Хидэо Ямамото «殺し屋イチ / Koroshiya Ichi»

Луис Бунюэль, сам не слишком хороший человек, как-то сказал:

‘…единственный смысл моих фильмов – повторять, снова и снова, если кто-то забудет или посчитает иначе, что мы живём не в лучшем из возможных миров'.

Манга Хидэо Ямамото, в какой-то мере спекулируя на этом изречении, растворяет ворота в мир Хадзимэ ‘Ichi’ Сироиси – молодого каратиста, с попустительства безразличных взрослых становящегося объектом травли и унижения окружающих. Ити при этом отличает нечеловеческая самоотдача, однако навыки свои, он, впрочем, до поры не может применять – будучи затерзанным людьми, он неизбежно пресмыкается, остаётся не уверен в себе, а драться может только в истерике. В нём взрастают психопатия и откровенный садизм, а исключительные бойцовские умения проявляют себя в сериях жестоких припадков, в ходе которых Хадзимэ яростно избивает своих мучителей. Вскоре исключительный каратист становится марионеткой криминала-аутсайдера Jijii, использующего его способности для старта межклановых войн в Кабуки-тё, злачном районе Синдзюку и образном доме якудза. Навыки рукопашника Ити приходятся как нельзя кстати в Японии, где оборот огнестрельного оружия осуществляется с максимальной жесткостью. Скрываясь в высотном комплексе, он психотично истребляет ублюдочных подонков, давно утративших хоть что-нибудь человеческое.

Манга отличительна предельно реалистичной рисовкой, глубоким психологизмом и жуткими сценами извращенского насилия: здешней бочкой дёгтя служит обилие каких-то просто шизофренических изуверств, ‘неперевариваемых’, клинических сексуальных девиаций. И тут Ямамото походит на англичанина-фантаста ‘новой волны’ Балларда, персонажи которого настолько же отвратительны, бессистемны и управляемы лишь низменными, одномоментными порывами. Показательны точечные включения огнестрельного оружия; это, по большей части, китайские Type 54, копии советского ‘Тульский Токарев’, нелегально ввозимые морским путём в Японию и широко употребляемые тамошними криминальными синдикатами ввиду своей дешевизны.

Кроме того, Ямамото интересуется боевыми искусствами, и это видно; чего стоит блистательное изображение коронного удара Ити — ороши учи какато гери [oroshi uchi kakato geri] из кёкусинкай-карате, или его аналога из кикбоксинга, ‘топора’ [axe kick] – крайне требовательной к физическим данным бойца технике.

Существовал ли ‘хороший человек’ Ити? Ведь он тренирует избиваемого одноклассниками ребёнка. Возможно, окончательный слом его психики происходит в OVA, где тот, в отчаянном эмпатическом акте, тянется приласкать умирающего на автостраде кота, который тут же впивается в его пальцы – и Хадзимэ в горьком бешенстве топчет животное.

Он чем-то похож на таксиста Трэвиса Бикла (который, кстати, в определенный момент фильма столь же отчаянно начинает тренироваться). И совершенно так же пытается спасти уличную проститутку, убивая ее дружка. Ити, загубленный человеческий ресурс… Он мог бы стать чьим-нибудь защитником, любимым, спортивным тренером (манга наглядно показывает, сколь аккуратно он обращается с детьми). Но его представления о взаимодействии людей абсолютно искалечены; он убеждён, что вступавшаяся за него девушка, которую он не смог спасти от изнасилования, желала быть изнасилована им самим. Психика Хадзиме сломлена, и он начинает читать инстинктивную направленность воли как единственно употребимую, а насилие мнит единственным методом управления реальностью. И так ли уж справедливо будет его за это винить, с таким-то сенсорным опытом?..

Эрих Фромм в своей ‘Анатомии человеческой деструктивности’ выделял дихотомию ‘злокачественной / доброкачественной’ агрессии, где только последняя не была деструктивной, но – способствовала долгоденствию человека, служа естественной реакцией на угрозу жизни. Ити, несомненно, волевой, но трусливый человек, страдающий от неумения ‘подать’ себя в обществе, стараниями своих истязателей больше не улавливает различий между двумя этими категориями.

Психика Ити не выдержала, и, повторяя дорогу множеств серийных убийц, он едва не кончил столь же незавидно. Но на место вырвавшейся марионетки тут же встает другая; и, как несомненно доказывает доминирующий процент людской погани, так будет всегда.