Чак Паланик «Невидимки»

Трио (моральных) уродов — Шеннон, девка с отстреленной челюстью; Шейн (ну или Бренди Александр), её брат-трансвестит и Манус, глубоко, хе-хе, профессионально деформированный, хе-хе-хе, бывший коп — путешествуют по америкашке, но не так, как делали это некие Дж. Керуак и его банда: убегают от собственного тёмного прошлого в ещё более тёмное будущее и, по большому счёту, даже не подозревают, кем являются их друзья. Три тонны наркотических рефлексий, скандалов, интриг, расследований и саморазрушения ради него самого. А что поделать-то?

Читать или нет подобную г р я з ь — дело сугубо ваше... Но если у вас, образно выражаясь, отсутствует половина лица, то очень рекомендую, образно выражаясь, примерить на себя образ Шеннон и обмотать этой книгой его оставшуюся часть. Именно в таком порядке идут главы. Прочитал одну из них — обмотал «лицо». Другая глава — другой моток...

«Выглядите так, как будто храните кучу секретов.»

Возможно, в какой-то момент вам захочется убить Чака, этого сукиного сына. Что же, это нормально. Возможно, после прочтения вы почувствуете нежность и облегчение. Это тоже нормально.

Возможно, я притягиваю найденные «параллели» между (собственной) реальностью и книгой за уши. Но таково одно из проявлений действительно хорошей литературы, какой бы «грязной» она ни была. И чем меньше элементарных вещей ты выучишь, прожив жизнь, тем лучше это поймёшь.

Как бы внимательно вы ни читали эту книгу, вас ни на мгновение не покинет ощущение того, что вы что-то пропустили.

Чего меня только дернуло вновь обратить свой взор на творчество Паланика? Давно же решила, что стиль и тема явно на для меня, но все равно решила взять «Невидимки»...

Шаннон Макфарленд — бывшая топ-модель, карьера которой была вмиг перечеркнута выстрелом из пистолета, изуродовавшим ей пол-лица. Теперь она невидимка — человек, скрывающий свое лицо за вуалью. История, которая разорвана на лоскуты, приправлена наркоманией и скрывающая философский подтекст.

Мне не то чтобы не понравилось, а, как бы не банально звучало, скучно. Паланик пишет экспрессивно, дерзко, рушит все грани. Словно вызов бунтующего подростка. Я смотрю на это все и понимаю, — да, в этом что-то есть, но — тебе оно надо?

Не мое. Знаю, что многие любят и восхищаются творчеством автора, но, для меня, экстравагантно)

Читать эту книгу всё равно, что собирать пазл на 1000 деталек. Китайского производства. Когда не знаешь точно ли все детальки сойдутся, достаточно ли их вообще в коробке или там наоборот — есть лишние. Но всё равно интересно.

Без спойлеров сложно рассказывать о плюсах и минусах книги. Но я постараюсь.

Из плюсов: большое количество неожиданных поворотов сюжета. Все основные персонажи книги не те, кем кажутся. Про каждого мы узнаем много такого, чего никак не ожидаешь. Захватывающее действие, для которого выбранный Палаником подход с постоянным перескакиванием во времени действия идеально подошёл.

Из минусов: классическая для Чака «чернуха ради чернухи». Да, некоторые жёские и/или отвратные подробности нужны, чтобы лучше раскрыть трагедию или характер героини (или других персонажей). Но некоторые написаны только для того, чтобы шокировать читателя. И тогда или не несут в себе никакой информации для развития сюжета или раскрытия героев или же выглядят вообще не правдоподобно.

В целом же — очень «паланиковская» книга — герои-маргиналы, со своими страданиями, причудами, вывихами. Всё это приправлено различными чернушными подробностями.

В целом — неплохо.

Почему решил прочитать: постепенное ознакомление с библиографией автора.

В итоге: это первый по времени написания, но второй по времени публикации роман Чака. Долго его не мог никуда пристроить и только после успеха«Бойцовского клуба» роман напечатали.

Редкий случай — дебютный роман со всеми его достоинствами, но без недостатков, свойственных романам начинающих писателей.

Видно, что Паланику было что сказать. Не знаю, вышел ли он к тому моменту из шкафа, но страницы книги просто переполнены трансами и геями, описаниями и упоминаниями экстремальных видов секса. Поднимаются проблемы детей и родителей, вопросы пола.

