Виктор Точинов «Георгиевский крест»

Хороший триллер — антиутопия. И не только тем, что здесь откровенно показаны обезьяны бесхвостые в полицейских начальниках, а крокодилы — сотрудниками ДПС. Это автор просто сыронизировал, не особо и замаскировав свою неполиткорректную точку зрения, поскольку какой-нибудь «Робот FEDOR» и то обошёлся бы дешевле, чем генномодифицированные рептилии и приматы, не говоря о большей функциональности робокопа.

Сама идея отделить овнов от козлищ, устроив апартеид и режим «банок» для большинства населения не особо новая, как и то, что для исключения коррупции, а также сочувствия к тем, чьи права урезаны, нужен особый вид блюстителей, далёких от народа.

Хотя и на каймана, как выясняется, есть свой метод быстрой нейтрализации, ежели тот вдруг слетит с катушек.

Вот борьбе одного человека против рептилоидной системы управления страной и посвящена эта повесть. В целом написано вполне связно, хотя и без особого раскрытия темы выживания вне закона в этом новом мире.

Рекомендую.

Эта повесть здорово меня прихватила. Точинов вообще очень неровный писатель, у него произведения то коммерческие, то — совсем наоборот (да он и сам не делает из этого секрета). Так вот это произведение — отнюдь не коммерческое. Имхо, его некоммерческие произведения на голову выше коммерческих. Как и здесь. Георгиевский крест, как эстафета, от первого славного защитника Отечества, через множество поколений, в царство добра и справедливости, к последнему обладателю — защитнику и борцу за это самое царство. Только кончилось и добро, и справедливость. Остались зло и ложь. Эстафета закончилась. Некому крест передать. Финита. Повесть временами смахивает на театр абсурда. Только это не абсурд — это зло и ложь, могущественные и неодолимые зло и ложь. Жить в таком мире, словами кота Баюна из знаменитого «Понедельника» АБС, — «Не советую, мнээ-яу! Съедят.»

Динамично, ярко. Не скажу, что ровно — отдельные куски повествования провисали, их хотелось проскочить быстрее, чтоб не раздражаться. Хороши зверюги, конечно, их совершенно явственно видишь в отведённой автором роли. Журналист Юля с теорией, соответственно, а-ля Латынина.

Сейчас, в свете происходящих событий, воспринимается очень злободневно...

Вообще-то я не собирался писать отзыв. Повесть цельная, жанровая, и в этих рамках — великолепна. Оценка моя совершенно осознанная, выверенная, вычищенная от эмоций, которых после заглатывания повести было, признаюсь, достаточно. Разных. Но, имхо, именно так следует оценивать высококачественно, и настоящим профессионализмом сделанный продукт. Даже если он не совсем твой. Ведь если так цепляет, что даже не сразу понимаешь насчет «не совсем твой» — это признак качества, без сомнений.

Но прочел предыдущие отзывы и решил немного подискутировать.

Удивили претензии к языку. Язык идеален для данного жанра. Простой, ясный, без глупых излишеств, позволяющий полностью «нырнуть в текст». Грамотный, зрелый стиль. У меня — никаких претензий.

Я не большой спец по боевикам, вообще не критик, но на мой потребительский вкус и с этим все ОК: динамика в норме, провисаний нет, все необходимые ингредиенты присутствуют, причем качественные и в нужных дозах. Ничего лишнего. Само по себе наличие шаблонных приемов не мешает восприятию, наоборот, помогает, если они создают оптимальную форму, не подменяя содержание. Герои шаблонны, но не картонны — и это здесь скорее плюс, чем минус. Не хватало еще достоевщину разводить в боевике.

Две сюжетные линии — что само по себе показатель — оказываются связаны... не скажу как, поскольку сам догадался не сразу, но очень грамотно связаны — это жирный плюс. А вот философии не заметил. Она была бы тут явно лишней. Ее и нет.

Фантастическое допущение об использовании рептилий в качестве блюстителей закона — красиво. (Рептилия — это ж наш архетипический враг, тот же дракон, только маленький.) Но если бы оно составляло содержание повести, пару баллов пришлось бы скинуть, невзирая на красоту. Драконья бездушность формальной законности — лишь деталь, причем деталь точная и адекватная основному конфликту. Даже ключевая. Но не сам конфликт.

Конфликт же — да, социальный. (Причем умело отраженный в личном.) И будь он так примитивен: «зло и ложь, могущественные и неодолимые», и насквозь пропитанный добром и правдой герой в мужественной борьбе с ними — фиг бы я отличил этот текст от обычных боевичков. Но разве главная героиня лжет? Разве она, вполне себе положительный персонаж, всего лишь наивно заблуждается, прозревая к финалу? Финал вроде подталкивает к такому выводу, но я бы не спешил его делать. Повесть, на мой взгляд, не опускается на бинарный боевичковый уровень мышления. Во всяком случае, мне хотелось бы так думать. Жаль, если на самом деле я лишь домыслил за автора то, что у него вышло случайно и является не замыслом, а недоработкой. (Мне не хватает контекста, чтобы судит об этом: я почти ничего больше не читал у Точинова.)

