Эмми Итяранта «Дневник чайного мастера»

Текст понравился, хотя карточка и некоторые отзывы могут сформировать обманчивое представление.

Это не постапокалипсис — цивилизация не погибла, у главной героини даже есть некий аналог планшета.

Это не антиутопия — власть военных ограничена контролем над распределением воды. Это не мало, но это не глобальный концлагерь, нет постоянной слежки, книги никто не сжигает.

Сейчас это даже фантастикой назвать сложно — просто в этом мире большие сложности с водой.

Разумеется, я не могу сравнить этот неплохой роман с шедевром мастера. Это не «Дюна», ничего общего кроме дефицита воды. Масштаб, история мира, философия, глубокие интриги, яркие персонажи — ну откуда?

Описание конечно, будет весьма стерильным, как и сам роман — молодой героине попадаются записи нелегальной экспедиции, после катастрофы исследовавшей Мертвые Земли — область, в которую военные закрыли доступ. Подробнее не получится, поскольку написано весьма кратко.

PS. Появилось, что добавить.

Помимо темы времени и конечности всего, в книге есть еще два очень мощных образа:

1. Нарратив, даже в заголовок вынесено слово «дневник». Чайные мастера ведут дневник, который передается по наследству. В сложные моменты Нориа вспоминает поступки своих предков, и действует сообразно, ведя при этом свой собственный дневник.

2. Огромная свалка, в которой захоронена предыдущая эпоха. Что-то из того, что там лежит, текущее общество уже не сможет воссоздать, а что-то может внезапно вернуться в мир, и взорвать его своей тайной.

Взрослые ходят туда за пластиком для всяких бытовых нужд, дети — для развлечения и игр, главная героиня — для размышлений о бренности всего и вся.

В какой-то степени свалка — тоже нарратив, просто не письменный, а вещной.

Вода, течение жизни, конечность и смерть и очень ограниченное перерождение, свалка истории, нарратив как основа и результат действия — это отличный набор для достойного дебюта.

Семь оценок для такой качественной вещи — это очень мало.

Сдержанная и задумчивая финская фантастика о мире, в котором очень мало воды, и дочери чайного мастера, скрывающей подземный источник. Прекрасная медленная вещь, в которой бытовой саспенс достигает нужных высот, и подключена восточная созерцательность, простота бытия. На мой взгляд, визиты вынюхивающих в доме мастера военных или момент, в котором дом девушки почти разбирают на куски, значительно страшнее, чем любая атака зомби.

От не столь частого гостя в наших краях — финской литературы, ждёшь, наверное, другого: разлапистые ели укрыты белым покрывалом, похрустывает морозный воздух, ломается наст под широким копытом, лось задевает рогами ветку, и сыпется, падает белой пылью снег на бурую шерсть.

Но вместо этого здесь тянется бесконечное влажное лето постапокалиптического завтра, полное гула оводов, и сухие ветки мёртвых деревьев отстукивают на ветру печальный ритм, и шнуры высохших русел пересекают плоскость тундры, и только северное сияние по-прежнему полощется в небесах.

Не ожидаешь увидеть гибких восточных драконов, пляшущих на празднике начала лунного года, и палаток с дурманящим лотосом, и чайной церемонии, якоря неизменности в мире, сменившем свой лик, и рассуждений о воде.

Весь этот мир — это печаль о воде, песнь о воде и отражение воды. Её неуловимости, её спокойствия и её неизбежности.

Не с чем и не за чем бороться, потому что финал заранее известен: всё преходяще.

Финал действительно заранее известен: с первых страниц он угадывается, как нечто совершенно неизбежное. Нет предчувствий и намёков, всё сразу расставлено по местам: вот антагонист — человек «мира извне», выражающий всё то, что противно природе меланхоличной, наивной и иногда заторможенной героини. Вот близкие, которые, конечно же, должны исчезнуть, потому что такой сюжет всегда требует, чтобы в конце герой оставался один. И вот окружающие люди — как все люди, способные на слишком человеческие поступки.

Можно просчитать всё по ходам, предвидеть иногда до мелочей, но почему-то не хочется бросать этот очевидный сюжет. Так почему?