Как вся литература Стивена Кинга выросла из его детских кошмаров, так и весь Паланик вырос из своей работы в хосписе и группах поддержки. Да, здесь вскользь, но таки упоминаются группы поддержки. На этот раз для трансов.

Уже в этом романа заметны фирменные приёмчики Паланика — повторение некоторых фраз на протяжении всего романа, пристрастие к фармакологии, ипохондрическое знание современной медицины, бунт против всепроникающего гламура и потребительства, маргиналы в главных ролях.

Главное в романе — не «шок-контент», которым автор, кстати, не злоупотребляет, а невероятно закрученный сюжет. Детектив без детектива, где нет ни одной лишней детали. Уверен, роман достоин экранизации в виде мини-сериала в духе «Маленькая большая ложь». Получится великолепно, особенно для тех, кто не знаком с книгой и финальными твистами романа.

9(ОТЛИЧНО)

Могу сказать одно: читайте, чтобы составить свое мнение. Всё там становится понятно, только доберитесь до конца. Захватывающий сюжет, нестандартные персонажи со своим личным необъятным головняком, психоделика, наркота, уродство мира «красавчиков», невыносимая легкость современного бытия, сводящая с ума, непрозрачные сюжетные линии, гомики и фетиши — все в духе автора. Я от книги в восторге, перечитываю даже бывает. Кто любит Паланика, тому однозначно зайдет.

Еще одна книга-головоломка, ошеломительный калейдоскоп, сработанный Чаком из случайных замечаний приятелей, подслушанных среди коллег идей, собранных окольными путями небанальных историй, потаенных страхов, мыслей и надежд.

Безумная нарезка из кадров, значений и смыслов, которые читателю предстоит сделать цельной картинкой. Причем при всякой попытке всмотреться пристальней она будет меняться, дробиться, рассыпаться на части, снова складываться, переворачивая повествование с ног на голову и добавляя неожиданные детальки в пазл твоего мироздания.

Имя Паланика было на слуху после выхода “Fight Club” . Понятен восторг Брэда Питта по поводу «самой охренительной роли во всей его гребаной карьере», как изящно выразился он при встрече с автором. Отдельного респекта заслуживают сценаристы, слившие из исходной версии немало «воды» безо всякого ущерба для идеи. Конечно, после шедеврального фильма Финчера роман показался мне похуже.

Если бы не прочитанная до “FC” «Колыбельная», признанная годной, хотя и какой-то незавершенной, тем ноябрьским вечером тонкая книжица с кричащей об «альтернативности» обложкой могла бы остаться на полке. Но воображаемый фотограф заходился в крике: «Покажи мне апатию, детка! Покажи равнодушие, которое ты испытываешь ко всей этой мышиной возне. Покажи, что тебе наплевать». Мои глаза встретились с глазами в осколках зеркала – и покупка состоялась. Кто же мог знать, что я держу в руках, возможно, лучшее из написанного Чаком?

Открывшееся мне действо поражало ненатуральной, целлулоидной показушностью. Невеста на ступеньках шикарного дома, вместо кипельно-белых кружев облаченная в золу и обручи от кринолина, со спаленными вчистую волосами, размазанной по физиономии косметикой и здоровенной винтовкой в трясущихся от ярости руках? Ну допустим.

Распростертое на полу, предположительно женское, тело в костюмчике «от Боба Маки», щедро политом кровью? Ну ок, видали мы сцены и похлеще.

Настойчивый вопрос “Do you love me?”, адресованный склонившейся над телом особе, обернутой вуалями, как жена арабского шейха, и больше напоминающей манекен из витрины, чем реального человека. Она медлит. Вопрос повторяется – просительным, почти умоляющим тоном. Почему она не отвечает? Не хочет… не может?

Так. А это уже интересно.

Страницы полетели с бешеной скоростью, воруя время и сон. Такой Паланик был мне в новинку.

