Юрий Никитин «Лоенгрин, рыцарь Лебедя»

Дело было так. Бежал на поезд, заскочил на вокзале в книжный. Возле входа – стенд с уценёнными книгами. Зная, что ничего стоящего на таких стендах нет, быстро пробежался глазами и зацепился за знакомое слово «Лоенгрин». А поскольку я очень люблю Вагнера, Людвига Баварского и прочих «тангейзеров», я ухватил томик. Ещё и автор – Юрий Никитин. До этого я его не читал (не считая первого тома «Ричарда», но тогда он ещё был Орловским, а к моменту разоблачения я уже счастливо выбросил из головы эту муть), в народе о нём говорят много противоречивого, а это уже признак неординарности. Познакомимся с новым писателем из числа условных топ-авторов…

Вначале я ошалел. Не поверил. Закрыл, повертел в руках: нет, всё в порядке, это действительно книга, есть типография, немаленький тираж… Потом я решил выбросить эту дрянь от греха подальше… Но читать больше было нечего, телефон разряжался… Поэтому, вооружившись фломастером, я решил заняться не чтением, а углубленным ознакомлением с творчеством Никитина.

Я давно не получал такого удовольствия от чтения! Каждую идиотскую фразу я подчёркивал, и вскоре книга заалела метками. Я прибавил себе не один год жизни, ухахатываясь над безграмотностью и глупостью. Потом я не выдержал – и выговорил остаток батареи с другом, зачитывая ему наиболее яркие места – он смеялся еще больше меня, ибо филолог по образованию… И я понял, что не смогу не написать развернутый отзыв на ЭТО… И не только потому, что убогая книжонка должна окупиться хоть 15 баллами на фантлабе. Я хочу, чтобы и вы получили заряд позитива и удовольствия.

Вначале я хотел сделать серьёзный разбор героев, сюжета, композиции, идейно-тематический и темпо-ритмический анализ… Но потом понял: не заслуживает. Это все равно, что мишленовский путеводитель на полном серьёзе устроит разбор чебуречной на автовокзале… К чему разбирать мотивации героев, если главный герой сначала рассказывает о теории «не убий, всепрощай, давай шанс», потом вырезает всю семью мятежного барона, потом отказывается убивать врага, потому что опять «бог не благословит». И это – не развитие характера персонажа, это грандиознейший ляп. К чему разбирать сюжет, если автор забывает о том, что он написал даже не в прошлой главе, а на предыдущей странице! Он говорит, что «рыцарь никогда не оскорбит свои руки луком (в смысле – оружием)». Дескать, «лук – оружие простолюдинов». Через пару страниц читаем: «Барон, как и большинство рыцарей, умел хорошо стрелять не только из арбалета, но и из лука». На одной странице Нил легко и походя поддел могильную плиту остриём меча. На следующей он же чуть ли не час в изнеможении пытается поставить её на место. Какой анализ, если главный герой ставит своей жене условие: «Я останусь, но никогда не спрашивай меня, кто я такой – я дал обет не говорить этого никогда. А если спросишь – уйду». И вот, в конце книги, она его, естественно, спрашивает. Он обижается, уходит… Но перед этим – РАССКАЗЫВАЕТ! Так какой к чертям собачьим обет?

Как можно делать какой-то темпо-ритмический анализ, если автор сам не понимает, сколько времени у него прошло? За те пару недель (по моим расчетам), что Лоенгрин побыл герцогом, в поселках по его приказу уже успели построить церкви. Какой можно делать анализ текста, в котором писатель путает падежи, соединяет прошедшее и настоящее время («Он неспешно наложил стрелу и едет так, настороженный» — и такое сплошь и рядом). А предложения, в которых не понятно, кто и что делает: «Лоенгрин посмотрел на Нила, в глазах растерянность…» У кого? У Нила или Лоенгрина. Дальше на протяжении всего абзаца употребляется местоимение «он» — и мы так никогда и не узнаем истину.

Так, ладно. Хочу познакомить вас с коллекцией перлов. Если придирки где-то покажутся несущественными – не взыщите.

«На том и порешим, граф, — ответил Лоенгрин с холодной вежливостью. – На том и порешим!» Неплохие выражения для благородного герцога и какой-никакой вежливости.

«… он остался чист, незапятнан и мордоблагороден». Никитин просто гений словообразования!

«Но когда чистого чересчур много – это уже чересчур». Чересчур, это когда чересчур слова «чересчур».

