Кейтлин Р. Кирнан «Two Worlds and In Between: The Best of Caitlin R. Kiernan (Volume One)»

«О, быть бы мне корявыми клешнями,

Скребущими по дну немого моря!»

Т. С. Элиот

«Я не могу подумать о глубинах моря без содрогания»

Г. Ф. Лавкрафт

Море… Первобытная, влекущая и пугающая стихия, вместилище человеческих страхов и грез. Оно внушает страх своими бездонными тайнами и, одновременно, неумолимо притягивает к себе мятущиеся души. Кто только не признавался ему в любви… А кто-то, как Лавкрафт, боялся самой мысли о том, что может таиться в мрачных океанических глубинах. Кэйтлин Ребекка Кирнан, попав когда-то под всеобъемлющее очарование мечтателя из Провиденса, не избежала этой странной любви/ненависти. Хотя, наверное, в ее случае любви больше – подавляющая часть ее творчества демонстрирует тоску по водной стихии, увлечение ее поэтикой и желание проникнуто сквозь толщу вод в сокровенное царство тритонов и нереид. Как у выброшенной некогда на берег русалки.

Начав свой путь в тоскливых и конформистских 90-х, пришедших на смену эффектному безумию и свободе 80-х, Кирнан долго шла к раскрытию собственного писательского потенциала, индивидуального авторского стиля и пониманию – КАК и, самое главное, О ЧЕМ она хочет рассказывать. Именно этот генезис авторской мысли и мастерства позволяет проследить шикарный сборник 2011 года «Two Worlds and in Between: the Best of Caitlin Kiernan» от штатовского издательства Subterranean Press. Мало того, это всего лишь первая часть запланированного двухтомника короткой формы Кирнан – вторая, после долгих проволочек, выйдет наконец-то этой осенью. Поэтому, нелишним будет оценить всю красоту первой части. Глядишь, кто-нибудь заинтересуется и откроет для себя нового неординарного автора.

Начало пути у Кирнан было трудным. Она безусловный социальный фрик. И дело не только в ее бисексуальности (хотя следы этого сильно ощутимы в ее прозе). Нет, дело в том, что изначально она – одна из тех самых «лишних» людей, которые нет места в современном социуме. Она странная, колючая, резкая, грубая, но и ранимая, рефлексивная. Поэтому в немалой степени ее авторский стиль и мировоззрение сформировано теми самыми дикими днями юности, когда она пела в рок-группе и пыталась писать в перерывах между запоями: «Водка и «Викодин». Ночь в компании красавчика, который сделал мне укол героина и придерживал потом, когда меня тошнило... Месяцы, пропахшие ванилью, цветами магнолии, кассетные записи, горячее кофе, пот, сигареты, секс, черная фасоль, марихуана, комиксы, переполненные жаркие парковки в полночь, члены группы, не утруждающие себя тем, чтобы помыться и почистить зубы, и маленькая комнатка, где я писала». Отголоски всего этого можно найти в сборнике, особенно, в первой его части, охватывающей период с 93-го по 99-й год. Какие-то вещи здесь незрелые, откровенно ученические, но назвать их совсем слабыми я не могу. Прочтения достойны все. Даже ранний, давший название сборнику одноименный рассказ о парочке неформалов Твайле и Блонди, устроивших отвязную вечеринку, когда на улицах развернулся настоящий зомбиапокалипсис. Вещь незамысловатая, но как справедливо написала в послесловии Кирнан, забыть фразу «Когда у близнецов вечеринка – приходят все» невозможно. И момент, когда недавно «обернувшаяся» гостья вгрызается в лобок Тайлы – тоже. Кирнан вообще не стесняется натурализма, это роднит ее в чем-то со сплаттерпанками, но с меньшей долей увлеченности грубой физиологией. Скорее, это результат дружбы с небезызвестной Поппи Брайт, совместный рассказ с которой вошел во вторую часть сборника (Night Story 1973). Кого-то это может отпугнуть, но на мой взгляд, это влияние оказалось полезным, придав творчеству Кирнан грубой чувственности и дикой сексуальности, которой славится Брайт. С поправкой на то, что Кирнан более романтична и менее нарочито-перверсивна. Как бы то ни было, первые пять рассказов сборника незрелы, но достойны прочтения. А открывающий его рассказ Emptiness Spoke Eloquent, дань уважения Стокеру, повествующий о дальнейшей жизни Мины и остальных противников Дракулы, просто великолепен. Грустная, пронзительная история Мины, бредущей сквозь годы потерь, смертей близких, через две мировые войны, несущей бремя поцелуя Дракулы – исключительно эффектная вещь, не имеющая ничего общего с грубыми фанфиками и коммерческими поделками по мотивам известных произведений.

