Иван Дмитриевич Ковтун «Азиатский аэролит»

Возможно, наша цивилизация так же нуждается в неосвоенных, не облагороженных воздействием культуры и научно-технического прогресса территориях, как мы сами- в тех укромных закоулках нашей души, которые мы таим от окружающего мира и в которые сами стараемся не забредать, обнося их колючей проволокой нравственных представлений и религиозных убеждений, воспитания и соображений безопасности, чтобы помешать обитающим там бестиям покинуть заповедные пределы. Вместе с тем есть нечто странно успокоительное в самой возможности (пользоваться которой вовсе необязательно) нанести краткий визит своим запертым, скованным демонам, нащупывая в кармане ключ от их замков, в возможности совершить вылазку в пространство, не ведающее законов, уличных фонарей и сетевых магазинов.

Однако эти бережно и опасливо хранимые тайники, эти дикие земли не только искушают побегом от наскучивших будней, но и оказываются неиссякаемым источником самых разнообразных ресурсов для их благополучного течения. Персонажи романа Ивана Ковтуна- яркие представители современности, учёные, инженеры, промышленники, люди театра и кино, те, кому эпоха обязана своей силой и славой. Между тем, их надежды на профессиональные свершения, почёт и богатство, на личное счастье и искупление грехов связаны с глухими уголками Сибири и таинственной глыбой, явившейся из межзвёздных глубин.

Герои отправляются в дремучую глушь «советских джунглей», движимые отчаянным стремлением с помощью тунгусского метеорита, в одночасье обратившего могучий тысячелетний лес в обугленный валежник, привести в порядок свою жизнь, некогда столь же внезапно и безжалостно разрушенную вторжением исторических катаклизмов.

С каким бы мастерством и фантазией не были выписаны опасные приключения на нехоженых тропах и величественные картины северной природы- автор превосходно справляется со столь нехарактерным для украинской литературы материалом, -наиболее значимым в повествовании, чьё действие разворачивается в начале 30-х, оказывается отражение своеобразного постреволюционного синдрома. После всех ужасов и тягот гражданской войны, террора и эмиграции существование переименованной, разрушенной и перестроенной российской империи, кажется, вновь входит в колею размеренной повседневности, пускай и проложенную вдали от прежних путей. Но за смиренным принятием новых условий и правил, за благополучием и лояльностью тех, кто не просто выжил, но, кажется, сумел извлечь значительную пользу из социально-политических штормов, таятся саднящие обиды, чувство вины и жажда мести людей, по прихоти не имевших к ним отношения стихий переживших крушение своих сокровенных мечтаний и успешно осуществлявшихся планов, вынужденных приспосабливаться, приноравливаться к чужим для них порядкам. В известном смысле, «Азиатский аэролит»- роман о зыбкости, иллюзорности светлого будущего, борьба за достижение которого предполагает уничтожение судеб целых поколений.

Эта история о столкновении двух отправившихся на поиски метеорита экспедиций, снаряжённой советским правительством и американской, тайно проникшей в нашу страну, могла бы стать произведением о борьбе двух государств, двух политических систем. Однако Ковтун не видит врага ни в американцах, ни в самой Америке. Буржуазные рокошества огней большего города автор описывает (с очевидностью весьма смутно представляя себе предмет, что делает честь его писательской храбрости) с надлежащей иронией и скепсисом, но без подлинной враждебности. Американцы, играющие роль персонажей второстепенных и эпизодических, либо откровенно положительны, вроде сердобольной служанки и именитого учёного, с готовностью и симпатией консультирующего советского коллегу, либо, при всей своей классовой чуждости, не демонстрируют каких-то очевидно дурных черт, наподобие капиталиста, предприимчивого, расчётливого и хитрого, но хорошо обращающегося со своими сотрудниками и не совершающего ничего бесчестного.

Врагами в «Азиатском аэролите» представлены не иностранцы, а русские, боровшиеся с новой властью и вынужденные бежать на чужбину (показателен эпизод, в котором в номер к гостю из СССР проникает сотрудник нью-йоркской газеты, отталкивающий субъект, повадки и внешность которого решительно не соответствуют представлениям об американском журналисте- всё становится на свои места, когда он оказывается корреспондентом эмигрантского издания). Соответственно, и остросюжетные повороты позволяют помериться силами не гражданам противоборствующих держав, а соотечественникам, с мрачной решимостью использующим эту возможность возобновить личную войну после поражений и побед, одержанных силами, к которым они принадлежали, но не разрешивших их конфликты, не принёсших мира их душам.

Несмотря на поминание классовых противоречий, несмотря на то, что отрицательных персонажей можно безошибочно определить по хорошим манерам и дорогим костюмам, «Азиатский аэролит» по своей сути далёк от идеологической заангажированности, свидетельствуя, что политические баталии и противостояния режимов являются, подобно играм космических бурь, лишь фоном для наших страстей, лишь преградами и трамплинами, мешающими либо способствующими реализации наших амбиций и страстей. И если в схватке советского гражданина и белоэмигранта читатель склонен сочувствовать скорее первому, чем второму, то вовсе не из-за идейной близости первого (в наше время более чем сомнительной), а потому, что пережитая им потеря супружеского счастья вызывает больший душевный отклик, чем крах профессиональных устремлений, перенесённый вторым.

Любопытно, что при этом образ наибольшего профессионального самоотречения явлен в лице другого участника советской экспедиции, молодого оператора, чья готовность пренебречь ради удачных съёмок чем угодно, от личного счастья до безопасности ближних, служит бесперебойным источником комических ситуаций, хотя и кажется подчас почти бесчеловечной.