Рекс Стаут «Великая легенда»

Знающим автора — в этой книге появляется его звезда, Арчи Гудвин.

Зовут его в древней Трое не так, там он Идей (брат Фегея, сын Дара). Но — человек действия, ловок, обаятелен, в драку не лезет, хотя бесстрашен. Скептичный рыцарь по отношению к женщинам — а те от него без ума и стараются его оседлать, ловушками и кокетством. К мужчинам, власти ехиден. Пишет записки, ведет протоколы, среди равных приятели, враги этажом выше. И, пусть не сиживал за столом Ниро Вулфа, мнение о гастрономии («Мясо, по-видимому, срезали с бедра старой пилийской собаки» ... и, конечно, «Печенье оказалось наиболее удобоваримым, и я съел всю порцию») выскажет непременно. А еще он атеист, что не прибавило ему популярности «на девятом году великой осады».

Само повествование о последних неделях Илиона отчасти гомеровское и сильно рексстаутовское: архивы, содержание которых никогда не становилось достоянием гласности, дабы не бросить тень на славу Тесея ... Комната меблирована в раннеспартанском стиле — господствовали продолговатые линии и белый цвет ... Шатры выглядели грязными и небрежно размещенными — каждый третий нарушал прямую линию ... Кассандра забавный собеседником, а Ахиллу просто везло.

Своеобразен взгляд на войну — 1916-й, однако, из ассоциаций с Первой мировой только провал дипломатии, да то, что в Трое уже муштруют мальчишек. А так... Вожди на колесницах, временами и по собственному желанию, едут в сторону пыли и шума и возвращаются целыми и довольными — или мрачными, ранеными, редко убитыми. Долг, честь, экономика военного времени — этого, как и эпического, нет, боевые действия похожи на скверно организованный бокс, футбол, в котором забыли мяч и правила. Смотрите! Смотрите на поле! — и женщины машут краями мантий с башен Скейских ворот.

Вот после смерти первенца на таком «матче», папа немедленно Идея пристраивает во дворец, полагая должность вестника Приама безопасной. Не подумав, что там скучает Елена Аргивская со служанками, а сынок по характеру... см.выше. Примерно к середине книги Идей опустошит заначку на наряды парочки рабынь, со связанными руками убьет охранника, съездит на переговоры, получит оракул из облака фимиама и организует рейд. А уж потом...

Основная проблема — автор хороший наблюдатель, умелый нарратор. Легкий слог, умеет держать темп, может удачно пошутить. Но Стаут не творец миров: визуализация археологического, погружение в историю у него формальны, выдвижение версий, как не удивительно для автора детективов, слабое. Вот в финале Идей пастух — как он выучился пасти, откуда скот в окрестностях разрушенного города... А попытки создать психологически достоверный образ реалистично выглядят только потому, что чужая душа для самодовольного рассказчика потемки.

Полиграфия серая, центрполиграфовская на почти газетке. Перевод читаем, оснащен кучей примечаний в духе «а у Гомера не так», расшифровываются топонимы, имена и часть намеков — например, для смерти Поликсены многое меняется после примечания.

Рекомендации: водевиль, в котором убили кучу народу.