Анна Коростелёва «Ловушка для снов»

Неплохо, неожиданно, стилистически выверенно. И насыщено приятным юмором:

– Я скажу ей, что я, один я во всём виноват, неважно, в чём, что я последняя свинья и недостоин называться этим… как её?.. пищей койота.

– Пищей койота достоин называться любой, – резонно заметил Нэнквисс. – Койот жрёт что попало.

...Ингерд хорошо готовила, особенно яды.  

...сам Финн, мудрый и неизъяснимый вождь ирландских фенниев, который никогда ещё не отказывал никому в хорошем ударе, даже если его об этом и не просили.»  

Но чего-то мне все-таки сильно не хватает. Вроде бы, и сюжет есть, и характеры понятны, но почему-то вся история воспринимается как костюмированное представление, не вызывая сопереживания, беспокойства за судьбу героев, ожидания развязки... Возможно, этнический антураж настолько ярок, что сильные эмоции не смогли через него пробиться.

«Ловушка для снов» – поэма о жизни, написанная прозой, и, как и всякая жизненная ситуация, открывающая свою поэзию только чуткому сердцу. Сюжет повести один из самых древних в человеческом творчестве, а именно – возвращение домой. А если глубже, то это поиск самого себя, протеическое перетекание от героя к герою, от сюжета к сюжету, и возврат на исходную точку, преследование кого-то, кто в конце концов оказывается отражением тебя самого. Признаками, которые дают мне возможность считать повесть именно поэтическим произведением, помимо ритмичного, насыщенного эпитетами повествования, это крайняя насыщенность текста замечательными метафорами. В первую очередь, это конечно же главные персонажи, сам-три плывущие по потоку повествования, которые воплощают три психологических темперамента: флегматик, меланхолик и холерик, а также триаду: тело, душа и разум. Не менее интересена метафора Файтви, проживающего две жизни, одну наяву, другую во сне. Причем жизнь одна и на Джекила и на Хайда.

Но несмотря на интересное содержание этой Одиссеи (или Улиссиады), милые приключения и приятных персонажей, хотелось бы большей глубины. А так только крепкий каркас, обтянутый лентами и мишурой. Оценка 7

Когда явь огребает доброго на слово ирландского тумака, тогда сны и сиды, лосось и пиво, рваные раны и ручьи, арфы и пикты, сосна сойдет за орех, жабы варят суп из правдивых слов, Мерлин ищет кружев, а лучшие люди нации первыми находят верные решения. Когда текст чешет, весенним зубром, бока о литературу, объединяя канзозойскими клочьями своей шерсти фэнтези Борхеса и мифы Уэльса, поэзию Бунина и коммунальные потешки...

(Меньше витийства).

Топает рыжий фенний Рори О'Хара, весь из себя в гейсах, к стойке, а за ней, неподвижно, как столб, засунув себе за щеку кусок окорока и мрачно жуя, — баба.

(Ну не так же. Здесь больше домашнего, чем позволял Флэнн О'Брайен).

Кекиик из рода Воронов согласилась взять в мужья Нэнквисса со Слиав Куах из племени Нэнкикоок. Но, разве, по его брачным дарам можно было определить, насколько тот неодобрительно станет цокать языком, огибая айсберги на пути в Страну Мертвых?

(Не о том).

С женщинами, чем бы они там не были, с виду, заняты — раскачиваются на колодезной цепи, распевая: «Пошёл я на ярмарку третьего дня», пекут просяные лепешки, выплескивают помои, спят на лавке в доме лучшего корабельщика или всего лишь роняют горящие угли на младшего сыночка, — следует быть осторожным, как с хвостом каменного тролля. И лишнего — не сболтнуть.

(Истинно. Но где место ловушки для снов?)

Все напрасно. История уже поведана так, что рукоплескать можно, а подражать — нет. Уважаемая ценителями фэнтези московская и ученая seanchai оставила китайское скайпу, отвернулась от кармартенского сведения счетов с аутентичными методиками и проверочными комиссиями, и... и вот ЭТО стоит читать.

Что и рекомендую сделать.