Мо Янь «Устал рождаться и умирать»

Итак, перед нами роман-эпопея, возможно, главная работа в жизни автора. Но начал я знакомство с творчеством Мо Яня с «Лягушек», возможно поэтому всё в первой половине «Устал рождаться и умирать» мне казалось неуловимо знакомым. Объясняет это сам автор очень просто: он 43 года вынашивал в себе идею романа, да и все его произведения написаны на одном и том же богатом жизненном материале.

Я читал в жизни немало эпопей. Все они такие разные. Например, предпоследняя из прочитанных была «Столица в огне» Кага Отохико. Там автор невольно обращался к творчеству Льва Толстого (ну как тут не вспомнить «Войну и мир» и «Анну Каренину». Такой вот удивительный японский Толстой).

Мо Янь в своём романе вспоминает «Тихий Дон» Шолохова. И вновь интересная ассоциация. Пожалуй, я её поддержу. Авторов объединяет тема чудовищных общественных катаклизмов, меняющих жизнь героев до неузнаваемости. Их растерянность, страдания, крушение привычного уклада, поиск места в новом мире, несчастная разделённая любовь, — столько житейских параллелей даже при первом приближении…

Не вижу смысла говорить о сюжете, — он хорош. Мне, как и автору, очевидно, что жизнь справляется куда лучше, чем самый искусный драматург, — нужно лишь суметь правильно всё записать. А характерный «магический реализм» автора лишь привносит в произведение ещё одну изюминку.

Зафиксирую лишь свои мысли, ради чего стоит эту эпопею «осилить».

1. Сложные, «вызывающие слёзы» темы. Многие хвалили «Задачу трёх тел» лишь за то, что роман открыл широкой читательской аудитории ужас культурной революции.

«Устал рождаться и умирать» много сильнее. Моя первая ассоциация с гениальной киноэпопеей «Платформа» Цзя Чжанкэ, но там формат не позволял погрузиться столь глубоко. Здесь же мы пройдём с героями путь от рождения КНР до миллениума, увидим все основные вехи и чудовищные исторические «ухабы».

2. Погружение в культуру повседневности. Если вы интересуетесь Китаем, то прочтение романа даст для его понимания много больше, чем десятки лекций современных китаистов. Благодаря автору я, например, отчётливо осознал, насколько эта цивилизация далека от нас при схожих исторических проблемах.

3. Социальная психология. Это чужая, совсем другая цивилизация. В «Лягушках» я лишь удивлялся будничности описания кровавых социальных экспериментов. Тут же я понял, что сами участники, «колеблясь с линией партии», теряя родных и близких, имущество и перспективы, прошли эти «повороты» на своей волне, воспринимали их совершенно не так, как я. Таким образом, можно прикоснуться к совсем другому обществу и социальным отношениям.

4. Тема китайского «экономического чуда» в целом раскрыта. Про «долгие восьмидесятые» в Китае читать в принципе интересно, а тут ещё и такое удачное вплетение в сюжет.

5. История любви по-китайски, конечно. Свежо и совсем не похоже на европейские и тем более российские «охи-ахи». Кстати, тема плотской любви в китайском творчестве раскрывается довольно физиологично, как и в японском, что очень хорошо, лучше помогает понять социальные отношения.

Резюмируя, автор написал главную работу своей жизни на своём же колоссальном материале. Сделал это мастерски, с иронией к самому себе, своим друзьям и землякам. Раскрыл основные вехи новейшей китайской истории, сделал это с минимальным политесом, без прикрас, од вождям и т.д. и т.п. Даже период правления Мао вышел как-то сам по себе по формуле 30/70 (30% плохого, 70% — хорошего). Да, люди с энтузиазмом уничтожали друг друга, хозяйство, экологию, но при этом искренне верили и жаждали больших перемен, были по-настоящему увлечены идеологией.

К их счастью, эксперименты растянулись на жизнь лишь одного поколения, и выжившие смогли возродить культуру и создать «экономическое чудо». Русской цивилизации повезло много меньше.

Имхо, русской литературе очень не хватает такого рода эпических произведений, где мы могли бы, не сваливаясь в истерику / политоту / вкусовщину / самоцензуру, правдиво рассказать о 74 годах советского проекта на примере жизни простых работяг из глубинки.

Посему надо читать!

Мо Янь вследствие присуждения премии появился в переводах недавно. Не имея представления относительно объема написанного, писательской эволюции, не так просто судить об уровне всего написанного великим ( в этом я уверен) китайцем.

«Устал рождаться и умирать» в любом случае «поздний роман» автора. Это абсолютный шедевр, сам по себе литература ( втом смысле, в котором «Улисс»_ целая литература). Формально роман можно определить как семейную сагу периода с пятидесятых до 2000 г. узкого круга односельчан. По существу — дотоле небывалый сплав увлекательного сюжетного построения, серьезных рассуждений о человеческой природе ( в том числе в ннемалой степени сравнительно с животной сущностью) и пиршества изобразительных средств. Технически Мо Янь показал все: разность повествователей, плутовской роман, сатиру и иронию, сеентиментальность, пародию на все типы поввествования. Все это не в ущерб цельности гуманистического высказывания по существу — в отличие от многих талантливых «постмодернистов»-жонглеров, знающих все фокусы, но решительно лишенных повода для высказыввания по сущностным вопросам. Да у китайца и в адрес «постмодернистов» скказано немало ехидного. Живейшее опровержение тезиса о невозможности сойтись Запада и Востока: построенный с обильным привлечением фольклора, пословиц и поговорок, литеературного канона китайской прозы роман ничуть нне местяччковый, не ориенталистский. Продолжая петь осанну, уверенно полагаю, что роман этот взял лучшее от предыдущих ( насчет «Старны вина» и «Большой груди» уверен точно), но именно здесь уровень пределен.

