Владислав Крапивин «Топот шахматных лошадок»

Перечитала эту чудесную и очень жизнеутверждающую повесть любимого автора из цикла «Безлюдные пространства» потому что соскучилась по Институтским Дворам и героям. Когда на улице холодно, промозгло, сыро и безрадостно без перспективы на «скоро будет лучше», хочется именно «ворваться» в такой себе «Городок», детский рай без необходимости умирать. Тем более, что Дворы (и это ясно ощущается) – последняя дань детству и старших ребят, Костика, Белки и Вашека. А дальше им придется самим как-то справляться в мире, где не верят в их ценности и вообще в их существование — вот таких. И им придется верить в себя и друг в друга с удвоенной, утроенной силой.

Повесть порадовала тем, что любимый автор изменился (вместе с временами), но не перестроился в угоду времени. Белка Языкова уже не носит с собой иголку с ниткой, имеет представление о том, чего хотел от нее канадский мальчик Мишель, комплексует из-за очков и внешности. Но при этом ощущает «дзынь» на тонком уровне, оказывается в нужное время в нужном месте, читает хорошие книги. Костик и Вашек вовсю используют мобильники, но при этом спорят о роли человечества в экосистеме Земли, о наличии или отсутствии Бога, о природе добра и зла – обо всем, о чем присуще спорить в юности. И с Белкой они оба поступают очень достойно, каждый по-своему. А уж понимание, что если учителя не останавливают буллинг, то его все равно надо прекратить – это инициация, без которой Мальчик не станет Мужчиной.

Я открыла для себя Крапивина будучи взрослым человеком и просто поразилась мудрости подростка Вашека, заявляющего, что Белку очки не портят, а красота в глазах смотрящего: я-то считала, что нужно всячески себя улучшать, совершенствовать, делать внешность более «общепринятой», и только так можно завоевать любовь. Тут же Любовь – это дар, как и таланты физика, математика, умения превращаться в птицу и воплощать свои выдумки. Как монетки разных эпох в фонтане, забавные «фантастические твари» — ни у кого больше нет таких фиолетовых лягушат (обожаю лягушек) и Лиха Одноглазого.

Чем старше становлюсь – тем больше тянет не в различные фэнтэзийные миры, где та же ерунда, что и на улице плюс магия, а «во Дворы». Где поймут и примут, где помогут «зализать раны». Где каждый нужен, необходим, услышан, интересен, и важен – самое главное. А еще кошечка Луиза. И где дадут понять, что ситуация могла сложиться намного хуже, чем она есть, исходя из внешних предпосылок, остановись Колесо. А вот лучше быть не могло – твое «лучше» обозначает нарушение Гармонии из-за требования невозможного. Теория «счастья всем и даром» не оправдала себя.

То, что книга является 15й в цикле о Великом Кристалле, а я прочитала только 4, мне совершенно не мешало. Ведь это отдельная история и её связь с циклом состоит в том, что ученые нашего мира, изучающие альтернативную физику и математику, знают о существовании этого Кристалла и множественности миров. А еще эта книга является 8й в цикле Безлюдного пространства, из которого я читала пока только «Дырчатую луну». И снова совершенно всё равно, потому что от цикла здесь только какая-то неуловимая волшебность реальности, в которой придуманный страшила из-под кровати становится настоящим, но вовсе не таким опасным, как пугали взрослые. И земли странные есть, на которые могут попасть чувствующие что-то сложноуловимое и сложновыразимое дети. И самолетики превращающиеся в стрекоз здесь существуют вместо желтых кузнечиков из «Дырчатой луны». Кстати, эта книга мне понравилась больше, хотя так же волшебна. Видно Луну я просто не в том настроении стала читать.

И как пересекается в этой книге два авторских цикла, так же и пространственные векторы пересекаются на треугольной площади создавая внутри площади, а благодаря наложению четвертого вектора и снаружи, особое место где существуют другие физические законы и возможно кое-что, считающееся невозможным. Такое необычное место притягивает необычных ребят. Хотя и обычных, но замечательных, добрых и смелых ребят здесь немало. Вот описанию одного их лета, их знакомства и дружбы и посвящена книга.

Чувствуется, что книга написана уже в 21 веке, даже упоминается цунами 2004 года.