«Над кустами с грохотом пронеслись три яркие шляпы с перьями, потом проломились к ним на поляну». Ничего себе шляпы – крутые…

«Лоенгрин, войди в меня и ороси моё лоно своим семенем». Куда там Буковски с его эротическими рассказами. Ороси моё лоно своим нефритовым стержнем.

«Глаза блестят, как спелые маслины». О, Господи! Этот убогий писателишка… в смысле, оригинальный автор даже не знает, что нет спелых и неспелых маслин! Маслинами в русском языке называются зрелые оливки.

«Если есть желание, — прокричал он (Лоенгрин) приподнято, — можете добить». Оставим извечный вопрос к Никитину, что означает «прокричать приподнято». Забудет, что «добивать» призывает рыцарь, который противится убийствам. Просто через две строчки он «крикнул так же весело:

- Никому даже не пытаться! Уходим!»

«Под белоснежной кожей могучие сухие мышцы». Эй ты, русский мастер словесности, мышцы если сухие, то они не могучие. Такие кони (и люди) называются поджарыми. За сухими – это к мумиям.

«Ближе к рассвету Нил увидел, как Лоенгрин оказался на черном коне… и ринулся в ночь». Как у Лоенгрина получилось на рассвете ринутся в ночь – загадка!

«Нил видел, как свободный конец герцог быстро обмотал вокруг выступающего рога скалы». Я не пошляк. Но просто верёвка упоминается два абзаца назад. Так что какой такой конец обмотал герцог – пусть останется в фантазии порнорежиссеров.

«Погнал сильными неспешными рывками». Как рывки могут быть сильными и неспешными – я еще понимаю. Но как при этом можно «погнать» — тут логика теряется.

«Земля там на длину рыцарского копья пропитана кровью и засеяна костями». Может быть, я придираюсь, но в данном контексте должно быть «на глубину».

«Ибо сила мужчин в силе и грубости». Может быть, это не тавтология? Может быть, это сила мысли писательской силы сильного писателя Никитина?

«Даже сквозь плотную ткань он видит очертания её роскошных ягодиц на таких зовуще длинных ногах». Вроде бы ничего такого нет, но звучит просто отвратительно.

«Её полный рот растянулся в обольстительной улыбке». Друзья, полные губы – это еще ничего. Но полный рот означает, что она лыбилась с набитым чем-то ртом!

«Её застенчивая скромность и стыдливость». Нет-нет, никакой повторяющейся тавтологии! Никакого масляного масла намасленого!

«Свои золотые волосы, обычно целомудренно убранные под платок, сейчас заплела в толстую косу, толщиной с руку взрослого мужчины, та хвостиком почти достигала пола». Ой, моя фантазия попыталась представить высоту платка, скрывающего такое великолепие… Длинна волос, которые достигают пола, заплетенные в косу, должна быть в полтора раза длиннее. То есть около 2 метров 20 см. Ничего себе Рапунцель.

«Там рай для язычников, что не знают других радостей, как нажраться и побожекоровиться». Что???????!!!!

«Гламур изобрели» — говорит рыцарь Лоенгрин в начале первого тысячелетия.

«Ну… как бы… эта… любовь… усякая…» О, это богатство никитинского языка.

«Он пустил коня рысью, а когда деревня осталась позади, послал вскачь». Послать бы престарелого мозгом Юрия заглянуть хотя бы в Википедию бесполезно…

«Жертва хрипит и корчится полчаса». Ага. При повешенье. Википедия, друг мой, Википедия.

«…Молоко, густое, как сметана». Сгущёнку наливал, не иначе.

«Я просто сделал здесь остановку, дал отдохнуть коню, теперь еду мимо…» Как у него так получилось – и мимо проехать, и остановиться!

«Толстые пухлые губы». Плохой хреновый писатель.

«Думаю, твое мохнатое сердце замирает от восторга». Думаете, это Лоенгрин троллю какому-нибудь говорит? Нет – своему оруженосцу. Мохнатое сердце.

«В какой-то миг сверху упала плеть, похожая на виноградную». Мозг мой отказывается это воображать.

«Конь начал вздрагивать, когда они все вышли на поляну… Шестнадцать, сосчитал он». Какой конь у них грамотный-то. Не придираюсь, последнее упоминание о Лоенгрине (который по идее и сосчитал) было в предыдущем абзаце.

