Сигизмунд Кржижановский «Баррикада»

Баррикада — фортификационное сооружение на городских улицах, иными словами, укрепленная позиция для ведения оборонительного городского боя. А само слово — от французского barricade, — «нагромождение бочек», — французы есть французы: они первоначально баррикады строили из пустых винных бочек (знать их было у них в большом избытке, а бордосская винная бочка называется «баррик»), из бочек, уже пустых от вина, но наполненных землей.

Наибольшее распространение подобный вид заграждения, — баррикада, — получил во время французской июльской (27 июля) революции 1830 года. Что это было? — можно увидеть в Лувре: «Свобода, ведущая народ» (фр. La Liberté guidant le peuple — правда, обыденный перевод на русский — «Свобода на баррикадах», ну, это наша ментальность, всегда отождествляющая народ и баррикады), на картине Эжена Делакруа.

Баррикады Москвы 1941 года стояли и на Бородинском мосту (бывший Дорогомиловский мост, по которому в сентябре 1812, после Бородинской битвы проходили и русские, и французские войска), выходившем на Смоленскую улицу (всего-то два квартала между Смоленской набережной и Смоленской же площадью), а сразу же, за площадью, уже Арбат.

Самое интересное, что эту баррикаду на Смоленской улице запечатлел на своих фотографиях фотолетописец Москвы Наум Грановский. Это место, место баррикады, буквально в паре кварталов в сторону Киевского вокзала по Арбату от двух, а местами и трехэтажного дома №44, в квартире №5 которого, в течении всех 28 московских лет жизни, и проживал Сигизмунд Кржижановский (знатная квартирка: порядка шести квадратных метров — вот она и послужила прототипом квартиры Сутулина в уже культовом рассказе «Квадратурин», да и, говорят, что и Булгаков, зайдя на пару разговоров и бокалов, там подсмотрел Швондера и компанию).

Сейчас в этом уютном особнячке на Арбате расположилось «Хард Рок Кафе». Но о том, что в этом доме жил Кржижановский — ни мемориального слова.... Кстати, в этом же доме, жил и другой замечательный литератор, тоже не совсем обласканный властной славой — поэт Николай Глазков. (В 1923 г. семья Глазковых (а Николаю было ещё всего 4 года) переехала в Москву и поселилась по адресу Арбат 44, квартира 22, — здесь поэт и прожил практически всю жизнь.)

Кстати, интересное совпадение: дни рождения — Сигизмунд Кржижановский — 30.01.1887; Николай Глазков — 30.01.1919.... Глазков и январь-то перенарек, как пьянварь.

Везло Кржижановскому на фотографов — в галереи фотопортретов (скорее портретных фотошедевров) Наппельбаума, Моисея Соломоновича, который «запечатлел» для истории и вечности не только «самого человечного» Владимира Ильича и «железного» Феликса Эдмундовича, но и избранных писателей, — избранных своим несомненным талантом, — Ахматова, Гумилев (две дочери Моисея Соломоновича Фрида и Фредерика, в 1920 году, организуют, с согласия и под менторством Гумилева, поэтическую студию «Звучащая раковина», заседания которой, кстати, и проходили в квартире Наппельбаума) , Блок, Георгий Иванов, Михаил Булгаков.... В этой галерее есть портрет и Сигизмунда Кржижановского. В этом «нюхе на талант», Моисей Соломонович сродни с персонажем Булгакова, колоритным Арчибальдом Арчибальдовичем: помним-помним, как, на удивление всему «Грибоедову», — Сам Директор! — самолично бросился обслуживать небезызвестную расхристанную и развязную парочку обормотов....

Эссе (физиологический очерк, как подзаглавил весь цикл автор) замечателен, не только по своими художественным достоинствам — перефразируя самого Кржижановского: это «жизнеописание одной баррикады», — но и как документ: свидетельство военного московского быта и победы — Кржижановский (как и его спутница Бовшек) остался в Москве 41 года, отказавшись уехать в эвакуацию.