В. Ропшин «Конь вороной»

Это диагноз, анамнез и приговор. Талантливый литератор, а по совместительству психопат, палач и террорист пишет записки о своих кровавых похождениях в Гражданскую войну и немного позже.

Вот не зря умные люди топят за свободу слова! Дай человеку высказаться, и он о себе все как на духу выложит. За что ты русских людей убиваешь? За Рассею. А что она для тебя? Понятия не имею, баба сисястая... А за что простой народ, поддержавший коммунистов ненавидишь? А они чумазые и плохо пахнут. Так ведь вы же, сволочи тысячу лет его в нищете и темноте держали, в землю заживо втаптывали. Откуда от него французским парфюмом запахнуть может? А мне все равно, обидели меня чумазые тем, что возроптали. Буду их за это теперь вешать и шашкой полосовать. Проиграю, конечно, но хоть под конец покуражусь.

В общем, жалко все это и противно читать. Интересно только как исторический документ. Опять же зейтгейтс хорошо передает — талантливый ведь литератор. А как хвастается терактами (которых не было), как его люди состоят в Комитете, изъедающем Советы изнутри (А это Трест — спецоперация ОГПУ по предотвращению диверсий и терактов в РСФСР. Савинков еще этого не знает, а как узнает, все для него уже кончено будет). Как ему поддакивают большевики в спорах, когда он голосит: но вы же такие же мрази, как царские сатрапы и ничего не изменится?! А вот и измениться. И в России будет построена первая АЭС в мире, и русский человек первым полетит в космос. А ты, мразь, хотел все это задушить в зародыше.

Короче, финал у истории хороший. Всех дружков Савинкова пристрелили, как собак. Сам он успел сдернуть, написать эту повестушку, а потом вернулся снова в СССР, гадить. Был взят за жабры. Приговорен к высшей мере — 10 лет тюрьмы (от кровавой гэбни подарок). Погиб при до конца не проясненных обстоятельствах. Видимо, все-таки сам выбросился из окошка, осознав свое полное банкротство и никчемность. Психопат, одно слово. Про некоторых говорят: собаке — собачья смерть. Это случай Савинкова.

Весьма яркий образ его — еще при жизни — под именем Высоков воссоздал Эренбург в романе Жизнь и гибель Николая Курбова. Савинков мог его читать, но вряд ли бы оценил по достоинству. Очень себя любил, мерзавец.

Оценку поставлю только за качество текста, идейно жалкого. Получил много негативного удовольствия.