Книга очень летняя, хотя последние события приходятся уже на октябрь, но уж такое это место — Институтские дворы при треугольной площади, что лето оттуда уходить не спешит до последнего.

Иллюстрации Юлии Хотян мне очень понравились.

Поздний Крапивин также прекрасен, как и ранний. Земля пухом, невосполнимая утрата! Эпоха ушла.

Это, уважаемый потенциальный читатель, так называемый «поздний» Крапивин, традиционно периодически охаиваемый, ибо он — якобы — исключительно «советский» писатель, и новым историческим реалиям — якобы — не соответствует.

Выдвигаемые претензии укладываются в три следующие группы:

*** автор демонстрирует некий «избыток» Доброты, в реальной жизни так не бывает, жизнь гораздо проще и непригляднее;

*** персонажи и действующие лица совершенно не похожи на реальных людей, они какие-то «выдуманные», так себя «нормальные» люди не ведут;

*** соответственно, все это — некая Игра, в которую играет сам Автор, его герои, и в которую они и затягиваю и читателя.

Ну да, ну да, ну да. Это такая — восхитительная, неповторимая, невообразимая — Игра. Игра в Доброту. А ещё — в Дружбу, Честь, Справедливость и во все прочие Достоинства Души, коими наделил нашу Реальность ее Создатель. Да, конкретика этой Игры — очень мало напоминает саму Реальность, ибо те самые Достоинства Души — они не даются даром. За все в этой жизни приходится платить, и самая знАчимая плата — как раз за Чистую Совесть. Это настолько дорогой товар, что его практически не бывает в свободной продаже.

Ну так, пардон, уважаемый потенциальный, мы же с тобой как раз именно — в Светлом Храме Фантастики, и подобные «игры» — это Суть этого Храма, его Плоть и Кровь. Где, как не здесь, в оные «игры» — играть-то ещё?

А вопрос «реальности» или «нереальности» — в данном конкретном случае — это не вопрос достоверности текста, даже не вопрос склонностей и пристрастий. Это — скорее уже вопрос Веры. Нет, не в Христа, Магомета или Будду. В ту самую Доброту, в реальность и достоверность ее существования в нашем Мире.

Посему, уважаемый потенциальный, выбор перед тобой — проще пареной репы: веришь — читай, не веришь, но хочешь поверить — тоже читай. Ну, а если уже и не хочешь или, не дай Бог, не можешь — хотя бы прогляди по диагонали: как-никак — конкретика Самого Дорогого Товара Реальности

Но что-то кони мне попались привередливые

Есть такое научное звание-степень — кандидат педагогических наук. И думаю, что книги Владислава Крапивина вполне заслуживают этого, отнюдь не почётного, но ко многому обязывающего, звания. Потому что на этих книгах можно смело проводить уроки мужества и доброты, отваги и смелости, дружелюбия и неравнодушия. И неважно, к какому поколению принадлежит читатель этой книги — в любом случае чтение этого романа может вернуть любого взрослого во времена его подросткового детства, а практически любого современного подростка увлечь теми идеями и смыслами, которыми наполнен этот роман и из которых он, собственно говоря, и состоит.

Закончилась книга и открыта ещё одна грань Великого Кристалла. Но ведь Кристалл потому и велик, что многогранен, и потому впереди ещё много неоткрытых, неизведанных его плоскостей — столько, сколько непрочитанных книг Крапивина.

Начну с бесспорных (для меня) плюсов романа. Это, в первую очередь, замечательные, очень «крапивинские» главные герои: умница Белка; художник Вашек, сумевший стать настоящим старшим братом; Костя, чья жизнь не имеет ничего общего с расхожим представлением о «сладкой жизни» сына олигарха. Нормальные, адекватные, современные подростки. Как и все лучшие герои Крапивина, они кажутся чуть старше своих ровесников, потому что особенно остро чувствуют окружающий мир и находят в себе силы взять ответственность за него. И Институтские дворы для этих ребят – как щедрый подарок судьбы на пороге прощания с детством. А для маленьких их друзей те же Дворы открывают дверь в сказку, где оживают игрушки, становятся принцами лягушата.

Каждая из ипостасей Дворов выглядит органично – когда созвучна мироощущению героев того или иного возраста. Но автор зачем-то решил их объединить – в итоге получилось неубедительно. Участие героев-подростков в истории с лягушатами и особенно их общение с Лихом Одноглазым выглядит несерьезным, резкий уход в сказочность оборачивается неестественностью. Композиционно отлично выстроенный, роман сразу теряет свою целостность.