«Он с огромным трудом коснулся пальцами рукояти меча, холодная и чужая, напрягся, стиснув челюсти и с огромным трудом вытащил до половины». О, Господи! Я молчу про безграмотное построение самой фразы и ужасную пунктуацию. Но ЧТО он вытащил до половины? Рукоять? Челюсти? Или что-то другое? Например, конец, который он намотал на скалу?

«Лоенгрин один с двумя молодыми парнями перебрались через стену». Так один или с парнями?

«Молодой рыцарь настолько чист, что просто светел». Автор настолько плох, что просто ужасен.

«Устроил его в позе беспечно отдыхающего в сидячей позе». Мне кажется, что редакторы книги просто в какой-то момент махнули рукой и ушли в запой.

«Молчать, когда с вами изволят говорить вслух!» Вот когда молча будут говорить – тогда отвечайте.

«Тетива звонко щелкнула по кожаной рукавичке с обрезанными пальцами». Ох, рукавичка тем и отличается от перчатки, что… Хотя кому я объясняю?

«Сказал застенчиво и вместе с тем гордо». Искренне попытался произнести что-нибудь с такой интонацией. Но, несмотря на актёрскую профессию, не получилось. Хреновый я актёр, наверное…

«Поцеловал в чистый лобик». Вроде бы ничего страшного. Но упоминание чистых частей тела Эльзы настолько регулярные, что стоит задуматься: то ли это особый вид достоинства, то ли она так редко мылась, что это стоило каждый раз подчёркивать?

ВНИМАНИЕ! ПЕРВАЯ СТРОЧКА ПЕРВОЙ ГЛАВЫ ВТОРОЙ ЧАСТИ! «Рано утром за окном уже слышались бодрые голоса, звон железа и конское ржание. Слуги помогли ему быстро надеть доспехи…» Имя Лоенгрина упоминается через три предложения. До этого ощущение, что доспехи с помощью слуг натягивал на себя ржущий конь.

«Рыцари заулыбались, а кое-кто и ржанул весело». Кто-нибудь, отберите у старика пишущую машинку.

«Лоенгрин поёрзал на сиденье, но не ощутил, что нужно делать». Кто-то в задумчивости чешет затылок, Лоенгрин же чухает задницу о трон. Или он для других целей ёрзал? Что он там ощутить хотел?

«Утки для него что мухи, но ест их тоже». Стебаться не буду. Я просто не понял. Фраза что пусто, а если бы вновь?

«Поднимают ей руки и смачивают волосяные заросли настоями из пахучих трав…» Это так Эльзу к свадьбе готовят. Волосяные… заросли… опустите мне веки.

«Милая Эльза… Теперь герцогство – наша ответственность. Пусть пока идет, как ты говоришь, само по себе…» Отличное понимание ответственности. Наше правительство взяло его себе на вооружение.

«Эльза не спала ночами, подурнела… ночью забывалась неспокойным сном». Никитин не писал книг, все книги, которые он написал, были плохие…

«Её сияющие, как утренние звёзды, глаза обшаривали его смущённое лицо». Во как, обшаривали. Как же это выглядит со стороны?

«Румянец не покидал её щеки… Увидев, что на неё смотрят, смутилась, румянец залил нежное лицо». А два румянца за раз – не много ли для дамы? Не вспыхнет ли?

«Его Величество при всей своей медвежьей деликатности никак не может брякнуть…» Это говорит советник короля. Перед вассалами короля. В присутствии короля. Мдя-я-я-я…

«На её пышной и нежной груди, всё еще пышной и девственной с виду…» Страшно заглядывать вовнутрь этой груди…

«- Надеюсь, — сказал Генрих неуклюже…» И опять мой актёрский опыт не помог мне сказать слово «надеюсь» неуклюже. Разве что у короля паралич.

«Я выехала сразу, как только узнала, что вы прибыли и разбили шатры у Дуба Правосудия! А вашего гонца мы встретили на полпути». Король послал гонца к Эльзе сразу же, как разбил шатры. Но она успела за это время не только откуда-то получить информацию, но и снарядить экспедицию, да ещё и обогнать гонца. Гнать таких гонцов надо в шею.

«Вокруг неё распространялся аромат невинности и чистоты». В мире Никитина вымытые девственницы пахнут как-то особенно.

«Он ухватил её на вытянутые руки…» НА руки можно ПОДхватить. А Ухватить можно только ЗА что-нибудь. За сиськи, например.

