Урсула К. Ле Гуин «Планета изгнания»

Если подбирать самый подходящий эпитет к «Планете изгнания», я бы выбрал в качестве такового слово «пронзительный». «Пронзительный» – не от слова «пронзает», а от слова «пронизывает», как, например, пронизывает до костей холодный ветер. Если вчитаться в книгу как следует, мысленно ставя себя на место ее героев, возникает именно такое пронзительное ощущение – одиночества, безысходности, тщетности, потерянности. Никому из нас такое в действительности испытать не дано просто потому, что мы живем на своей родной и вполне благоприятной для жизни планете. А в книге?..

Представьте себе планету, год на которой длится шестьдесят земных лет: по пятнадцать лет зимы, весны, лета и осени. Как и все живые существа этой планеты, люди на ней живут, подчиняясь такому долгому циклу: дети у них рождаются только весной и осенью. Но вот перед нами девушка Ролери, родившаяся не в срок – в так называмое Летнее Бесплодие. Она одна – все свое поколение: те, родился весной, уже взрослые люди, родившиеся осенью – еще маленькие дети. Не то что в ближайших племенах, а, пожалуй, и на всей планете у Ролери не отыщется ни одного ровесника. Лучшее, на что она может рассчитывать, – со временем стать пятой женой у какого-нибудь старика. Попробуйте представить себе, что она должна ощущать, размышляя о своей жизни. Ну как, пронизывает?

Казалось бы, худшее одиночество и вообразить невозможно, однако нам тут же доказывают обратное. Колония пришельцев из космоса – поселенцев из Лиги Миров, обосновавшаяся на той же планете десять местных (то есть шестьсот земных) лет назад, когда-то была сильна и многолюдна, но теперь постепенно, но неумолимо вымирает. Связь с Лигой давным-давно потеряна, многое из знаний первопоселенцев утрачено, построить космический корабль колонистам не под силу, и все, что им остается, – просто выживать в чужом для них мире, чувствуя, как этот мир «с величественной медлительностью отторгает чужеродный привой». Особенно тяжело главе колонистов, Джакобу Агату, который отлично осознаёт, что колония обречена и что он, ее глава, не может ничего с этим поделать. Добавьте сюда не исчезнувшее за десять долгих лет недоверие к колонистам-«дальнерожденным» со стороны местных племен, считающих их нелюдями и, за редкими исключениями, демонстративно презирающих, и такое же отношение к людям планеты со стороны многих колонистов: для них это даже не люди, а «врасу» – высокоразумные существа. И то правда, как легко презирать таких «высокоразумных», когда у тебя за плечами тысячелетия истории космической Лиги Миров, а они живут в каменном веке и даже еще не изобрели простое колесо…

И вот в такой мрачной обстановке, в преддверии наступающей зимы, и разворачивается действие «Планеты изгнания». Встреча Ролери и Агата – первое звено в цепи событий, которые наперекор всему: близкой зиме, нашествию кочевников с севера, давним презрению и ненависти – а может быть, и благодаря всему этому? – объединят колонистов и племя Аскатевара и дадут начало чему-то совершенно новому. Только не думайте, что все образуется, словно по волшебству, и что вас ждет простенький романчик с хэппи-эндом: смертей и крови по ходу действия будет немало, но, если вдуматься, только так все и могло произойти. «Планета изгнания» – вещь цельная и продуманная, события в ней находятся точно на своих местах, и ни одно нельзя выдернуть из книги, чтобы не зашаталось все повествование, его последовательность и логика. Все-таки ранние произведения Хайнского цикла в этом смысле намного лучше более поздних, чаще всего раздутых сверх всякой меры и перегруженных различными отвлеченными и в общем-то ненужными рассуждениями. Здесь ничего подобного нет, и оттого-то «Планета изгнания» и производит столь глубокое впечатление: нам ничего не разжевывают и не кладут в рот готовеньким, додумываем картины прихода зимы и человеческого отчаяния мы сами. А свои собственные представления воспринимаются и запоминаются, конечно же, ярче и лучше, чем полученные извне, со стороны.

