Грег Иган «Лестница Шильда»

Все-таки здорово, что находятся авторы, которым удается вырасти их коротких штанишек атомпанка Азимова-Хайнлайна и смотреть в Тардис постсингулярного будущего без защитных очков. Правда, и читателю приходится несладко. Даже переходные лайт-версии вроде Винджевского Конца радуг требуют определенной работы над собой. Да, главное в них – не технические кундштюки и футуристические картинки, а алгоритмы решения вопроса о перспективах человеческой общности и отдельного индивидуума в таком будущем. Однако вторая часть без первой – ничто, поскольку превращение homo sapiens в homo postsingularis идет не от биологии или развития скрытых способностей, пусть даже технологическим путем, как у Уэльбека или Стругацких, а от внедрения новейших цифровых или – дальше-больше – квантовых технологий.

Это убедительно и эвентуально верно. В конце концов, квантовую механику (логику, etc.) придумали боги, чтобы иметь шанс существовать и не умереть от скуки всеведения. Только таким путем можно преодолеть множество парадоксов, научиться создавать камень, который невозможно поднять. Поэтому создатели постсингулярных миров предлагают своим богоперсонажам играть в игры, развивать неочевидные теории, ставить мысленные эксперименты, разговаривать с китайскими комнатами, как Уоттс в Ложной слепоте. Своеобразный апгрейд приема «нечто в темноте», когда это нечто, вроде, и называют, пощупать можно, но от этого оно не становится читателю понятнее и ближе. Роршах в темноте, ужасная живомертвая кошка в обскуре.

Что касается действительно хардовых вещей – любить, так королеву, красть, так миллион – сравнивать-обсуждать, так Лестницу Шильда с Квантовым вором. Действительно, по плотности сайенса на страницу фикшена эти произведения целиком и полностью заслуживают эпитета the hardest перед аббревиатурой жанра SF. Только идут к вершине авторы разными путями. Дело в том, что мир изменился не в 1900г., когда Планк придумал свою постоянную, и даже не в 1935г., когда Шредингер рассказал о коте и ввел понятие квантовой запутанности, мир изменился в 1964г. Именно в этом году Джон Стюарт Белл дал инструмент для проверки самой основы квантовой механики, отрицания принципа локального реализма. Тогда-то мы и стали жить в новом, предсингулярном мире, еще не зная об этом, пока эксперименты по квантовой телепортации не подтвердили нарушение неравенств Белла. Однако многие из нас родились еще в старом, и им приходится привыкать.

Грег Иган – не исключение. Он любит новое и заставляет героев жить по его законам, порой даже в соответствие с принципом квантового бессмертия, как это сделано в Городе перестановок. Однако авторские миры Игана берут начало в детерминистичном вчера, в вычислимой вселенной-компьютере Тегмарка. Там правят бал логика и математика: арифметические аксиомы влияют на физику мира в Темных целых, графы и внедренная информация перестраивают характеристики вакуума в Лестнице Шильда. Эта вычислимость, эти знакомые островки стабильности придают авторским идеям основательность в глазах читателя – пусть Земля уже не плоская, но она еще не трещит по швам и не плывет под ногами. Это достоинство, но это же и минус романа. Громада Лестницы, выстроенная на прочном фундаменте, способна поразить читателя мощью, но вряд ли может влюбить в себя или хотя бы сильно увлечь.

Другое дело – Райаниеми. Он впитал Brave New World с молоком матери, его музыка – Блюз Космограда – реквием по атомпанку, его домашние животные в Голосе его хозяина носят броню из квантовых точек. Его компания, ThinkTank Maths, играет в квантовые игры уже сегодня, разрабатывает стратегии, доказывая на практике, что запутывание выборов участников игры создает эффект координации их действий без всякой связи между игроками. Людьми ли, интеллектуальными агентами – не имеет значения. По гамбургскому счету, мир Квантового вора как раз такая тотальная многопользовательская игра. Играют все: герои, автор, читатели. Игра захватит, автор гарантирует. Пусть пространство вокруг зыбко и изменчиво – не беда, читатель знает, это как бы понарошку, он уже прошел кучу игр до стопиццотого уровня, разгадал гугол загадок, прокачал вагон персов и отлюбил тележку красавиц. И это снова плюс и минус. Игры увлекательны, но подавляющее большинство пока не путает их с реальностью – отсутствует живая плоть.

