Эфраим Севела «Мужской разговор в русской бане»

Только начав читать, убедился, что писал сей опус старик Козлодоев, мокры его брюки, ну или Паниковский, которого девушки не любят. Именно, когда уходят из большого секса, тогда говорят про секс-подвиги, где все бабы — шалавы, а у мужиков через одного не стоит. Автору на момент написания было 54 года, возможно, уже все было сильно запущено.

Но товарищ Драбкин сделал правильный ход. Свои эротические фантазии, загримированные под байки бывалых, он грамотно разбавил патрициями, то есть партийцами. Где каждый первый — трус, подонок и мразь, а все советские женщины только и мечтают, как сделать минет незнакомцу в купе. Нет, ну, а что вы хотели от эмигранта в Иерусалиме, талантливые беженцы пишут «Темные аллеи» или «Защиту Лужина», а неталантливые льют помои. Так все же основано на реальных событиях, вскрикнет оскорбленный в лучших чувствах почитатель бобруйчанина Драбкина. Ага, на реальных, вот байка про скучающих петушков беспардонно, например, содрана из ... детской книжки про капитана Врунгеля. Хотя, конечно, что-то где-то и было. Если во всех домах бежать за интересом не на кухню или музыкальную гостиную, а в отхожее место, то возникнет полная уверенность, что все вокруг — дерьмо.

Которые граждане Севелы, кстати, активно и производили, живя в полном довольствии при гадкой Советской власти, печатаясь и даже участвуя в постановках популярных кинокартин. А потом — раз, и, оказывается, мучались, бедные, и только высылка в Израиль проливала бальзам. Правда, как запахло деньгами за эротически-сортирные произведения, Севела тут же назад вернулся в лапотную Русь.

Но вернемся к «Мужскому разговору». Справедливости ради, многие эпизоды были ярки изапоминающиеся. Партизанка, влюбившаяся в немца. Москаль в логове бандеровцев. Приключения загранкомандировочного с шалавой. Да и ещё кое что. Жалко, что основной целью автора была срубление бабла за ведра помоев на некогда сильный Советский Союз, пнуть которого готовы любые шакалы и гиены.

Сборник увлекательных новелл, на политическо эротическую тему.

По сути напоминает «Апофигей» Юрия Полякова, но описывает не только и не сколько, личные драмы, а более того, драмы советского общества, больного партократией, последствиями недавней войны, культа личности, репрессиями против республик и народов, мафиозностью и лицемерием партийных структур.

Читается с интересом и, вместе с тем, с отвращением. Похоть, реже любовь, на фоне вечного страха и подлости натуры.

О чём могут беседовать трое давно не встречавшихся друзей, сидя в русской бане правительственного санатория и неторопливо чередуя парилку с коньяком с шампанским, пивом и вином? Все трое уже довольно пожилые люди, но на подобные «испытания на надёжность» здоровья пока хватает. В молодые годы все трое были Ходоками с большой буквы, вот и вспоминают по очереди о своих любовных похождениях на просторах нашей Необъятной и даже в социалистическом зарубежье. Все трое достигли в партийной пирамиде довольно высокого уровня. Это они и есть руководящая и направляющая сила, а также ум, честь и совесть нашей эпохи. Рассказы трёх друзей удивительно интересны (все трое, спасибо Автору, замечательные рассказчики), и кроме любовноэротической тематики (страницы, ей посвящённые, можно сравнить разве что с текстами Генри Миллера) их объединяет то, что в любых ситуациях за исключением одного эпизода, имевшего место, как ни странно, за границей*, побеждают карьерные, или шкурные, кому как больше нравится, соображения. Любовь всегда проигрывает партию против Партии, а от коммунистической морали остаются рожки да ножки.

Довольно скоро читатель начинает понимать, что женская тема для Автора, хотя и необходима, как средство для показа человеческой сути своих героев, но она для него второстепенна. Как иногда пишут критики, «сквозь ткань повествования» всё явственнее проступает тот главный смысл книги, из-за которого она вышла сначала в восьмидесятые годы на Западе и только через восемь лет после начала перестройки и через два года после развала СССР увидела свет в России.

Впечатляет обложка этого первого российского издания (вместе с повестью «Тойота Королла»). Три кошмарно уродливые морды с пивными кружками в руках одновременно напоминают страшилищ с картины Филонова «Пир королей» и не столько страшные, сколько гнусные и тупые хари с картины Босха «Несение креста», а на непропорционально миниатюрные ножки этих фигур натянуты ажурные женские чулочки.

*) Но в этом случае о любви речи не было, рассказчиком руководил животный инстинкт.

PS. Из Википедии: Настоящее имя Автора Ефим Евелевич Драбкин. Даты жизни: 08.03.1928, Бобруйск — 18.08.2010, Москва. Похоронен на Митинском кладбище. «Мужской разговор...» написан в Иерусалиме.