женской слабости, сладострастия и самовнушённой неотразимости для противоположного пола), что диву даешься. Да мужики, все, поголовно, как-то подкачали…

Вот первый мужчина в рассказе, так точно на полное «б.» — «Бухгалтер, милый мой бухгалтер…» на поверку оказался безоговорочно обезоруженным героем Хармса, способным только угостить заморским чудом – икрой баклажанной… И это-то женщине готовой на всё и сразу, без промедления?

А бесчисленный сонм халявных претендентов на «комиссарское тело», способных лишь нажраться халявной водки для якобы «куража» — да так всё в «бы», всё в сослагательности и растворяется, б… .

И, вот казалось бы, и счастье подвалило, подкараулило в виде сексуального маньяка: «…Глазам своим не верю!» — «…буду вас по-всякому насиловать!» Но и сексуальный м. оказался не только полнейшим м.(другое, совершенно другое слово), но и безусловным и.(неутешительный диагноз, не столько для мужчины, сколько для его б.)

Как от такой жизни б. не стать?

Рассказ написан просто здорово, в лучших традициях русской иронической прозы: философское быто описание нашей с вами, российские сограждане, жизни. Великолепный стиль – ненавязчиво, чуть улыбаясь (Набоков о таком писал: «с ямочками на щеках») о главном – без шор и прикрас. Нас лепит быт – всё те мелочи, что подмечает (чтоб мы не потеряли их!) на грани гениальности Горчев и прекрасным русским литературным языком вживляет в нашу реальность.