Ярослав Веров, Игорь Минаков «Отель для троглодита»

«Отель для троглодита» — повесть-исповедь, разговор с читателем о человечности в масштабах космоса. Главный герой, пилот Максимилиан, в результате ряда событий становится «не совсем человеком». Нет, не вампиром, не мутантом и не десятком прочих «не-человеков», часто поджидающих нас на страницах книг. Кем именно – выяснится к концу повести. Причём сюрприз ждёт как читателя, так и самого героя.

До определённого момента пилот и сам не совсем понимает, что с ним происходит, пока не оказывается на грани жизни и смерти. Вот тогда-то приобретённые способности и запускаются на полную мощь, и… Ирония судьбы – герой вроде бы желал совершить благородный поступок, собой пожертвовать пытался и обещание, данное умирающему, старался сдержать, а выросло, как говорится, что выросло. Глядя на результат, задумываешься: так уж ли плохо превалирование социальных установок (позаботься о ближнем своем, например) над первичными инстинктами, к которым мы, порой, отчаянно стремимся вернуться? Мол, задавило закостенелое общество наше истинное «я»? А может, туда ему и дорога?

У пилота есть оправдание поступку – квантовая шизофрения. Но сколько самых обычных людей перед страхом гибели поступило бы так же?

Как уже сказано, «Отель…» — это повесть-исповедь, или повесть-признание, если хотите. И Маскимилиан, которого мы видим вначале произведения, слегка отличается от того, который предстает перед нами в финале. Или это он после «облегчения души» выглядит более симпатичным?

Раскаивается ли пилот в том, что сотворил с товарищами? Мне кажется, да, просто сам себе не хочет в этом признаться, ведь ему и так придется нести тяжкий груз на душе, а тогда и вовсе жить перехочется. Проще натянуть маску циника, включить насмешливый тон, в который раз сменить личность, имя, образ жизни, уйти от суда, но… Они всё равно будут приходить каждую ночь: «умный, ироничный Бертран, добродушный, наивный Стан… и Сандра».

Образ Сандры хотелось бы отметить отдельно. Поскольку, да простят меня авторы-мужчины, но редко им удаются правдоподобные женские образы, а вот здесь – Сандра, на мой взгляд, удалась. Умная, красивая, немного ехидная, но добрая и знающая себе цену. Одним словом, живая и настоящая (две другие героини – Ксана и Анна – функции, но в этом случае, так и должно быть), она выделяется из команды «чёрных ксенологов» некой лёгкостью. Сандру мне особенно жалко. И пилоту, кажется, тоже.

К слову о «чёрных ксенологах». Они ведь по-своему счастливы. Получили же в итоге, что хотели – увидели Контакт во всей красе. Пусть и оказался он не совсем таким, как они ожидали, и обошёлся слишком дорогою ценою. Но зато всё, как хотел Бертран: «Познать разум, чуждый до невозможности – победа».

Следующий герой, о котором нельзя не сказать – небесное тело, что зовётся Калипсо. Есть во вселенной такая планета – Солярис. Выдаёт каждому человеку по потребности. А теперь вот появилась ещё одна – Верово-Минаковская Калипсо – планета-отель. Тоже выдаёт по потребности. Правда, не то, чтобы конкретному человеку… А то – и вовсе не человеку. И всё «выданное» сначала воспринимается, как данность, лишь спустя время становится понятно, что тебе вручили не подарок, а кредит… Да и «гости» на Калипсо не приходят, здесь – ты сам гость. И встретят тебя после кораблекрушения, и накормят-напоят… Вот только со прощальным плотом вышла накладочка. Не зря рефреном через повесть проходит история нимфы из «Одиссеи» Гомера. К слову, приём, можно сказать – элемент авторского почерка, в «Суgnus Dei» также красной нитью проходит лебединая песнь.

Повествование «Отеля для троглодита» динамичное, события развиваются стремительно, но не утомляют, ведь планета-отель подкидывает загадку за загадкой, заставляя не только расслабленно следить за приключениями героев, но и думать, искать вместе с ними выходы из закрученных ситуаций, мир расцветает всё новыми красками, скучать авторы не дают. Но в тоже время, в повести немало и философских моментов: «Кто мы, люди? Космические троглодиты, мы пытаемся познать чуждый разум, не познав собственного. И не мы одни». Хороший вопрос, особенно если учесть, что спрашивает тот самый «чуждый разум»…

Повесть эта не просто твёрдая НФ, а твердейшая. Её упрекали за обилие научных терминов – есть такое дело, но лично мне они не слишком мешали. Напротив, забавно, когда пилот ругается фразой, типа: «чтоб его накрыло Фурье-разложением». Да, сложная фраза, как для простого пилота, чьей личности соавторы нам так до конца и не раскрывает, однако в повести есть намёки, что он – совсем не тот, кем кажется (и речь сейчас не о его «не-человечности»). А потому повышенная эрудиция не так уж удивительна. И вроде как намёк – давай, читатель, поднимай и ты свой уровень. И поговорим на равных!