Нomo postsingularis Игана-Райаниеми – продолжения самих авторов и их вселенных. Герои первого берут начало в классическом мире, просто их отчужденность друг от друга доведена до логического конца – друг другу они случайные попутчики, делящие общее пространство, иногда тело. Им веришь, но не сопереживаешь – слишком далеки они от нас, почти чужие. Герои второго – персонажи на экране, по-своему близки, но плоски в нашем понимании, свободны от любой психологии, кроме психологии персонажа игры. За них можно болеть, но опять же не сопереживать. Возможно, сейчас я говорю про невозможность сопереживания так, будто это что-то плохое. Однако это справедливо: платить за вечность либо памятью, либо одиночеством. Авторы не нашли, но пока и никто не нашел другого решения. Видимо, это имманентное свойство нового мира, когда все запутаны друг с другом, но не спешат вступать в контакт, который может вызвать коллапс волновой функции.

В конце отзыва-сравнения положено раздать оценки авторам или хотя бы назвать победителя спора. Напрашивается вывод, что истина где-то посередине, и хочется выдать равные баллы. Однако мы живем в новом мире, да и писательство – кооперативная игра с ненулевой суммой, где победить могут оба. Поэтому я сейчас выставлю одному произведению 8, другому 9, но обязуюсь время от времени менять одну оценку на другую в соответствие с новыми правилами.

Я пью, но еще не придумал, из двух выбираю одно:

Веселое асти-спуманте иль папского замка вино...

Если взять интересную идею и обложить ее кучей псевдо-научных занудный текстов (а может и реальных, но ужасно скучных) из энциклопедии, то это еще нельзя считать фантастикой, даже научной. Я удивлюсь людям, которые ставят высокие оценки, ведь 40-50% книги занимает подобный бред:

Понять подобное в принципе невозможно! А как же тогда читать книгу, половина которой написана на другом языке? Автор мог спокойно уложить свою мысль в нормальные слова, но вместо этого принялся жонглировать всеми этими «симплектическими многообразиями моментов свободы».

Что бы это не значило...

«Лестница Шильда» – наверное самая твердая НФ Игана (да и вообще). Если обычно для твердой НФ в конце идут библиографические справочники, то тут в конце книги целая дипломная работа по физике с формулами и графиками. Чем больше понимаешь в физике – тем интереснее читать. Иначе, наверное, будет слишком много непонятных слов. Да и сюжет не сказать, что прям интересный без лежащей под ним физики. Именно правдоподобие совсем иной вселенной делает эту книгу интересной. Но, пожалуй, не начинайте читать Грега Игана с нее. Возьмите лучше «Город перестановок».

Зато при прочтении мне понравилась такая идея:

Мое знакомство с Иганом началось именно с этой книги, каковая есть сверхжесткая НФ из сферы переднего края теорфизики. Прочел я ее сначала на английском, т.к. пиратский перевод хотя уже и существовал на тот момент, но я о нем не знал и в свободном доступе он отсутствовал. Конечно, в книге много неясного и того, что я лично счел бы за натяжки —

Вот она, фантастика моей мечты! Я-а-азь... простите, И-и-ган!

На самом деле больше удовольствия получаешь от существования этой книги, чем от её чтения. Казалось бы, так легко — читай научные журналы, увлекайся коллайдерами, не забывай университетский матан, и вот он — материал на целый золотой век. Но нет, почему-то все по-прежнему пишут про космодесанты, НЛО и прочее «пыщь-пыщь». И вот берёшь книжку, в которой с первой же страницы до боли знакомая петлевая квантовая гравитация в изменённой, отточенной до блеска форме и при этом абсолютно понятным языком...

А ведь риск писателя не только в новой физике. В современном мире писать о далёком будущем мешает не столько трудность предсказаний, сколько невозможность донести очевидный результат до зашаблоненного обывателя. Так что спасибо Грэгу Игану за то, что он не побоялся раскорячиться между мирами и временами. Получилось ли? Не совсем. Чувствуется, как тяжело автору разрываться между тем, как оно сейчас, и тем как оно должно было быть — да что там, скорее всего будет — через тысячи лет. Все эти классические эмоции, интерьеры, попытки героев «заняться любовью», грустить о доме и прочий реализм как-то очень небрежно вяжется квантовыми графами, с «биологией» ново-вакуума, да и с самой внутренней реальностью, где разумные массивы данных живут тысячи лет, меняют тела как макияж, а после смерти восстанавливаются из бэкапа. А что делать? Кто бы издал книгу без бытовухи и половых органов?