Персонаж, подобный Лихо, гармонично вписывался, например, в «Серебристое дерево с поющим котом», потому что общая тональность той книги была другая: более светлая, легкая, веселая и фантастическая... А здесь ребята сталкиваются с совсем не детскими проблемами. Здесь страсть к коллекционированию шахматных лошадок или привязанность к старой игрушке вполне объяснимы стремлением ребенка чувствовать себя защищенным; здесь вшитое Пантелею «сердечко»-часы — трогательная и точная деталь в контексте драматических поворотов судьбы Кости, но «оживление» игрушек – это уже, извините, перебор.

Общее впечатление оказалось смазанным, и осталось чувство досады … да что там говорить, я откровенно расстроена. Ведь поначалу обещалось произведение на уровне вершин Крапивина, возможно, современный вариант моего любимого «Журавленка». А получилось – что получилось.

Есть, конечно, у каждого такие «Институтские дворы». Места куда нет доступа злу. Неважно, в реальности или только глубоко в душе. И до чего здорово погрузиться надолго (на целое лето!) в такое место. Жить там и с теми, кто не принимает зло. И жизнь эта хоть и не безоблачна, но интересна и замечательна. Уверен, после прочтения таких книг в мире хоть немного но прибавляется добра.

Роман, цельное мнение о котором составить очень трудно — слишком уж разными получились первая и вторая части произведения. Если первая выдержана вполне в духе первых повестей о Великом Кристалле и прекрасно читается — добрые, искренние, отзывчатые ребята, полная тайн и счастливых открытий атмосфера, вполне реалистичный мир (если оценивать, то как минимум твердая 8), то вторая часть — практически сказка для детей: с разумными лягушатами, домовым из мешковины и Птахой, отклонившим своим крылом летящую пулю. Тоже, может быть неплохая, но слишком уж детская и для взрослого читателя не такая интересная.. Зачем надо было пытаться совместить несовместимое — загадка, но книга от этого явно пострадала...

Кстати, а почему же все-таки лошадки должны были быть с G1 — этой тайны Крапивин так и не раскрывает...

Роман Крапивина «Топот шахматных лошадок» — замечательная, трогательная книга. Особенно интересно отображение писателем социальных реалий.

Конечно, героям его книг из 1970-1980-х годов, храбро боровшихся с истерзанными дефицитом и неустроенной личной жизнью учительницами, которым нет времени разобраться в сложном внутреннем мире своих учеников, не снилась современная проблематика, которую приходится решать героям в нашем времени.

Никому в советском обществе и в голову не могла прийти мысль закрыть городскую больницу на реконструкцию, и в ее помещении устроить отель. Потому что отель – это выгодно, а государственная больница, собственно говоря, — нет.

И фантастический мир Институтских дворов с необычными, чудесными свойствами, некое неэвклидово пространство, которое есть треугольник со свойствами квадрата, в который главные герои бегут от этой жизни – словно укор всей современной действительности.

Мир Институтских дворов – место, где могут встретиться герои Крапивина, пацаны и девчонки, такие наивно отчаянные правдоискатели, и такие робкие и скромные во всем, что касается секса и полового вопроса, — словно резервация для «чудиков»-койво, которым нет места в этом мире. Просто нет места, они погибнут и не выживут в нем.

В романе есть как положительные, так и отрицательные стороны. Но отрицательных больше. Сюжет нудный, не захватывающий. сама история слишком затянута. Зато все сглаживают интересные герои.

В романе чувствуется ностальгия по Утопии Стругацких. По духу атмосфера «Институтских дворов», где реализована атмосфера «Полдня», созвучна «Понедельнику». Мир доброжелательных, отзывчивых, искренних, дружелюбных детей и взрослых, куда агрессивные и непорядочные не могут проникнуть. Мир, где «хочется жить и работать», и... где есть попытка «прогрессорства» – повернуть Гироскоп-стабилизатор так, чтобы распространить пространство добра как можно дальше.

Ну, что еще ждать от нынешнего Крапивина. Только такие повороты. Таинственные улицы, дети, будто пришедшие по своему мироощущению из 40-х, 50-х, всякие тайны. Реальных детей и событий нет.