А думается мне вот как. Обзывая Егора «анчоусом», Юля просто заигралась в себя-журналистку, зачем-то продолжая глупый спор, в чем сама тут же и раскаялась. Егор вовсе не анчоус, по натуре своей он вполне «полноценный» гражданин — не олигофрен, не дебил, а если и уголовник, не платящий налоги — то вынужденно. Он ведь стал таковым не из идейных соображений, а просто в порядке самозащиты. Идеологию в оправдание себе он подогнал уже позже, разобравшись в том, с какого перепугу ему пришлось превратиться в террориста. Сцена в «банке» тому подтверждение. Вот его персональный когнитивный диссонанс, характерный, впрочем, для идейных террористов: от «анчоусов», за права которых он вроде бы борется, его, оказывается, физически тошнит! Он явно чужой среди них. Зато сами они вроде как вполне довольны своей жизнью (пусть этот аспект и не раскрыт в повести). И посмотрите, на кого направлена террористическая деятельность «идейного борца с системой». На деталь! На безмозглых рептилий! Это подход к работе вовсе не народовольцев, отстреливающих верхушку системы, а луддитов, портящих оборудование. Обреченный подход, однако. Но может, в нем есть своя сермяжность?

Видимо, не все так просто. Нет очевидного добра и зла, есть проблема — сложнейшая, неразрешимая ни в рамках одной маленькой повести, ни вообще: а вправду ли все люди равны?

Ведь ничего нового в избирательном цензе нет. Он в истории не исключение, а правило. Это только в последнее столетие мир свалился во всеобщее избирательное право, а до этого типичными были самые разные цензы: сословный, имущественный, образовательный, и др. И неспроста. С точки зрения стабильности социума в цензе есть своя логика и свой резон. Да и всеобщность права — только видимость, буффонада. Ее давно нивелировали, всеобщность эту, различными методами: в одних странах низвели до декоративно-прикладного искусства при реальной неподконтрольности «избранной» власти, в других завуалировали с помощью замысловатой системы сдержек и противовесов институтов гражданского общества. Но нигде кухарки государствами не управляют! Демократия — миф, лозунг, идейный принцип, социальный компенсатор — называйте как хотите, но всяко не конкретный механизм формирования власти.

Так, может, дьявол именно в деталях? Может, проблема не в самой структуре социума, фиксирующей неравенство, а в том, какими методами она создана и поддерживается, какие детали использованы в механизме поддержки? Может, потому и агрессию свою Крестоносец направил на самую уродливую из этих деталей? Рептилии как образ бесчеловечности — не только закона, но и всей системы отношений в том обществе, что нарисовано автором — вот где дьявол! Ввести ценз, лишить возможности управлять страной тех, кто не готов к этому — это одно. Это даже в каком-то смысле честнее, чем разыгрывать спектакли на выборах. (В конце концов, мы же с вами не против, чтобы водительские права давали только тем, кто умеет водить, и чтобы лишали тех, кто не способен не садиться за руль пьяным? Или давайте введем всеобщее водительское право?) Но совсем другое — когда вместе с избирательным испаряется куда-то другое, фундаментальное — право на уважение, право называться и быть человеком. Страшно не то, что одни голосуют, а другие нет (что одни могут купить себе домишко на Ривьере, а другие нет, что одни могут пилить трубу, а другие нет, и т.д.). Страшно, когда первые возомнили себя ариями, не просто обзывая, но и считая (искренне!) вторых «анчоусами», а вторые вдруг оказались в гетто, из которого выбраться все тяжелее, да и неохота, ибо его привычная обыденность милее каких-то там прав.

Вот тут и проявляется символизм георгиевского креста! Нет, не с цензом борется Крестоносец. И не с рептилиями. А с вечным шварцевским Драконом, с неодолимым фашизмом, происходящим из наших же благих намерений, наших комплексов и нашей гордыни.

UPD 31.03 Перечитал свой отзыв через день после написания. Пожалуй, все же я что-то домыслил, спроецировав месседж повести на себя и тем преломив действительное в кривоватом зеркале желаемого. Наверное, авторские акценты расставлены чуть иначе. Но, имхо, возможность широкой трактовки лишь подтверждает высокую оценку.

…Имеет ли право голоса человек, живущий на пенсию, или пособие, то есть, не платящий налоги? Может ли участвовать в решении вопроса «как жить стране?» олигофрен, дебил или уголовник? Не стоит ли четко поделить население на две части: одних обеспечить работой, дешевой водкой и зрелищами, а другим – оставить право голоса на выборах и референдумах? Люди-анчоусы и люди-дельфины…

Острейшая по нынешним временам социальная фантастика, соединяющая в разной мере, но одинаково профессионально, прошлое, настоящее и будущее России.

Социальная составляющая – высший балл. Почти столько же за составляющую фантастическую и за героев. Детективная линия, язык и боевка – средненько. Отдельные плюсы за драматизм (в том числе, за драматизм любовных отношений) и за философию (в том числе, за философию терроризма).

В одну повесть автор поместил как минимум две идеи, которые сами по себе достойны крупного произведения (применение животных и банки-гетто). И сюжетных линий ещё бы на пару хватило. И оттого многое в повести слабовато проработано, выглядит незавершённым.

Но всё же — очень хорошо! Смысловая нагрузка — в наличии, динамика подачи материала — на уровне. Повесть и захватывает и сопереживать заставляет.