Планета, которая потом, в других «хайнских» произведениях, будет носить название Верель, также описана скупыми, но красочными и меткими штрихами: море с высокими приливами, серое осеннее небо, ползущие по опустевшему лесу бродячие корни, летающие белые снеговеи, страшные снежные дьяволы… И местные племена с их особым этикетом общения, основанным на глаголах «слушать» и «слышать». Простыми словами «я тебя не слышу» там можно нанести смертельное оскорбление. И никто опять-таки нам не разъясняет тонкости такого общения: они сами быстро становятся понятны по ходу действия, и мы начинаем ощущать их смысл без всяких дополнительных комментариев. Вот он, парадокс Хайнского цикла: чем меньше написано, тем проще понять и почувствовать, и наоборот, – а «Планета изгнания», наверное, лучший тому пример.

«Планета изгнания» очень сильно меня зацепила. Не с первых строк, даже не с первых глав, но зацепив – не отпустила до самого финала.

Планета Верель вращается вокруг своего солнца в течении 60 земных лет. Не каждому жителю, увидевшему зиму, выпадает шанс увидеть ее повторно. Более 600 лет, бок о бок с местными племенами, Людьми Аскатевара, живет колония землян – Космопор. Снова наступает зима, и на юг, через земли Аскатевара, должны мигрировать племена гаалей. Есть одно «но» — у гаалей появился новый вождь, и, в отличии от прошлых зим, гаали больше не разрозненные племена, а организованная орда.

На фоне грядущего военного конфликта и попыток землян объединить племена против общей угрозы, развивается любовная линия между одним из лидеров землян Джакобом Агатом и туземкой Ролери.

Так чем же зацепила история? Вроде ничего такого. Ну любовь, ну война, ну туземцы и земляне.

Для начала про землян и туземцев. Жители Космопора полностью отрезаны от Лиги миров. Почему? Неизвестно. И они не могут ни создать космический корабль или ансибль, потому что связаны законами Лиги о невмешательстве в научно-технический прогресс других миров. Годы идут, и у женщин колонии рождается все меньше жизнеспособных детей. Генная несовместимость с туземцами также не дает возможности продлить род. Драма вымирающей колонии, страх перед исчезновение, попытки держаться за остатки былого величия, проклятия в сторону древнего закона, вписанного в родовую память и ставшего чем-то большим, нежели свод правил для колонистов, ненависть к туземцам.

С другой стороны — туземные племена. Люди Аскатевара не считают землян Людьми. «…и в них нет ничего, кроме коварства и обмана!» говорит один из туземных вождей. Они побаиваются землян с их технологиями и возможностью телепатии, не смотрят им в глаза при встрече, не приглашаю за свой стол, охраняют от них своих женщин. Свод Обе стороны полны предрассудков друг о друге. Поэтому у Джакоба Агата получается убедить объединиться против общей угрозы только старого вождя Вольда.

Старик Вольд – лучшее, что есть в романе. Вождь стар и еще крепок, он уже видел зиму, и готовится увидеть ее снова. Но годы жизни берут свое, и сильное в прошлом тело сдается под их давлением. Понемногу поддается и ум Вольда. Он не всегда узнает своих многочисленных жен и детей, не всегда осознает в каком времени существует. Он вспоминает старые дни молодости, когда был красив и силен. Сейчас он завидует силе молодых, но не их глупости. Давно он, один из немногих, взял в жены колонистку и любил ее. И что, что он не всегда помнит ее имя? В другие моменты ум Вольда все так же остер и прозорлив. Именно старый вождь, увидев первые снежинки, понимает, чем закончится вторжение гаалей.

Что до любви между Ролери и Агатом. Она вспыхивает как-то вмиг. Поначалу она больше похожа на что-то вынужденное, порожденное смирением Ролери со своей судьбой. Дело в том, что репродуктивные способности женщин Аскатевара привязаны к временам года, а Ролери родилась в период период Летнего Бесплодия. По этой причине у нее не будет детей, и она, скорее всего, умрет одинокой старухой. Агат забирает девушку в Космопор и делает своей женой, но чем дальше, тем сильнее и настоящее становится их любовь.

Война с гаалями получилась не такой масштабной, как ожидает читатель, но не менее кровавой и драматичной. Дикари врываются в Космопор, война превращается в серию жестоких и кровавых стычек на засыпанных снегом улицах города. Заполненный раненными лазарет, партизанские вылазки, вечный недосып, умирающие от переутомления или ран друзья и знакомые. Люди побеждают, но цена победы значительная.

