Сергей Другаль «Василиск»

Повесть написана весьма странным языком, состоящим из дикой смеси протокольного жаргона, бытовой речи и устаревших оборотов, характерных для религиозных текстов. Подозреваю, что автор поступил так умышленно — прочие рассказы Другаля не настолько сильно забиты канцеляритом, а сама идея произведения требовала обращения к языку бюрократии. Тут задумка более-менее понятна.

А вот почему так лихо перекручены сюжет и стиль... Видно, что повесть, пытаясь усидеть сразу на нескольких стульях, подражает «Понедельнику...» и «Полдню...» Стругацких, «Девочке, с которой ничего не случится» Булычева, возможно, его же «Заповеднику сказок». Детская безалаберность и какая-то абстрактно-всепоглощающая доброта «учёных» нелепо состыкованы с дилетантизмом методов и непониманием сути работы «реставраторов». Разговоры на любые темы часто превращаются то в исповедь, то в проповедь. Сказочный тон соседствует со зримыми «ужасами» бюрократизма. А проблемы, несмотря на долгую подготовку развязки, решаются буквально сами собой.

Повесть производит впечатление циклопического и рыхлого нагромождения, которое нашпиговано всякой всячиной: детским сюсюканьем, почти религиозной благостью, разнообразными посылами гуманитарной фантастики, желанием попугать «пережитками прошлого», призывами беречь природу, попытками моделирования социума будущего, полусказочной атмосферой, простыми как пень героями, повторами, вязкими сценами и лишними описаниями. Читаешь и с некоторым ужасом, забывая о сюжете и идее, ждёшь, что всё это сейчас с жутким треском развалится.

Повесть выезжает больше на эмоциональном заряде, чем на диковатой своей фактуре. Её спасает, пожалуй, только всепоглощающий оптимизм. Такие странные вещи начали всплывать под закат советской эпохи, когда автор, честно стараясь соответствовать официальным канонам, пытался писать нетипичную, собственную фантастику. Кому-то это даже удавалось.

Глядя на «Василиск», сложно понять чего здесь больше — оригинального подхода к привычной теме, выполненного с тонким расчётом, некоего странноватого сочетания таланта и неуклюжести автора или редкой удачи, превращающей бесформенный ком предложений в шаткий, но чем-то красивый трамплин для эмоций читателя.

Умненько, но для цикла «Институт Реставрации Природы (ИРП)» тяжеловато и сложновато. Остальные его произведения такие лёгкие, светлые, весёлые, добрые. В этой же повести, хотя и облачённой всё в те же яркие одежды ИРП, автор поднимает отнюдь не лёгкую тему: что есть добро и что есть зло, что есть зло изначальное и что есть зло, порождённое нами. Вопросы острые — всегда ли добро есть добро и нужно ли оказывать помощь раненному злодею, что страшнее — зло изначальное или зло, порожденное человеком и, наконец, насколько страшно такое зло, как равнодушие.... Всё это и сложно, и интересно, но как-то несколько диссонансирует с остальными вещами цикла.

Рассуждения автора любопытны, со многим в них можно согласиться, финал повести тоже очень неплох, но (и это касается практически всего текста) написано тяжеловато. Однако зато в произведении есть отличный бонус для читающих — универсальный набор фраз Гигантюка, который вполне подойдет для руководящих работников любого ранга и позволит им прекрасно выглядеть в любой ситуации: «Я не готов обсуждать этот вопрос», «Вы меня не убедили!», «Так что вы предлагаете?», «Вот так и делайте!», «Так что будем показывать?», «Здесь мы с вами недодумали...», «Что-то мы давно никого не наказывали!» :).

Впервые я прочитал эту замечательную повесть ещё в сборнике «Поиск» в школьной библиотеке (помню, фантастика там была в закрытом обычно шкафу, и выдавались книги оттуда только успевающим старшеклассникам). Помню, что понравилось. и забыл. Спустя время взял я себе сборник «Советской фантастики», и вот тут то меня и пробили две лучших повести оттуда — «Василиск» и «Берегись, Наварра!».

Повесть о Василиске... А ещё точнее, лёгкий и нежный срез той самой, cтарой доброй советской фантастики в самом лучшем её проявлении. Тот отсвет чистого и доброго гуманизма... Это как руины древнего храма, походя разрушенного дикими и меркантильными варварами...