«Собирают могучую боеспособную армию». Вот у кого нам надо поучится. А то у нас армия могучая, но небоеспособная.

«Соберите тех благородных рыцарей, что приехали с вами». В самой фразе ничего идиотского нет. Просто фраза обращена к графу, который только что приехал и стоит в окружении рыцарей, что приехали с ним. Или это иносказание? Мол, соберите рыцарей, а то они какие-то несобранные у вас!

«Я… повергал все попытки вторжения». Брал – и повергал. Попытки.

«Это тупейшее дурацкое занятие». Никитин про свой писательский труд? Согласен.

«Как-то очень резко внезапно выглянуло яркое умытое солнце». Главное, чтобы в школе такие предложения не давали на разбор.

«Тельрамунд сдвинул плечами». ЧТО? Если сдвинул – то что-то!

«Зал постепенно заполнялся крупным, могучего сложения народом». Именно так – крупный народ. Вот у них, у врагов народ мелкий. А у нас крупный.

« — Я здесь, — пророкотал он негромко». Ну, хоть не проорал негромко, и на том спасибо…

«Он появился в красном камзоле, красных штанах и такого же пурпурного цвета сапогах». Никитин, выбери уже: либо тавтология, либо идиотизм. И то, и другое в одном предложении – это слишком!

«Её огромный отец стал ещё меньше». Этот бездарный писака стал ещё талантливее!

«Некогда пышные волосы, не просто поредели, а покинули голову». И записку написали: «Уехали жить к маме».

«Она вскрикнула в божественном испуге». Это как?

«Кашлянув в затруднении…» Спасайте человека, у него приступ!

«Она всегда мила и приветлива, но о её чистоте и целомудрии говорят даже завистники». Зачем здесь противопоставление? ЗАЧЕМ?!!!

«Её дивные глаза, крупные и настолько прозрачные…» Глаза могут быть большими. А крупные глаза – это буркала навыкате.

Ладно, пора остановиться… Я и так уже превысил допустимые нормы отзыва. А теперь серьёзно. «Лоенгрин» — не просто плохая книга. Это дерьмо. И если я этой книге поставил «1» — то лишь потому, что оценки «-100» нет. Я прошу прощения у всех остальных авторов, книгам которых я выставил «1». Особенно у Пехова А.Ю. Его книга «Ловцы удачи» — плохая книга, но она хотя бы книга, а Пехов даже в худшие для себя времена умеет грамотно составлять предложения и язык его не вызывает рвотных позывов. Я не могу изменить оценку (в силу принципа не менять оценки по прошествии времени), но извиниться — могу.

Наконец-то я нашёл худшего клацальщика по клавишам ноутбука-машинки в русскоязычной фантастике. Юрий Никитин – это вы. Как эта агрессивная бездарность смогла так раскрутиться – для меня загадка. Может быть, за счёт спекулирования на популярные темы…

«Как ты можешь судить по одной книге!» — скажут некоторые. Могу. Если писатель на закате своей удачной карьеры допускает такую безграмотность, то раньше было только хуже. Лукьяненко, Пехов, Громов – у многих бывает спад… Но грамотный язык при этом никуда не девается. И откровенную чушь никто не пишет. И если уж меня первый раз в ресторане накормили лошадиным навозом – я буду громко рассказывать, что ресторан – дерьмо.

Уходите на пенсию, Юрий Никитин. Или идите в политику. Там дерьмо любят и ценят.

[q]«Лоэнгрин (англ. Lohengrin) — герой немецких произведений о короле Артуре.

Сын Парцифаля (Персиваль), он — рыцарь Святой Чаши Грааля, посланный в лодке, которую тянут лебеди, чтобы спасти деву, которая никогда не должна спрашивать о его происхождении. Его история — это версия легенды о Рыцаре Лебедя.»[/q]

Юрий Никитин в новой книге описывает давно известную историю о рыцаре Лоенгрине, сыне Парцифаля. Казалось бы, что тут можно сказать нового? Старый герой, классическая история о любви, чести и достоинстве, о преданности и предательстве. Эта книга рассказывает нам классическую историю, но чуть более подробно и ярко — для многих людей она может оказаться первым знакомством с культурным наследием средневековья, без перевираний и грязи. Но у Никитина получилось показать эту историю по-особенному. Не отрицая того, что мы о ней знаем, не ломая устоявшиеся представления — но привнося в повествование новое, так, что прекрасная история о рыцаре и принцессе стала историей паладина и его жизненного Пути.