«Планета изгнания» — роман о последних днях старого Вереля перед чем-то новым и неизведанным; о конфликте между похожими, но разными народами Людей Аскатевана и колонистов; о правилах, которые иногда нужно нарушать.

Второй роман Ле Гуин, также как и первый, входящий в Хайнский цикл. Автор ещё молода, не погрузилась в феминизм и левые идеи, мир, показанный в книге, достаточно прост и логичен, как и люди, его населяющие.

На планете Вереле, делающей полный оборот вокруг своего солнца за 60 земных лет, влачит достаточно жалкое существование забытая земная колония. Потомки колонистов давно уже потеряли связь с цивилизованным миром и вынуждены вести образ жизни технологически отсталого местного населения (да-да, прогрессорство тут не в фаворе). Туземцы и дальнерождённые, как называют жителей земного форпоста, относительно мирно сосуществуют, фактически не обращая друг на друга внимания. Но вот подступает долгая-долгая зима, вместе с ней приходят дикие кочевники и вот уже вынужденным соседям приходится что-то решать и как-то коммуницировать друг с другом перед лицом общего врага.

«Декорации» романа, как я уже отметил выше, просты и правдоподобны. Лаконичный мир красив суровой красотой, хорошо визуализируется при чтении и запоминается. Фабула повествования проста, а поднимаемые вопросы вполне жизненны и актуальны — действие вполне можно было бы перенести в наш мир и в наше время. Лишённая нарочитых усложнений книга, могущая показаться излишне простой, обладающая, однако, притягательной силой и очарованием, с неизменным удовольствием читается как в юном, так и в зрелом возрасте.

Как-то так получилось, что творчество знаменитой Урсулы Ле Гуин долгое время оставалось вне моего внимания. Если не считать прочитанный когда-то давно и изрядно подзабытый роман «Левая рука Тьмы», то «Планета изгнания» стала для меня знакомством с прославленной американской писательницей, и знакомство это мне понравилось.

Немного смазана концовка, где леди Урсула переходит на стиль беспристрастного летописца, но вполне может быть, что это и неплохо, зато не затянуто. В целом, написано сильно, весьма своеобразно, таким оригинальным почерком: с одной стороны — есть лирика и романтический отношения, с другой же — без девчачьей слезливости, с одной стороны — эпично, с другой — без слащавой героики, с одной стороны — технократия и прогрессорство, с другой стороны — механика телепатии не объяснена, а цель основания колонии галактической цивилизации на средневековой планете не проговаривается.

Как уже упоминал выше, в Хайнском цикле я новичок, можно сказать — пришёл к середине представления, поэтому смысла всего происходящего на сцене не до конца понимаю, но и это тоже вполне любопытно — так сказать, свежий, незамыленный взгляд на отдельно взятое произведение. К тому же, насколько понял, общая идеология цикла подразумевает очень слабую связь между составляющими, поэтому читать книги в рандомном порядке не возбраняется.

И вот что пришло мне в голову в связи с этим. «Трудно быть богом», как мне кажется, расставила точки над i в теме прогрессорства. Морально-этический облик прогрессора там разобран на составляющие, бремя, так сказать, белого человека разложено по векторам и каждому вектору присвоена своя коннотация. В «Планете изгнания» же всё несколько по-другому: существует некий кодекс колонистов, есть свод правил, чего можно, а чего нельзя на вверенной планете, однако законы эти чуть ли не мифологизируются, мол, когда-то давно они были нам привиты, но в чём их смысл и какова конечная цель, поставленная перед нами, мы сами точно не знаем. Что-то вроде народной приметы, у которой есть здравый смысл, обусловленный житейской мудростью и отточенный многими поколениями предков, однако указать точное значение и механику процесса современный человек уже не в состоянии.

