Сергей Звонарёв «Точка бифуркации»

Весьма странная фантазия на тему «если б СССР продолжал существовать после 1991 года.» Дело даже не в самом сюжете, который весьма прост и неинтересен. Претензии к рассказу гораздо более серьезные, ибо он вышел в сборнике, посвященном памяти Стругацких.

Первая из этих претензий заключается в том, что сами братья такой рассказ никогда не опубликовали б. В советские времена существовала жесткая цензура, которая просто не пропускала слабые произведения, которые ничему не учат молодое поколение. Кроме того, частое употребление слов «советский», «коммунизм» и «Политбюро» в ироничном смысле, как у автора, стало бы причиной проведения служебного расследования о политической благонадежности этого гражданина. На орехи б ему точно досталось! Откуда он взял такой стиль? Ни в одном из произведений АБС подобной дерзости не было: у них были весьма натянутые отношения с Главлитом, поэтому братья старались не дразнить быка красной тряпкой. Вся критика существующего строя была у них весьма искусно завуалирована (см. к примеру «Обитаемый остров» или «Сказку о Тройке»). А Звонарев открыто пишет про конфликт между руководителем космической программы СССР и властными структурами. По советским канонам это — откровенный призыв к государственному перевороту! Так что это явно не в стиле «Полдня».

Вторая претензия: КГБ показана просто какой-то террористической организацией, что не соответствует действительности. Автор явно не жил во времена СССР и не проникся духом социализма, поэтому его труд скорее напоминает дурной пасквиль от врагов нашей страны, чем утопию по утверждению классификатора «Фантлаба». КГБ занималось внутренней безопасностью страны и работало в основном с иностранной агентурой, а на рядовых граждан нашей страны обращало внимание только «краснопогонное» МВД. То, что описывает автор происходило в 30-е годы 20-го века, когда за безопасность страны отвечало НКВД, сочетавшее в себе более поздние функции КГБ и МВД. Короче говоря, оно «искало и карало». В начале 80-х годов КГБ не стало бы заниматься таким видным деятелем, как Боголюбов, — его дело скорее всего передали б в Комиссию Президиума Верховного Совета или Комитет по партийной этике, а потом «разобрали» б и на министерском заседании. Подобным образом от дел в 1974 году отстранили реального Главного Конструктора Мишина, посадив в королёвское кресло более «послушного» Глушко. Так что и в историческом плане идея рассказа абсолютно неправдоподобна.

Третья претензия: ученые и деятели культуры во времена СССР в политику не лезли и, уж тем более, не собирали сторонников по разным ведомствам. За подобную деятельность их тут же исключили б из партии со всеми вытекающими из этого факта последствиями. Говоря проще, их карьере пришел бы конец. Подобный прием был отработан на физике-ядерщике Сахарове и музыканте Ростроповиче. Первый стал невыездным и до самой Перестройки жил под наблюдением КГБ, а второй схитрил и «остался» в Германии (восточная ее часть в то время была под влиянием СССР). Но их карьера в СССР была завершена окончательно. Даже Горбачев не восстановил Сахарова в его прежней должности. Поэтому «боевое» настроение Боголюбова — не более, чем авторская фантазия.

Не совсем понятна мне и альтернативность истории, заключающаяся в вычислении точки бифуркации, чтобы найти место посадки стратоплана. К чему такая сложность? Ведь любой самолет сегодня имеет уникальный идентификационный код, по которому его всегда можно найти в пределах Земли с помощью обычных навигационных спутников! Разве они отсутствуют в альтернативной реальности Звонарева? Для поиска решения директор ВЦ ГКМПС был вынужден на 20 минут прекратить обслуживание абонентов. За такой демарш его бы просто сняли с должности и лишили партбилета! А в рассказе он просто масон какой-то: не боится, что начальник его подставит. Глупость несусветная...

-----

ИТОГ: вольная фантазия об эпохе СССР, не имеющая основания ни исторически, ни логически. Сюжет убог, герои мультяшные, язык никоим образом не похож на знаменитый слог АБС. Боюсь, что братья-писатели не один раз перевернулись в гробу от такой прозы.