Это роман одного героя — Лоенгрина. Таких персонажей в литературе не так много, как хотелось бы. Слишком, слишком часто мы видим «небритых героев» с их недостатками и тараканами — будто писатели хотят провести между читателем и героем параллель. Посмотрите, мол, и они не идеальны — они такие же, как вы, такие же грязные и неумытые. Но Лоенгрин не такой — он в какой-то степени идеален. Читая про его жизнь, начинаешь презирать себя, свою волю и свой путь — хочется зачеркнуть предыдущую жизнь и начать новую, лучшую, стать паладином. Ведь паладин — это рыцарь, преданный идее, которая сильнее любого сюзерена. Стать паладином — значит оставить позади слабости и мирские заботы, значит подняться над миром плотским в мир идей, полностью подчинив свою жизнь великой цели. Пусть Лоенгрин юн и наивен — но он намного мудрее рыцарей и королей, он нашел Путь и не свернет — какие бы преграды не появились между ним и Целью.

Эта история заставила мою душу встрепенуться и поверить, что есть еще силы идти своей дорогой. Что низменные удовольствия значат в жизни не так много, чтобы терять Великую Цель. Что человек существует вовсе не для того, чтобы наслаждать моментом, чтобы прожигать жизнь в нелепых развлечениях — нет, у человека есть более достойные занятия в жизни.

Все таки Никитин из редких авторов, которые пишут самобытное фэнтези. Это не волшебная сказка Толкиена, которая удовлетворяет желания эскапистов в идеальном мире. Это не притча Льюиса, наполненная аллюзиями на реальность. Это не Перумов с его богами, магами и некромантами, с кучей параллельных миров и измерений. Нет, это фентэзи Никитина, и мне оно нравится — жизненное и правдивое, часто жестокое — но с верой в справедливость. Фентэзи с акцентов на поступки персонажей, а не на историю, с описанием мира от лица героев, а не от лица автора.

За что я люблю книги Никитина — кроме разума, они могу крепко схватить меня за душу и не отпускать. Его книги заставляют меня смеяться и плакать, радоваться и грустить, злиться и умиляться. Я переживаю каждую книгу вместе с героями. Удивительный калейдоскоп эмоций спрятан в произведениях этого автора — а для меня это важнее, чем все красоты словесности и хитросплетения языка. Никакая игра слов не сравнится со слезой читателя. Никакая энциклопедичность не сравниться с желанием изменить свою жизнь. В книгах Никитина есть то, что Набоков называл отбрасываемой тенью — особое влияние на читателя, то же, что заставляет сегодня перечитывать Дон-Кихота и сопереживать Одиссею. Страдает стиль — язык явно не для эстетов, страдают второстепенные персонажи — они достаточно картонны, но произведение в целом выигрывает.

«Лоенгрина» читать легко — в хорошем смысле. Это не книжечка для чтения в метро, но язык и манера повествования не отвлекают лишними деталями, не дают вырваться из мира книги в реальный, грубый и неопрятный. Здесь нет излишней зауми и загадок, нет недоговоренности — это все лишнее, когда писателю есть что сказать. Здесь нет даже особой психологичности отношений персонажей — но она тоже не нужна в этой книге. Характер героев автор раскрывает в основном через их поступки — то, как герои поступают в трудных ситуациях и в быту. Сцена битвы Лоенгрина и Тельрамунда показывает нам жизненные принципы Лоенгрина, не считающие убийство победой. Лишь изменив человека, можно одержать настоящую победу, победу не мечом, но идеей. Через небольшие сцены общения Лоенгрина с прислугой мы осознаем его чуждость тому миру, той системе отношений в обществе, когда слуги — немногим лучше рабочего скота. Еще больше это раскрывается в сцене с консуммацией.

Эта книга — не просто пересказ старой истории великого рыцаря. Эта книга об одном человеке — о Лоенгрине. Я это понял не сразу, но когда понял — по-настоящему ощутил ее прелесть и замысел.

Отличная и прежде всего поучающая рыцарская баллада. Таких книг мало, здесь предстаёт перед нами истинный образ героя ,таким каким он должен быть. Это не герой который с мечом на перевес бросается в толпу врага и беспощадно рубит их мечом, это история о реальном герое, герое благородном. Надеюсь ,что многим читателям Лоенгрин послужит примером....