Уважаемый Zangezi в своём отзыве справедливо указывает на то, что нет никаких указаний на причину основания колонии галактической цивилизации, на смысл пребывания колонистов на планете, уровень развития которой находится где-то в Средневековье. Однако я предлагаю альтернативу: свободное поселение, культурная панспермия ради панспермии, группа настолько свободного поиска, что само её существование и становится целью. Я глубоко сомневаюсь в том, что первые европейцы, обосновавшиеся в Новом свете, все поголовно были прогрессорами и миссионерами. История подсказывает, что зачастую это были авантюристы с шилом в одном месте. Метрополия связывала их определёнными правилами и обязательствами, но так ли ортодоксальны в своей идейности и гражданской позиции были эти колонисты?

Свободное поселение на захолустной планете на окраине Галактики, основанное без высоких целей и напыщенного смысла белого человека. Затянувшийся по форс-мажорным обстоятельствам пикник культурных и чистоплотных туристов на обочине галактической трассы. По-моему, не плохо.

Урсула Ле Гуин — классик так называемой «мягкой», гуманитарной научной фантастики. Бесконечно люблю её за глубокую проработку созданных ею миров, каждый из которых уникален по-своему, и за тонкую атмосферу безысходности, пропитывающую даже такие жизнеутверждающие произведения, как «Планета изгнания».

Колонистов, оставленных на не подходящей для их жизни планете, забыли, и они вынуждены существовать бок о бок с коренным населением, ограничивая себя в техническом развитии из уважения к старым законам Лиги Миров. Их народ вымирает, приближается суровая пятнадцатилетняя зима, надвигается невиданная прежде армия дикарей. Казалось бы: скоро рассвет, выхода нет, однако заканчивается роман (к слову, весьма небольшой по объёму, читается за несколько часов) проблеском надежды: погодные условия играют на руку в войне с дикарями, а организмы колонистов всё-таки с течением столетий начинают приспосабливаться к новому, чуждому миру. Ну и любовь, конечно — куда без неё. Любовь туземки и колониста и возможность продолжить свой род, а не умереть бездетными из-за биологической несовместимости.

Отдельного внимания заслуживает гуманизм, пронизывающий «Планету изгнания». Уже плохо помню другие книги «Хайнского цикла», но этот самый гуманизм лежит в основе всей Лиги Миров. Колонисты не захватывают чужие миры, не покоряют их, а наблюдают и ждут подходящего времени в техническом развитии для ассимиляции и помощи коренному населению. Многие фантасты, особенно на их фоне могу выделить Станислава Лема, отличаются пессимистичным взглядом на человечество будущего, и Урсула Ле Гуин среди них, несмотря на упомянутую мной мрачноватую атмосферу, как луч света.

9 снежинок из 10. Не десять, потому что всё-таки это произведение не самое выдающееся и цепляющее, у Урсулы Ле Гуин есть куда более сильные и знаковые романы.

Когда один год длится 60 земных лет...

Если вы любите средневековые романы с осадами и штурмами городов, с любовью между людьми разного сословия, с описаниями атак и оборон, с особым осенне-зимним состоянием и текста и атмосферы, с романтикой и поволокой — то вам сюда. Какое средневековье? — воскликнете негодующе вы. — Ведь всё происходит на другой планете! И будете правы… и неправы. Потому что выживающие на этой планете вот уже в течение нескольких столетий «земляне» полностью отказались от всех и всяческих технологических достижений своей расы в силу соблюдения закона Лиги Миров о недопустимости инопланетного культурного воздействия на представителей высокоразумных инопланетных рас (врасу). И потому вынуждены полностью существовать ровно в тех же условиях «средневековья», в которых живут и выживают местные аборигены.

Однако волей или неволей то и дело возникают смешанные браки между двумя разумными расами, и хотя потомства такие браки не оставляют (в силу генетических различий), однако же взаимное, пусть и точечное, влияние эти гибридные связи всё-таки оставляют. И этот роман частично и об этом.

Но в большей степени книга может быть прочитана как романтическая история любви и неравного брака на фоне военных действия с ордой наступающих кочевников. И эта событийная составляющая романа выписана Урсулой куда как замечательно — рельефно и выпукло, контрастно и не без сочувственной сентиментальности.