Для истории о беспомощности перед сильным, наглым и неведающим сочувствия — не настолько страшно. Есть вещи много страшнее, как «В ожидании варваров» Кутзее, где так же в недвижимый мир отдалённого поселения приходят военные. В таких историях хороший финал — это финал, в котором хоть кто-то выживает.

Для истории о «мире, который может случится», возможно, не хватает яркости и выпуклости, как например в трилогии Этвуд о будущем Безводного потопа. По оговоркам рассказчика в «Дневнике чайного мастера» можно угадать общую канву этого нового мира, но по большому счёту антураж ограничен тем, что знает героиня. А знает она мало: ко всему прочему это будущее, лишённое информационной связности.

«Дневник чайного мастера» даже сложно назвать стилизацией; неомир пользуется ошмётками архемира — всем, что соберёт на свалке и настоящей, материальной, и метафорической. Культуры, которую так старается сохранить отец героини, а потом и она сама, давно нет. Это заплатки на треснувшем сосуде. И вода сочится из него по капле, исчезая навсегда. Яркие отблески короткой жизни, кусочки бесхитростных воспоминаний, что Нориа собирает и помещает на страницах своего дневника, стоят больше, чем все древние традиции.

Что написать о повести, читая которую, думаешь: это просто хорошая книга. Сравнить её с морем других, корявых, дырявых и ненужных никому, и сказать, что она лучше? Но по правде говоря, «Дневник чайного мастера» просто выглядит именно так, как книга и должна выглядеть.

Книга, после которой долго тянется послевкусие. Возможно, дочитав, я думаю о её сюжете дольше, чем о других, потому что сразу принимаю решение написать о ней. И я могу позволить себе неспеша считать пузырьки на дне котелка, размышляя, каков вкус воды из горного источника.

А может это действительно так: остаётся тянущая нёбо горечь зелёного чая, и влажный жаркий воздух оседает каплями на лице, и медленно колышется москитная сетка на окне, и блестит синий круг.

Ради чего на самом деле стоит читать «Дневник чайного мастера» (кроме того, что это и вправду просто хорошая книга)? Ради двух последних страниц.

Чего не отнять у лучших историй о «мире, который может случится» и о жестокости, против которой невозможно бороться, так это непреходящего пессимизма. Это истории, в которых любовь никого не спасает. Истории, финал которых неизбежен.

И вот тут и случается единственная вещь, в которой «Дневник чайного мастера» переигрывает их по очкам. Повесть, где абсолютно каждый герой отдаёт себе отчёт в том, что однажды всё это закончится, что падёт власть военных, и смерть, как вода, заберёт своё, и вся наша боль станет лишь строчкой в исторической хронике; эту повесть стоит читать ради двух страниц. Именно там есть то, чего не ожидаешь.

Последняя вера в людей.

Зимы становятся холоднее.

Как и смерть, жизнь забирает своё.

После катастрофы, о которой автор упоминает вскользь, произошло осушение больших территорий. Реки засохли, зимы со снегом и льдом исчезли, только жаркое Солнце на небе, да очередь за водой, которая теперь стала почти валютой. Немного стандартное начало для постапокалиптической литературы.

Так или иначе, но немного приходилось сравнивать книгу с “Дюной”, но, если в романе Герберта большие части повествования дополнялись философскими измышлениями героев и повторением вопросов к ним “в сторону”, то перевес интереса будет на чаше весов финской писательницы. Герои книги не философствуют слишком и больше представлены как люди действия. Найти источник, понять, почему произошла катастрофа, распределить, спрятать, попытаться бороться.

Образ героев, по сути, не толще тетрадного листочка, но и сам роман не страдает излишним весом, он предельно стерилен, стандартен, выжат досуха, но, может быть, это ему и на пользу. И почему-то при прочтении представлялась не холодная Европа, а что-то восточное, Китайское с этими поклонами, да чайными церемониями, уважениями, да летописями на тонких, почти пергаментных листочках.

Книга не столь ординарна и не будет выделяться среди современного подросткового конвейерного, но будет интересна читателю, ищущему простой прямой истории с небольшими штрихами другого мира и чуть неожиданным финалом.