А вот с рассказа Estate начинается более зрелая Кирнан. В этой истории магната Сайласа Десвернайна есть все атрибуты южной готики: семейная трагедия, одинокий особняк, хранящий свою тайну, сверхъестественная загадка. Затем мы окунемся в шизофреничную и параноидальную атмосферу Rats Live on no Evil Star, истории, вдохновленной идеями спорного Чарльза Форта (еще одного любимца Кирнан) – и здесь текст по степени жути отдельных сцен приближается к творениям Мейчена. После, в рассказе Salmagundi, нас ждет встреча с одной из любимых героинь Кирнан – Сэлмаганди Десвернайн, эльфоподобным созданием с бледной кожей и снежно-белыми волосами. История короткая, без особого сюжета. Зато с эффектной сценой андеграундного перфоманса и загадочными разговорами о кинематографе и поэзии. Рассказ Giants in the Earth, из трибьютной антологии Муркоку, полностью выдержан в стиле его «Танцоров на краю вечности»: экзотичен, по декадентски-изнежен, причудлив и ярок. Кирнан расскажет историю одного дня из жизни молодого Джерека Карнелиана, и как минимум, любителям Муркока она будет весьма небезынтересна. И настоящая жемчужина – Postcards from the King of Tides, подлинно лавкрафтианская по духу история о странном музее морских диковин, затерявшемся на берегу океана, его странном хозяине и сокрытом в нем подлинном ужасе морских глубин: «Угнездившийся на дне Каньона Угрей, что в бухте Хэмболдт, выловленный сквозь пять тысяч морских саженей воды, столь чернильно-темной и холодной, что он вполне мог быть там еще во времена, предшествовавшие Творению». И сам хозяин остается загадкой, и его странный дом, который внутри больше, чем снаружи – ясно одно, эту встречу молодые герои рассказа не забудут никогда. Завершается первая часть белым стихом Zelda Fitzgerald in Ballet Attire, упражнение в стиле Т. С. Элиота. Элиот, Паунд и вообще модернисты это еще одна привязанность Кирнан, что отчетливо видно в ее прозе (в рассказе Emptiness Spoke Eloquent, например, Мина присутствует на литературной встрече с Паундом и Джойсом).

Вторая часть сборника — это Кирнан, обретшая свой узнаваемый и весьма сильный голос. Вот здесь начинается настоящий праздник для любителей небанальной, умной weird-прозы. Хотя не обошлось и без нескольких фрагментов, показывающих коммерческую сторону Кирнан как писателя. Прежде всего, это истории Les Fleurs Empoisonnees и Waycross, повествующие о Дэнси Фламарион, девочке-альбиносе, истребляющей демонов и прочую нечисть по наущению своего невидимого ангела-советчика. Но внешняя простота этих историй искупается прекрасным, пышным языком, которым они написаны. Да и сама героиня далека от типового дамского городского фэнтези, с его сексуально озабоченными, одномерными героинями. Хотя, надо признать, способности девочка демонстрирует такие, что при встрече ее, предположим, с безжалостным Пинхэдом, я бы не был уверен в победе последнего. Примерно в этом же русле написаны рассказы The Dead and the Moonstruck и Daughter of the Four of Pentacles. Но они более поэтичные и сказочные, особенно первый – в нем мы встретимся с девочкой-подменышем, Скворчихой Джейн, украденной некогда гулами из мира людей. Прожив всю жизнь в подземелье, вдали от света, Джейн готовится к обряду инициации, потерпев неудачу в котором ей грозит быть съеденной вчерашними друзьями, щенками-гулами. Кирнан здесь удалось написать некое подобие детской сказки взрослым языком, и история получилась исключительно красивой и трогательной.

Остальные вещи просто великолепны. Это и галлюциногенная, загадочная история о «маленьком народце» (и снова Мейчен!) La Peau Verte, и тоскливые, болезненные, оставляющие ощущение прикосновения к какой-то потаенной изнанке видимого мира Spindleshanks, Onion и Road of Pins (из последнего, судя по всему, вырос позднее шедевральный роман Drowning Girl); пропитанные солью, морем, глубинным ужасом и лавкрафтовскими мотивами Houses Under the Sea, Andromeda Among the Stones и From Cabinet 34, Drawer 6. Любителям Поппи Брайт придется по душе уже упомянутая совместная вещь Night Story 1973 – в ней мы отчасти приблизимся к пониманию того, почему Дух в «Потерянных душах» настолько загадочен и чувствителен к пульсации потустороннего мира. И для контраста – мрачная, жесткая НФ в рассказе Riding the White Bull и повести The Dry Salvages. На фоне остальных вещей эти кажутся весьма необычными, но Кирнан любит научную фантастику и одно время даже утверждала, будто хочет, чтобы ее воспринимали исключительно как НФ-автора. Хвала Ктулху, до этого не дошло, но как говорится: «Талантливый человек – талантлив во всем».

Резюмируя, могу порекомендовать этот прекрасный сборник всем, кто любит умную и тонкую прозу; романтичный и поэтичный стиль, гармонично сбалансированный дозированной жестокостью, натурализмом (без крена в смакование gore and blood)и мрачной атмосферой; кто не боится обсценной лексики и сексуальности; кто предпочитает истории, где тайна остается нераскрытой, и автор стремится, прежде всего, спроецировать ощущение проникновения за темную завесу к секретам иного мира. В завершение, слова самой Кирнан: «Хорошая проза это окно из витражного стекла, и цвет его становится голосом автора. Так что, вот они, мои окна, все раскрашенные мною. Нельзя сказать, что это действительно лучшие окна из тех, что я когда-либо сделала, но мне нравилось их создавать. Взгляните же на них».

Р. S. Рецензия была опубликована в онлайн-журнале Darker за апрель 2015 г.