В последние годы отечественная научная фантастика встречается все реже. Чуть больше шансы найти ее в заповедниках антологий и сборников, куда волей составителя или по закону больших чисел попадают удачные повести и рассказы. «Отель для троглодита» можно считать хорошим примером русского хард-НФ, в котором концентрация научных понятий, теорий и идей чрезвычайна высока.

Традиционный прием с аварией космического корабля и посадкой на закрытую/неисследованную планету абсолютно уместен, поскольку используется, чтобы разметить должную площадку для пьесы о столкновении с непознанным. Из советской фантастики соавторы позаимствовали атмосферу вызова неизведанному и бравурный марш о разгадке тайн мироздания, впрочем, отказавшись от каких-либо идеологических штампов. Вместо этого они сделали акцент на аналогиях с древней Одиссеей. Помимо изучения загадочных феноменов Каллипсо, параллельно завязывается и детективная интрига, связанная с целью экспедиции и личностью самого пилота.

Пожалуй, главная особенность повести — читателю желательно либо быть знакомым с терминами и понятиями, либо искать их описания, иначе значительная смысловая часть останется за кадром.

Итог: детективно-психологическое хард-НФ с элементами советского ретро.

Честно не подглядывал в гугл, и моих познаний в области квантовой механики хватило со скрипом. Со скрипучим таким скрипом. И это сейчас речь идёт о понимании, собственно, сюжета – ответов на вопрос «какого чёрта?» и прочих созвучных. Почти уверен, что на локомотиве собственной гуманитарности проскочил мимо вкуснейших авторских задумок, – но и того, что я откусил, оказалось достаточно.

Итак, что в повести точно есть?

В «Отеле…» есть запутанное (квантово запутанное, на секундочку!) объяснение симбиоза человека и не-человека – и, в общем, сквозная интрига пилота Горнова построена как раз на научной теории.

Есть дух «Соляриса». Такой сильный, что я поначалу хотел даже начать впечатления с классификации планеты Каллисто в духе Хьюза и Эйгеля: «тип – политерия, порядок – бесклеточные, класс – анаморфные…» Но это все же не уместно, потому что «Отель…» – о другом. Перекличка с классической вещью Лема наличествует: и атмосфера полного отчуждения планеты от всего, что может помыслить человек, и захватывающие своей непонятностью чудеса, и ментальные проекции… Человеку у Верова и Минакова только и остается, что реагировать – причем отнюдь не с человеческой скоростью.

Есть в общем незакрытый финал: тайну личности своего героя автор все же оставил тайной.

Есть гомеровская история Одиссея на острове нимфы – как мифологическая матрица выстроенного Веровым и Минаковым мира. А заодно и неслабая такая подсказка насчёт особенностей планеты, к слову.

В скобках. Интересная черта, присущая, кажется, в целом творчеству Верова: герой обязательно имеет черты трикстера. История суда, «закольцовывающая» повесть, построена с ёрнической, издевательской ноткой, с иронией, направленной на свою же историю. Это может поначалу настроить на некие совершенно неоправданные ожидания: мол, перед нами ироническая космофантастика. Не верьте! :)

Развитие сюжета просто невероятное по темпу. Закрытая планета, загадочная гибель корабля главного героя, высадка, стружка вместо почвы… Веров и Минаков буквально не дают выдохнуть, чередуя беглый огонь способностями героя и залповые выкладки образов странного мира. Формат повести выдержан, кажется, безупречно: всё, что прямо не касается событий – не касается и читателя. Империя? И пусть её. Чёрные археологи? Держите страничку досье и засвеченные снимки. Корабли чужих? Вот вам тридцатисекундный ролик дрожащей камерой.

Динамичный и напряженный, но научно насыщенный сюжет, да? Вы будете смеяться, но это совместимо.

В космосе есть места, где человек не враг, не соперник, не друг. Он постоялец, которого примут, приютят вещички в камере хранения, а потом – катитесь колбаской, милый гость, у нас в нумерах обои переклеивают.

Грустно это всё, дорогая планета-машина, очень грустно. А как же, простите, Контакт?