Но вот какая штука для меня оказалась значимой — по воле братьев Стругацких мы, в общем-то, привыкли к тому, что земляне, обычно будучи выше развиты технологически, непременно осуществляют так называемое прогрессорство, т. е. намеренное и по мере возможностей рассчитанное воздействие на естественный ход течения истории тех или иных инопланетян. А вот Урсула Ле Гуин как раз-таки в этом своём романе чётко и недвусмысленно сформулировала прямой запрет на такое воздействие. Причём запрет этот касается даже вероятностей ненамеренного, случайного «прогрессорства». Удивительное дело, в американской литературе и такие взгляды. В 60-е годы!

Роман про обретение человечеством своего места.

Давно забытая планета, на которой остатки человечества живут бок о бок с другой разумной гуманоидной расой, очень похожей на людей. Человечество живет и медленно деградирует — все меньше детей появляется на свет, все больше технологий забывают люди. И только нашествие кочевников, объединенных местным Чингиз-ханом, позволяет людям Земли и людям планеты медленно и мучительно вступить в союз.

В общем, история про то, что нельзя жить прошлым и цепляться за это прошлое. При этом движение вперед, в будущее, абсолютно не гарантирует тебе успеха. Ты можешь стать одним из погибших на этом пути

«Планета изгнания» — первая книга, которую я прочитала у Урсулы Ле Гуин. Потом был цикл «Волшебник Земноморья», « Город Иллюзий» и многое другое. Но данное произведение оставило неизгладимое впечатление, благодаря которому я возвращалась на Планету не один раз. Атмосфера безысходности, обреченности перед грядущей Зимой, и как символ этой зимы — Гаалы, сметающие все на своём пути: конец не только для горстки «инорожденных», но и для «истинных людей». Конец для старого мира. И как лучь надежды: новый порядок, новый мир, зародившийся из союза Джакоба Агата и Робери. И весьма успешного мира, судя по намёками из романа « Город Иллюзий».

Замечательное произведение, рекомендую прочесть не только его, но и остальные книги из данного цикла. Урсула Ле Гуин умеет создавать великолепные книги с интересным, захватывающим сюжетом, продуманными, многогранными мирами и неординарными, неоднозначными героями.

Джакоб Агат, представитель альтерранов, космических колонистов, вынужденных доживать свои последние дни на чужой планете, влюбляется в Ролери, девушку-туземку. Вместе им предстоит сражаться за свою жизнь с ордой племен гаалей, за которыми по пятам следует Зима.

Урсула Ле Гуин создает атмосферу безысходности, увядания, которое проявляется во всем: это и образ старого вождя Людей Аскатевара Вольда, и наступление Великой Зимы (год на описываемой планете длится 60 лет), и обреченность перед лицом угрозы гаалей, и ощущение тоски людей Космопора, чужих на планете, не способных рождать достаточное количество детей. Надежду может подарить лишь сплочение людей, символом которого является любовь Агата и Ролери, в которой неожиданно пробуждаются с способности к параречи, основанной на телепатии (отсылка к событиям романа «Планета Роканнона»).

Умение передать настроение с помощью художественных образов, использование полифонии, создание объемных персонажей — все это делает прозу Урсулы Ле Гуин потрясающей и позволяет творить оригинальные волшебные миры.

Подробная и любопытная история на тему «брошенной колонии поселенцев». Что там с метрополией — никто не знает и надежда на воссоединение с ней давным-давно угасла. Надежды уже тоже толком нет, ибо земляне медленно, но верно вымирают из-за уменьшения деторождения. Да ещё нелепые и непрактичные, хоть и безусловно гуманные законы, не дающие переселенцам получить хоть какое-то техническое или научное превосходство над аборигенами. Местные терпят, но не более и воспринимают явно не как друзей и союзников, разве что как очень сильно вынужденных. Но есть единая страшнейшая для всех угроза, и против которой надо или объединиться, или погибнуть всем по одному.

Да и мир действия понравился — суровая и непонятная планета, которая действительно радикально отличается от Земли, что серьёзно меняет жизнь переселенцев. В общем, для меня именно эта книга подтвердила то, что Ле Гуин действительно умеет моделировать интересные и необычные миры-общества.

С одной стороны действительно неплохая, интересная идея даже сегодня: жизнь умирающей колонии, продолжительные времена года, серьезно влияющие на образ жизни населения планеты, конфликт своих и чужих (причём тут используется достаточно штампованный приём, когда людей и лжелюдей меняют в повествовании местами вначале, вводя читателя в некое потрясение, когда правда раскрывается). Кажется, что вот действительно что-то вроде «Поселка» Булычёва.

