Майк Гелприн «Канатоходец»

Смерть еще, кряхтя, возилась на помосте, как опустилась Ностальжи, цилиндром нежного тумана накрыв место действия. У волшебства своя обитель.

“Ностальжи, как во сне к тебе взываю” – сладкий голос Хулио наполняет туман.

Да, и голоса у волшебства свои. Ночь разделяет меня с последней страницей, а волшебство все не уходит. Сказочно скрипят колеса повозки. Легкая тряска способствует воспоминаниям. Но туман не рассеивается, и все призрачно. То ли там я был, то ль слышал что-то, а может где встречал… Совсем далекие полочки памяти, все в пыли. Цирк… далеких краев имена… забытый запах зверинца… Так то не туман?! — Пыль. Поднятая до боли знакомыми фигурами. Вечными спутниками. Призрачная Удача – как всегда со спины. Навязчивая Невезуха с пьяными объятиями. Отвязная блонда Беда – отворяй… Ну и эта, всё кряхтит, но уже рядом с моими полочками, пыль сдувает. Ну-ну.

Прибрала уж Беппо. Беднягу Беппо. Красавца шимпанзе. Вынула кусок сердца Луи, зацепив и кусочек моего. Да-да, Луи, тяжело. Зато теперь он не облезлый, злой на весь мир обезьян. Память о прекрасном Беппо все затянет. Так, так, Луи.

А вот и волшебник. Не грусти, посиди со мной, повспоминаем вместе. Раз ты так все организовал, раз все разбередил. Пока звучит Ностальжи... Эта сказка тебе удалась.

Великолепный образчик холодного писательского расчёта. Читая, наслаждаешься тем, как это сделано: метаморфозами метафорических гостей, переходами между эпизодами, диалогами, пилой эмоций, или, как это называется в умных книгах, дугами героев. Мало того, в новой версии рассказ стал лучше, ушли те малые недоумения, что возникли у меня при первом чтении. Да, здесь есть самопожертвование, здесь есть бескорыстная дружба, но... здесь нет того звенящего нерва, который будоражит «душу» при чтении лучших вещей автора.

Конструкция, несомненно, хороша. Как хорош крупный искусственный алмаз.

Мрачная сказка о цирке-шапито и преследующих его неприятностях.

Ну что тут сказать, обычная мрачная сказка пугалка. Только вот интересна ли она будет детям? Или она рассчитана на тех «детей» у которых уже взрослые тела, да только мозги детские?

Схема рассказа проста по замыслу.

По идее сказки должны чему-то учить, эта же способна лишь пугать детей, а для взрослых тут слишком детский сюжет. Но Американцам такое должно понравится, как раз их уровень...

Наблюдается последовательность в хорошем рассказе от Автора. Обязательное присутствие трех составляющих, одно из которых — карты.

Понравилось знаковость, намеки на поворот в Судьбах героев за счет нереальных существ(?). Этакие таблички, «за поворотом — провал», который мы видим, а Герои нет.

Начинаешь сопереживать, надеяться на благополучный исход...

А вот каким он получился — решать каждому.

Жалею даже, что не по порядку сборник прочла. То есть «Канатоходец» освоен значительно раньше половины других рассказов. А теперь понятно, насколько это эффектное завершение композиции — как концовка в рукописной книге, притягивающая взор насыщенными локальными цветами и замысловатым золотым узором.

Бродячий цирк Аршамбо материален до осязаемости, до чуть потёртого малинового и синего бархата, до царапающихся пайеток крикливых костюмов, до запаха звериных клеток за форгангом. И в этот такой приземлённый, плоть от плоти средневековья, мирок, чуть медлящий в нерешительности на границе нового века, приходят пугающие призрачные гостьи, которые низводят его по ступеням отчаяния к настоящей беде.

Возможно ли им противиться? Один из циркачей рискнул. Не так важно, что он не человек: поступил он, как настоящий герой. Пусть земля тебе будет пухом, отважный. Ты знал, что такое настоящая верность.

И великолепная кольцовка, которая возвращает читателя к началу сборника, к самому первому рассказу, обнаруживает значимость композиции не только в отдельном произведении, но и в их ансамбле.

Грустная концовка.

Если Беппи такой умный — он должен был обмануть старуху Смерть, падая вниз на страховке...