P.S. Читать всем, кто знает, что такое «квантовая запутанность», отвал башки. Местами – отвал в самом прямом смысле, поэтому рекомендовать эту повесть всем не стоит. Но чёрт его знает, как можно так создавать саспенс средствами квантмеха.

Согласен, что в повести есть намеки на «Солярис» Лема, на «Планету для контакта» Гуляковского, что вызывает некоторые эмоции, но ведь жанр этого произведения научная фантастика, а значит и нужно показывать технологии будущего. А здесь этого нет — одни намеки. Да сознание человека и искусственного интеллекта оказались квантово запутаны, но где результат этого смешения? По идее в результате должен был получится в терминологии трансгумманизма пост-пост-постчеловек!

А показан обычный киборг с некоторыми возможностями только если он находится в странном обьекте!

Уважаемый мною фантаст Андрей Львович Ливадный на протяжении всего цикла «История Галактики» где более 60 книг раскрывал тонкости такой технологии будущего как «нейросенсорный контакт» — результат слияния человеческого разума с искусственным интеллектом. Кстати эта технология уже существует в зачаточном состоянии и называется «BrainGate».

Когда читал, то как технарь просто пропускал гекзаметр — это для гумманитариев, а ругательство пилота — что б тебя накрыло Фурье преобразование заставило улыбнуться.

Мое мнение — в научной фантастике в первую очередь должны быть показаны технологии будущего, а не высокие моральные качества человека будущего через гиперболу фантастических идей — это мне еще в советское время у Стругатских поднадоело.

Желаю автору больше творческих идей и постараться развить идею квантовой запутанности человеческого интеллекта с машинным — про это прочитал в первый раз.

Повесть вызывает столько приятных воспоминаний о некогда читанных колоссах — Кларке (квантами и прочими Мёбиусами), Брэдбери (ироничностью ГГ), Леме, Гамильтоне и др... Хорошо, что есть кому продолжать традиции.

Невероятно сложная по своему устроению повесть, в которой быстрым росчерком пера отображается все величие — и, одновременно, весь фатализм человеческого существования в тех мирах, куда бесстрашного пилота забросила судьба.

Сразу же вспоминается «миф о пещере» Платона. Где люди, по всем изученным и неизученным вселенским закономерностям — всего лишь тени от огня познания, что полыхает в ее, вселенной, небесах. И только после этого — приходит понимание своевременности предания о «пещерах нимф», куда просто обязаны были, согласно законам жанра, наведаться первопроходцы.

И, наверное, вот по какой причине в этой повести небеса — исполняют, в определенной степени, роль бесстрастных судей того действа, которое под ними разворачивается. А предыстория главного героя, испытавшего на себе обжигающие искры этого огня — сингулярности, квантовой запутанности, квантовой фрактальности — излагается тут согласно безупречной игре тех теней, тех личностных проекций, в которые этот герой оказался вовлечен.

Но не только пилот вынужден был прибегнуть к запутанным иносказаниям — для того, чтобы не утратить своей целостности в сложных обстоятельствах. Черные ксенологи тоже обречены были вести двойную игру — в которой ставка жизнь, и в которой далеко не всегда эта ставка выигрывает. Чему и учит повесть. Что и пытается раз за разом как можно более доходчиво сказать Макс.

Отдельно воздам дань почтения образу Сандры, волосы которой буквально сгорают в полыхающем зареве заманчивого вселенского первоисточника познания — причем происходит это именно тогда, когда для этого приходит время. И случается это как раз тогда, когда этого уже невозможно было предотвратить. Что-то ведь должно было принять на себя этот свет — для того, чтобы оставить после себя тень. Тень, понятную пилоту. И всем, кто отважится когда-нибудь пережить то, что пережил он. Таков закон природы, и в ней он реализовывается повсеместно.

Повесть увлекает своим насыщенным действием — и в той же мере насыщенным мироощущением ее персонажей: их душевной борьбой, их «живыми» страданиями, их героической готовностью «истлеть» до конца.

Повесть выводит тех, кто не чуждается психологической достоверности в художественных произведениях, к неким рубежам восприятия художественной действительности — за которыми ощущается то самое, необъяснимое философское зерно, ради которого и существует весь замысел.

«Отель для троглодита» — это, конечно же, «основательная», «твердая», подлинная фантастика. И — исцеление человечности фантастикой. И совершенно особенная сингулярность происходящего. В которой поначалу пилот обречен будет обрести некоторый опыт скитаний — от станции ксенологов к Городу... Ну, а отель... Не так Калипсо-машина, а (если быть честным с собой)... Сухогруз тот самый... Отель будет потом.