С другой стороны со «вкусных» моментов внимание сразу переводят на любовную линию, сражение с ордой гаалей и упадок колонии. И тут начинаются вопросы. Как же так — невмешательство и жизнь на уровне местных, но местные даже не изобрели колеса — зачем нужна такая колония и руководствуясь каким принципом в этом мире колонисты всё же построили современные дома с современными же коммуникациями, имеют все необходимые лекарства и достаточно сложные технические приспособления (вроде тех же катапульт, арбалетов и телег с колесами). Линия «давайте жить дружно» (колонисты начинают дружить с местным населением, общая беда сплочает разные расы) тоже порождает ряд вопросов. Во-первых, почему за 600 лет не состоялось никакой толковой ассимиляции? Опыт показывает, что вроде бы должно быть наоборот. Какие-никакие связи должны были установиться уже давно, а тут никто и никак не взаимопроникает в другую цивилизацию. Более того, даже старейшие с обеих сторон ведут себя как 6-летние младенцы, обижаясь друг на друга. Махровое средневековье. Во-вторых объединение перед лицом врага немного отдаёт лицемерием. Ободранные, нищие гаали выступают тут как мировое зло — никто не пытается с ними договориться, понять причины и следствия. Просто вступить в переговоры и оттянуть время. Все добрые люди объединятся и зверски убьют всех злых людей. Хотелось бы больше глубины, больше погружения в этот холодный мир, больше упадничества, что ли, раз на нём сделан такой акцент, как в «Обездоленный». Но объём не располагает, а сам хайнский цикл в 1966 совсем не такой, как в 1974.

Одна из немногих оптимистичных книг в «Хайнском Цикле». Они почти все прекрасны — и почти все вгоняют в депрессию, даже если заканчиваются формально хорошо.

Как-то случилось так, что о существовании писателя-фантаста Ле Гуин я ничего не знал более тридцати лет своей жизни. Как это случилось — ума не приложу, но факт. Можете плевать мне в рожу. И первое от Ле Гуин, что я прочитал в 1993 году, была именно «Планета изгнания», уже потом пошло, вернее — полетело всё остальное. И первое, что меня потрясло у неё — это умение очень подробно и очень достоверно прописывать миры иных цивилизаций, их менталитеты, их верования, их религии. Такого больше нет ни у кого. Видимо, сказывается семейное происхождение автора. И мир, где времена года длятся десятилетиями — такое ещё нужно придумать! Читаешь — и видишь, читаешь, — и веришь. Потому что ничего иного придумать невозможно, потому что это — настоящий мир. Хотя и фантастика. А, может, это вовсе и не фантастика?

В фантастических книгах часто можно встретить сюжет о колонизаторах на чужих планетах. Чаще всего это довольно успешные попытки колонизации, когда земляне сумели выжить и построить в чужих землях свою цивилизацию. У Ле Гуин в этом романе получилась интересная версия заселения, которая оказалась не очень удачной, т.к. аборигены не приняли новых поселенцев за своих, плюс начались проблемы с деторождаемостью, из-за чего люди поняли, что будущего у них на этой планете нету, а вернуться домой невозможно.

Роман рассказывает о том, как две разные расы взаимодействовали между собой. Могут ли они сплотиться против одного врага? Могут ли они понять друг друга в трудной ситуации? Ну и куда уж без запретной любви... Она тоже тут есть.

Война, любовь и туманное будущее — вот итог изгнания на чужую планету.

Ставлю 10-ку за гуманность, пронизывающую произведение. Герои-земляне не выглядят ни агрессивными захватчиками, ни опытными прогрессорами, прилетевшими обучать неразумных братьев меньших, нести бремя белого человека. Нет ! Они общаются с менее развитыми людьми на равных, даже сами ограничили свою технику и науку. Они приняли традиционный уклад жизни, но не впали в дикость и сохранили свое «Я « . Просто говоря ГГ считают что превосходство в технике , в науке это не повод считать другие народы ниже, что только сила духа может быть поводом для гордости.