Иными словами, «драматургия» в этой книге не самая сильная сторона. Лучшими деталями напоминает Ефремова, внезапно затёртого аполитичностью, худшими — то самое «пыщь-пыщь». Возможно, её, драматургии, даже слишком много — слишком много героев, характеров и отношений, которые не несут особой эйфории, но отвлекают и затягивают темп, а уж финальные интриги так вообще одноходовые. С другой стороны, опять же — как иначе? Издателю нужно зарабатывать на хлеб, а читателю — окунуться и нащупать привычное дно. А книга, может быть, ещё сослужит предтечей новой «новой волны»...

P.S. Не пытайтесь, даже не думайте читать это произведение в оригинале, на английском, зная язык хуже, чем на advanced! Даже если осилите, потом ещё долго будете пребывать в суперпозиции состояний «понял» и «не понял».

Как говорится: Ничего не понял, но очень интересно... Мнение моё конечно чисто субъективно, но повествование уж очень сложно с технической стороны, ибо всё моё понятие о квантовой механике основывается на познавательных видео из соцсетей. Я так и не смог построить в своём воображении картину описываемого мира, не мог представить графы, нововакуум, вендеков, квантовых червей, совершенно запутался в масштабах. Точно также я бы запутался, если бы читал книгу о программистах, коде и сетевых протоколах, изобилующую специальными терминами. Но сама идея конечно потрясающая, особенно забавна в свете гипотезы Создателя, как и кто создал Вселенную, бог ли он и стоит ли ему поклоняться... А вообще чувствуется конечно, что этот жанр еще даст о себе знать, так как классика, разбитая о стену современной науки, исчерпана досуха, а здесь просто terra inkognita.

О боже, что это было? Даже не думал что такое возможно в художественной литературе, каковой все таки остается НФ. Это безусловно лидер среди книг по количеству занаучных и скорее всего выдуманных терминов. Объективности ради надо заметить что среди псевдотерминов и псевдотеорий в книге местами действительно вставлены не относящиеся к терминологии имена существительные, а в некоторых местах даже глаголы. Но даже человеку с высшим техобразованием с детства увлекающимся не только НФ но и научной литературой вообще, текст воспринимается полнейшей абракадаброй. Для понимания сего нужна как минимум степень теоретической физики в области квантовой теории, ибо просто основ будет явно не достаточно :) Это фактически спецлитература, для узкого круга специалистов, побаловаться терминами и гипотезами, поразмять мозги в узком кругу.

«Лестница Шильда», пожалуй, самая жесткая НФ, из читанной мною до сих пор Перед тем как приступить к роману, читателю необходимо иметь некоторое представление о квантовой физике, чтобы оценить собственно сюжетообразующую линию и объект. Возникновение нововаккума, попытки его исследовать, переосмысление области применения фундаментальных законов, революционный взгляд на природу вакуума нашей Вселенной, проникновение через Барьер – всё это настолько захватывает воображение, что невозможно оторваться от чтения.

НФ-идея подавляет художественную сторону произведения: герои – персонажи научно-производственного романа; их характеры схематичны, их истории – наброски на заднем плане; их речи академичны. Наиболее интересен конфликт позиций Добытчиков и Защитников: во всяком случае, меня смутила и заставила призадуматься столь непростая постановка вопроса – остановить или уничтожить вселенскую катастрофу, либо пожертвовать несколькими (десятками/сотнями) миров в надежде когда-нибудь познать *непознаваемое*.

В общем, это действительно умная жесткая современная научная фантастика, увлекательная новизной идей и дающая немалую пищу для размышлений.

Ко всему недоступному, особенно если оно за авторством такого фантаста, как Грег Иган, волей-неволей, да возникают завышенные ожидания и представления, которые могут не самым лучшим образом (как это обычно и бывает) повлиять на восприятие конкретного произведения. Так у меня и вышло с «Лестницей Шильда».

Данный роман довольно схож с предыдущей по написанию работой Игана (впрочем, как и с его прошлым творчеством), с «Диаспорой». При том же параллели уходят даже в терминологию книг (Посредники, к примеру), а не только в их схожие концепции, идеи, сюжетные ходы и сеттинг (сюжетообразующая катастрофа глобального или астрономического масштаба, диаспоры, деление человечества на бестелых и материальных, Теория Всего, в итоге оказывающаяся не совсем верной, устройства, схожие с мозгозаменителями-«Ндоли», жизнь во Вселенных с иным устройством и метрикой пространства-времени, и т.д., и т.д.). Правда, несмотря на общие моменты для этих двух романов, «Диаспора» мне все равно приглянулась больше, да и в целом впечатления о ней у меня остались более лучшими, нежели о «Лестнице...».