Читаешь сие произведение — и прям чувствуешь, что написано оно под непосредственным влиянием известной книги Стругацких. но и то, что называют сейчас «славянским фэнтэзи», там тоже есть. Только этот компонент обозначен там очень чётко и ёмко — сказки. Сказки, сказки народные — это один из базисов культуры вообще. Народные сказки напрямую связаны с мифами и легендами, они словно мостик над пропастью дремлющих архетипов былого и грядущего. Сказки могут и развлекать, и воспитывать, и учить. собственно, именно об этом и говорит своему читателю данная повесть. а ещё можно вспомнить другой привет из моей юности — фантастическую повесть «Златоборье». где тоже и сказка, и экология,и подлинная доброта.

Воспитание любви, гуманизм, восхищение силами природы и жизни вообще — таков лейтмотив данного произведения. А ещё — нетерпимость ко злу. Моноголикому злу.

и пусть само это зло сейчас кажется нам немного наивным и даже мелким, но и такое зло никуда ведь не ушло. а главный подвиг героев повести состоял именно что в акте бескорыстной и нерассуждающей любви к Жизни. Жизни во всех её проявлениях. Где нет «полезных» и «вредителей». В общем, хорошая такая гуманистическая сказка с сильным экологическим подтекстом получилась.

Пичальны отзывы. Добро бы, что непонимание происходило от того, что явление исчезло. Увы, нет. Наоборот, выросло как чудовищный дракон и стало привычной деталью пейзажа.

Василиск — повествование о равнодушии и трусости

"— Вы к чему это?

— А к тому, что по моему, Иванушкиному, разумению, беды природы лишь на одну десятую объясняются потребностями человечества, а на девять десятых — глупостью маленьких людей, попавших на большие посты.

— А спешка? А корысть?

— В общении с природой спешка и корысть суть та же глупость.

Эти рассуждения показались Нури не лишенными интереса, но с другой стороны… Нури не спросил, где был принципиальный Иванушка, когда руководящий Кащей рощу срубал. Распределяя причины по процентам, Иванушка как-то забыл собственное нежелание вмешиваться. Здесь, в Заколдованном Лесу, обитали люди порядочные, тихие, которые любили совершать добрые поступки и ожидали, что их обязательно должны совершать и все другие. Это так удобно… для себя.»

«славянское фэнтеззи, славьянскойе фффэнтээзззи, ах, шарман» Нет уж детки, если славянское, то СКАЗка

Данная повесть является частью цикла «Институт Реставрации Природы». И, сдается мне, для лучшего восприятия, нужно было читать весь цикл. А так, сложилось впечатление, что начала читать книгу с середины и, не дойдя страниц пятидесяти до конца, бросила. Так что осталась недопонятой ни идея, ни цель написания данной гремучей смеси Понедельника, который начинается в субботу, Полдня 22 века и Заповедника гоблинов.

Но, если содержание – это полная каша и поток сознания, то дух и атмосферу этих замечательных произведений автор сумел воспроизвести очень точно. И получилась у него добрая и светлая сказка, наполненная любовью и теплотой.

Не думаю, что стоит пересказывать содержание, ибо винегрет порядочный. Тут и биореставрация с генной инженерией, и Кощей Бессмертный с единорогами, и проблемы воспитания подрастающего поколения с прививанием любви к природе. Еле продралась я через весь этот коктейль, но оценку ставлю достаточно высокую. Именно за удавшуюся (как ни странно) атмосферу доброй сказки.

Удивил, по-настоящему удивил, литературный стиль автора, хотя явно чувствуется влияние Стругацких, но в целом вполне приятный, не режущий слух, хорошо читаемый и произносимый, атмосферный и добрый стиль. Произведение представляет собой смесь фэнтези, фантастики, науки и сказки, что практически не встречается в литературе. Повесть добрая и в целом интересная.

Написано качественно, добросовестно, но мне не очень понравилось, вымучал потому, что нечего было читать. И нельзя сказать, что мне не нравится «Настоящая Славянская фэнтази!!..» [SoN], «Трое из леса» Никитина читалось гораздо интереснее.

Очень симпатично! Чувствуется что-то стругацкое («Понедельник», «Тройка»), ну, да на лучшие образцы трудно не ориентироваться. Чувство слова у автора хорошее, а это качество не часто встречающееся.

В общем, захотелось Другаля почитать еще. :smile:

Замечательная история. И действительно, самое страшное в мире — равнодушие, куда там василиску.

Вот это Настоящая Славянская фэнтази!!.. А не всякие там «Владигоры«!..;)