Лазарь Лагин «Съеденный архипелаг»

Научно-технический прогресс и цивилизационное движение вперед по своему смыслу вещи определенно прогрессивные. Но на практике все может выглядеть далеко не так гладко как в теории. Первобытное дикарство ужасно, но не менее отвратительно выглядит и дикарство цивилизационное, а я бы сказал-оно гораздо хуже, так как здесь уже задействован развившийся человеческий разум, обращенный отнюдь не в положительную сторону. В этом состоит суть авторской задумки Лазаря Лагина, в форме политического памфлета ставящего к рассмотрению подобный вопрос. Архипелаг Блаженный Нонсенс-это конечно же гротеск, выражающий собой крайне уродливую и извращенную систему ценностей мира дикого капитализма. Лагин здесь действительно максимально резок. В сфере больших прибылей отдельный человек всегда песчинка, пустяк, через который можно перешагнуть не задумываясь, а попросту сказать сожрать. В архипелаге Лагина это приобрело буквальный смысл и если до появления белого человека это было плодом недалекого ума, то после, наоборот, в ход пошел ум хитрый, расчетливый, подлый.

Апофеозом негативной деятельности компании Свитмердера стала «Лесосека №8», нечто наподобие человеческой свинофермы. Бедные дикари стали там настоящим скотом для забоя, расходным материалом обеспечивающим большие доходы фирмы. Все тщательно скрывалось, так, на всякий случай, ибо самый главный кошмар произошел после разоблачений доктора Бэрда. «Стоит только поскрести ногтем мебель фирмы, и из мебели брызнет кровь». Нет более страшного, абсолютно конкретного обвинения. Но бедный Бэрд, ты даже и не подозревал, что сделал фирме суперрекламу, достигнув результата с точностью до наоборот. И тут шокирует осознание, что подобное может и не быть литературным преувеличением и чей-то комфорт в прямом смысле слова может быть замешан на кусках людского мяса. А сейчас «Лесосека №8» вполне может существовать на мягком диване перед экраном телевизора. Это просто другой ее вид, опять же рожденный цивилизацией. Вот такой взгляд продемонстрировал нам автор из пятидесятых годов прошлого века. И наверное мало кто может сказать о его нынешней неактуальности.

Омерзение. Это слово лучше всего описывает мои впечатления от данного рассказа. Омерзение не из-за личности автора или его текста, а от узнаваемых персонажей и их риторики. Шестьдесят лет прошли как один день и описанные автором типажи, их мораль и двойные стандарты цивилизованного мира мы может увидеть в современных газетах, телевизоре и Интернете.

Конечно, нельзя забывать о целях и задачах, которые преследовал Лазарь Лагин при написании этого рассказа. «Съеденный архипелаг» – образец (прекрасный образец!) коммунистической пропаганды времён Холодной войны, поэтому неудивительно, что в маленьком произведении собрано масса штампов и клише, позволяющих обличить мир чистогана. Алчные и беспринципные бизнесмены; преступления ради прибыли в тысячи процентов; полное равнодушие капиталистического мира к преступлениям против человечности; доведённый до отчаянья народ; кровавая гражданская война, унёсшая жизней не меньше, чем узаконенный каннибализм… С другой стороны, сложно сказать, что автор так уж сильно сгустил краски в рассказе. Те кто знаком с историей европейских колоний (а также постколониальным периодом) скажут, что Лагин ещё преуменьшил степень чада, угара и кутежа, которые творятся в подобных странах. По степени ужаса и безысходности реальное Конго с её кобальтовыми рудниками, где шахтёры и члены их семей вынуждены гнить заживо, без особых проблем заткнёт за пояс вымышленный архипелаг Блаженного Нонсенса с его добычей чёрного дерева и лесосекой № 6.

У рассказа ровно один недостаток, который не позволяет мне поставить ему высший балл: его чересчур оптимистичный финал. Возможно здесь сказалась советская цензура, которая желала бы видеть позитивный конец у этой истории, а возможно Лагин действительно верил в то, что страны третьего мира способны сбросить колониальную удавку и построить лучшую жизнь. С высоты послезнания очевидно, что эта задача гораздо сложней, чем казалась автору шестьдесят лет назад.

Вроде бы что ни на есть просоветская из просоветских книжек, однако следа эпохи там совсем нет, написано очень весело и по современному, юмор про любую (а не только злободневную на момент написания) экономику, политику, деятельность международных организаций, а так же про моральные принципы и это еще все с отсылками к истории. По всему этому видно что книга то совсем не детская, для детей это будет просто забавная история про диких аборигенов, а все богатство книги пройдет мимо.

Рассказ совсем короткий. Но читать надо обязательно. Всем.

В советские времена, когда я был маленьким и читал Старика Хоттабыча — я думал:

«Ну, это он загнул! Как дети могут мечтать стать гангстерами?!»

Увы, это оказалось правдой, которую в те времена знали не все.

Съеденный архипеллаг — такая же страшилка из жизни мирового империализма.

Но я нисколько не сомневаюсь, что такое могло случиться на самом деле.

Если разум человека ценится меньше его мяса, человеческая жизнь — всего лишь разменная монета.

Читая эту вещь, с первых строк понимаешь, что это именно то чтиво, которое доставляет такое же удовольствие, какое испытывает вождь племени, кушая вкусного пленника. Вкусен язык изложения и юмор. Эпиграфом к рассказу могли бы стать старые песни «Девушки острова Пасхи» и «Ну почему аборигены съели Кука?» Почему же тема каннибализма неизменно подталкивает нас придумывать анекдоты и ударяться в черный юмор? Для цивилизованного человека поедание человечины настолько противоестественно, что воспринимается оно исключительно как нонсенс. В наше время правитель Уганды, получивший образование на Западе, оказался «цивилизованным» каннибалом, съевшим более полусотни своих соплеменников. Для Лагина людоедство — тема, дающая простор для игры с аллегориями, люди часто жрут других не в физическом плане, а империалисты — людоеды похлеще островитян. Произведение дышит эрудицией автора. Колонизатора зовут Урия Свитмёрдер (Сладкий Убийца). Урия — имя отрицательного персонажа из романа Диккенса. Его страна называется Пуритания. И это верно, первые штаты заселили переселенцы, бывшие пуританами. Умилила яркая деталь: дикари кладут в могилу утварь для использования в загробной жизни, и ученый обнаруживает там бережно прикрученную алюминиевую кастрюльку. Конечно, я не могла не оценить фразу, что на остров для аборигенов поступила первая партия «легкомысленных открыток». Актуальна для сегодняшнего дня травля автора честной статьи, которую показал Лагин, а принятые за рекламный слоган слова о мебели, изготовленной на человеческой крови, совсем уже переносят читателя в сегодняшний день. Рассказ был написан в годы, наступившие после сталинской мясорубки, и взгляд на человеческую природу ироничного интеллигента обнаруживает себя в произведении фантастическом и иносказательном. Хорошо, когда книга отстоится, и читаешь ее спустя годы с момента написания. Если бы ее держал в руках диссидентски настроенный читатель при социализме, его бы взбесила набившая оскомину политическая сатира и высмеивание империализма. Но сейчас критика капиталистического общества перестала вызывать идиосинкразию, и мы можем оценить этот рассказ объективно.