«Устал рожаться» совершенно полифоничен и не может быть назван мортирологом ( в отличие от «Большой груди»), смена повествоателей и техники изложения не в ущерб рассказу собственно истории. Как рассказчик фабульный, на мой вкус, из живущих больших писателей, Мо Янь превосходит Рушди — а больше никто из ныне живущих навскидку не вспоминается.

Помните, сколь часто при чтении «Большой груди» вспоминали Шолохова? Мо Янь прекрасно все понимает. Описывает он гибель светлой женщины и, вспоминая Шолохова, цитирует строчки о гибели Аксиньи. Затем обыграв художественное описание впечатлений Мелехова по этому поводу, изложенные Шолоховым, ппредлагает читателю придумать другие строки и на этом ставит точку. При совершенстве всей ткани большого романа в нем есть и контрапункты и «ударные сцены» навроде собрания по свиноводству или состязания самцов-кабанов. Есть гриффитовский монтаж похорон матери героя, на которых он не присутствует, с одновременным участием героя в съемках фильма, по сюжету которого он присутствует на похоронах актрисы-матери. Это что-то. Поверьте, читать этот роман для меня было незамутненным чистым счастьем, которого ни одна книга из переведенных лет за пять не доставляла. Нежно люблю и озорную, игровую «Страну вина» и яростную «Большую грудь» с плачем по невинным. «Устал рождаться» так хорош, что я готов ставить высшие баллы всем книгам Мо Яня, который хороши хотя бы в половину от уровня этого великого романа. Много эмоций — тот случай, когда прямо катарсис от истории, умения автора организовать материал и сверхрационального присутствия в романе идеалов.

На обложке книги гордая надпись – «Нобелевская премия 2012». Автор – китаец. Конечно же, я был заинтригован. В первую очередь интерес был вызван тем, что мне довольно редко доводилось читать китайскую литературу. Из того, что могу припомнить – китайские сказки, читанные в далеком детстве. А престижнейшая премия, как мне казалось до сего дня, гарантирует высокое качество литературы. Да тут мне ее еще посоветовали почитать… Короче, читать начинал с предвкушением…

Немного насторожило уже одна из аннотаций. Роман был написан за сорок три (!!!) дня. За это время написать роман почти в полторы тысячи страниц, получивший нобелевскую премию… Думаю, это кажется нереальным не только мне. Но, как бы то ни было, это вся информация, которая есть у меня по этому поводу. В конце-концов, не так важно, за сколько этот роман написан, важно, какой он по качеству.

Увы, на мой вкус качество оказалось так себе. Времена, с которых начинается роман – очень интересны для меня. Я мало что о них знаю – 1949 год, какие-то чистки, неимоверные жестокости, потом – времена культурной революции… Во время культурной революции китайцы истребили своих воробьев и выплавили неимоверное количество никуда негодной стали. И в романе про все это есть (разве что до воробьев я пока не дошел), но сказать, что я узнал при чтении про это больше – значит, покривить душой. Только какие-то эмоциональные посылы – обижать близких – это плохо. Да это и так, в общем-то понятно. Но что-то еще… не-а.

Коротко про то, что я успел прочитать. Главный герой – достаточно зажиточный крестьянин. Женат, имеет 2-х наложниц. Кстати – вот это для меня было новостью – не ожидал, что в социалистическом Китае было многоженство. В 1949 году этого зажиточного крестьянина расстреливают. Он перерождается в непокорного осла. Следующее рождение – огромный вол.

Ну а дальше – я читать бросил. Потому что устал. Сложности чтения – огромное количество чуждых русскому уху имен, в которых немудрено запутаться, несмотря на некий перечень (наподобие действующих лиц в пьесе) в начале книги. Далее – довольно спорная, затрудняющая чтение, компоновка книги – несколько рассказчиков, меняющихся от главы к главе, и далеко не всегда понятно, кто сейчас о чем рассказывает и к какому собеседнику обращается. Цитата:

«вы с Симэнь Нао этот простой мир елдой запутали!»

По отдельности еще эти сложности текста (непривычные китайские имена; меняющиеся рассказчики) я еще бы смог пережить. Но когда их две (сложности)… Да к тому же, совершенно легко можно запутаться в том, кто кому кем доводится. В богатом русском языке вряд ли найдется слово, обозначающее ребенка, родившегося от матери после того, как мать этого ребенка совокуплялась с другим своим ребенком (ублюдок?.. – но это слишком широкое понятие).

Ну, короче, расстался я с этим романом в конце его первой трети. О чем ни капли не жалею.