М. Опальнов «Луатомвао»

Опубликовано в журнале «Вокруг света» (Ленинград), 1929, № 14. — стр. 16–20.

Больше рассказ на разу не переиздавался, но он не был забыт. В конце 50-х годов ХХ века, его пересказ был опубликован, как минимум, в двух сибирских газетах, под рубрикой «В мире интересного».

В 1955 году журналист Нико Кевлишвили в кутаисской комсомольской газете «Ахалгазрда коммунисти» опубликовал пересказ этого рассказа под видом истинного происшествия. В том же году в «Комсомольской правде» член Географического общества П. Чумак «разоблачил» и указал на первоисточник. Тем не менее еще и годы спустя во многих советских районных газетах появлялись перепечатки, под рубрикой «В мире интересного».

Вот что пишет в своей автобиографической книге «Поэзия. Судьба. Россия: Книга 1. Русский человек» поэт Станислав Юрьевич Куняев, в 1957 году работавший в газете «Сталинский путь» (Заветы Ленина), издававшейся в городе Тайшет:

"…Дело в том, что мы получали все районные газеты, выходившие в области, и свою газетку рассылали по редакциям районных газет. Однажды, просматривая то ли тулунскую, то ли алзамайскую районку, я наткнулся на заметку, напечатанную под рубрикой «В мире интересного», где сообщалось о том, что «на болотах африканских прерий растут огромные деревья, которые питаются кровью и мясом». Их якобы называют «луатомвао» что на языке какого-то племени означает «дерево-людоед».

Дальше в заметке шла речь о том, как какой-то бельгийский офицер, отстав от своих солдат, подстрелил фазана, его собака рванулась за фазаном в чащу и вдруг завизжала. Офицер бросился за ней, и вдруг его обхватили какие-то ветви, похожие на хоботы слонов, и стали душить его, он закричал и выстрелил в воздух, прибежавшие солдаты едва успели освободить его от черных, гибких, как змеи, ветвей «луатомвао»… «А вскоре окружающие услышали треск собачьих костей, и ветви-пиявки выбросили непригодные остатки в кустарник. Потрясенный командир приказал сжечь страшное дерево, которое при горении стало источать смрад сожженного мяса»…

Я ночью сдавал номер, в котором у меня было на четвертой полосе пустое место, и рассказ о дереве-людоеде спешно заполнил его. Утром перечитал газету и ужаснулся: Боже мой, что я натворил, вот теперь-то меня точно уволят…"