Причин как всегда несколько, но по своей сути они взаимосвязаны. Первая их них — масштабность. Одним из основных плюсов и преимуществ «Диаспоры» среди прочих творений Грега является то, что она берет своим масштабом. Великая Одиссея постчеловеческого вида, начинающая в Полисах Земли, уходящая через межзвездную пустоту к другим звездным системам и заканчивающая в Реальностях с другой топологией пространства и структуре физических констант. Такой масштаб действия и повествования, пусть и разделенного из-за этого на отдельные сюжетные кластеры, просто не может не впечатлить. Должной же замены «Лестница Шильда», к сожалению, не предлагает. Да, катастрофа вселенского масштаба, уничтожившая за неполное тысячелетие несколько сотен человеческих планетарных систем и таинственный Барьер, скрывающий за собой нечто невообразимое... Нет, гибель одной единственной Земли от обыденного потока частиц двойной нейтронной звезды завораживает поболее. Далее как одной из причин я вспоминаю чрезмерную научность текста. Да, не спорю, за «твердость» фантастики мы Игана и ценим, но в этот раз австралийский физик-писатель решил вести повествование не самым популярным и понятным языком. Нет, это не означает, что я вообще ничего не понял, но, не являясь технарем, до конца понять все научные объяснения происходящего у меня не вышло. Даже Сташевски в его обычном приложении с формулами и дополнительными пояснениями к тексту заключил, что читать все наукообразности стоит уже при должном желании и освежении в памяти высшей математики. И, последнее, но одно из самых главных замечаний по «Лестнице...» — персонажи. Они получились менее живыми, интересными и вызывающими читательское переживание, чем персоналий из «Диаспоры». К сожалению, литературный уровень (который, что уж греха таить, хромает у автора частенько) «Лестницы...» в данном плане не смог превысить или достичь оного из той самой «Диаспоры».

Но это все сравнения с творчеством самого Грега Игана в плане формы. А если же перейти к идейному содержанию самого романа автора, то все будет выглядеть несколько иначе. Особенно если вновь перейти к методу сравнения, только на этот раз с работами другого «твердого» фантаста современности, только уже с канадским гражданством — с Питером Уоттсом, конечно. Вроде бы более доступный для понимания в плане научных концепций и по большей части равный своему австралийскому коллеге по части литературности, по мне Грег Иган побеждает в другом довольно важном для меня параметре — вера в людей, в человечество. Да, конечно же, почти во всех произведениях данного автора людская раса в плане биологическом/физиологическом давно перестала быть чем-то целым. Кто-то, правда, решил остаться в телах своих предков, значительно изменив их или заменив органический мозг мозгом искусственным, позитронным, вспоминая Азимова. Кто-то перешел в промежуточное полу-механическое состояние, кибернетическое. Другие же совсем покинули первичную Реальность, став обитателями математических виртуальностей, но все это множество вариаций человечества осталось таковым по своей внутренней сути. Все эти далекие потомки людей остались человечными, и считают этот выбор правильным. В литературных мирах Уоттса же все обстоит иначе. Суть человеческого бытия считается ошибочной, глупой, ненужной и лишней в дивном новом мире на пороге Сингулярности, воинственного Первого Контакта и борьбы коллективных разумов. В этом плане Иган со своим миром далекого будущего, не потерявшего человеческий лик, для меня гораздо ближе и понятнее.

В итоге получаем хороший, но несколько менее по сравнению с уже в который раз упоминаемой в этом отзыве «Диаспорой», роман, чересчур переполненный научными концепциями и терминологией, которые Иган даже при помощи многоуважаемого Сташевски не всегда может донести должным образом до читателя. Но прочитать стоит, особенно чтобы приготовиться к дальнейшим экспериментам писателя в его трилогии с выдуманной физикой иной, совершенно непохожей на нашу Вселенной. Как удачно сказал про нее один отзывист, «это уже не научная фантастика, а фантастическая наука».

Наверное, самая «твёрдая» -- правдоподобная в рамках некоторых нынешних научных теорий -- книга, которой я дал такую высокую оценку. Заставляет задуматься об ответственности учёных за свои открытия и их цену. Вскользь рисует пост-сингулярный мир во всём его экзотическом разнообразии. Интересные (мета)физические идеи, ёмкая теория всего, в которую, как оказалось, укладывается даже больше, чем одна вселенная. Написано в почти эпическом стиле, а вторая половина книги — неожиданная сюрреалистическая одиссея...

Спустя четыре года: читая The Whole Shebang Тимоти Ферриса, главу про Андрея Линде, я вдруг узнал пузырь ново-вакуума из романа в идеях Линде про соседние с нами пузыри-вселенные, особенно где он размышляет о возможности обмениваться сообщениями с жителями другого мира, если наши пузыри когда-нибудь соприкоснутся.