Сейчас уже заметны некоторые черты, роднящие «Невидимок» с романом Петросян: резкие, внезапные переносы в прошлое, смена имен в пути (в отличие от Мариам, Чак милостиво дозволяет вконец офигевшему читателю узнать, как все-таки звали участников драмы), кое-как спрятанные от мира телесные и душевные изъяны, «колесно»-спиртовой допинг, нарастающая с каждым шагом шизофреничность происходящего на фоне дикого страха перед будущим. Сестры с детства приучаются ненавидеть братьев. Несчастный случай навсегда вырывает тебя из нормальной жизни – ты даже не пытаешься приспособиться к новому существованию, уходя в свой собственный выморочный мир. Родители под разными предлогами отрекаются от тебя, не оставляя ни шанса сбежать от монстра, притаившегося внутри каждого из нас и терпеливо ждущего встречи.

Но у Паланика определенно не могли получиться чудаковатые, довольно безобидные сектанты, художники-мизантропы, боящиеся, но втайне мечтающие соприкоснуться с Настоящим, и альтруисты, во что бы то ни стало желающие исправить чужие ошибки.

В его больной фантазии «на выходе» оказались самовлюбленные фрики, категорически не приемлющие одиночества. С легкостью переступив черту, отделяющую от «нормальности», они прошли «точку невозврата» в своем стремлении представлять собой хоть что-то. Стали слишком свободными, доведя до абсурда естественную для человеческой личности потребность в самореализации. Избыток свободы – настоящий кошмар для отщепенцев «общества потребления», воспитанных на почитании его сомнительных ценностей. И потому они ищут – тех, к кому можно прибиться. Немногих, способных понять их – со всеми вывертами психики-соматики, тотальным дизордером в пространстве, недоумением в перманентно затуманенном и бездумном взгляде почти-что-кукольных глаз. Тех, кто способен терпеть их рядом с собой, заполняя сосущую пустоту бытия.

Смешная, невыразимо вульгарная деваха, безропотно сносящая капризы, всегда неуклюжая в сравнении с твоими близкими к идеалу параметрами; компашка трансвеститов, одержимых мечтой о «живой Катти Кэти»; двое некогда похожих друг на друга людей, выуживающих тебя из багажника где-то на задворках реальности... Какая, к черту, разница, кто и с какой целью использует тебя – и кого используешь ты? Самое главное – в том, что ты больше не один в большом и пугающем мире, где подобным тебе просто нет места. В нем семья стоит меньше пузырька с вероналом, у тебя нет причин верить окружающим, все не то, каким кажется с виду, и миру наплевать, насколько глубоко ты увяз в муках самоопределения. В нем напрасны попытки бежать от себя, прикрываясь чужим лицом: как бы глобально ты ни менялся внешне, внутренние проблемы по-прежнему при тебе, сковывая и разъедая душу недосказанностью. Бесцельно раскатывая по стране, чтобы просто не сдохнуть со скуки, присваивая наркоту, наводя гламур и медленно травя кого-то своими «колесами», трудновато достичь просветления.

Дорожная разметка давно стала привычным элементом пейзажа. Тебе до трясучки обрыдли и путь твой, и спутники. Ты продолжаешь цепляться за блядскую жизнь лишь потому, что, кажется, впервые кому-то действительно нужен. Пусть ненадолго, пусть ценой любви-ненависти – лишь бы не холодной безучастности, годы назад отраженной в оконном стекле.

Неважно, что это в любом случае закончится плохо. Неважно, что ваше общее моральное уродство растет с каждым проведенным вместе днем, и его все труднее скрывать. Главное – что в тебе пока жив (хоть и пребывает в стабильном коматозе) человек, некогда бывший тобой, не до конца побежденный твоим персональным чудовищем. Терпи незнакомые рожи вокруг ради проблесков настоящего чувства в лице тех, кого с таким трудом обрел заново. Вставай под перекрестье прицела ради возможности полного, безговорочного раскрытия. Любовь, в каком бы виде она ни пришла, – единственное, что еще имеет значение в изломанном, спятившем мире (и это я не про инцест, если что).

Для меня книга закончилась катарсисом. Освобождением от всего, что горкой ненужного хлама скопилось в душе, мешая жить и воспринимать мир вокруг – адекватным себе. Временами покидать привычную «зону комфорта» – осознанная необходимость. Мне хотелось спасти Бренди Александр от любящих и любимых рук, но это было невозможно. Что ж, пусть так.

P.S. Как и многие другие, я храню привет с планеты принцессы – старую открытку из Спейс Нидл, заверенную отпечатком графитовых губ. В дни, когда мир давит на плечи больше обычного, я достаю ее из тайника грез и перечитываю строки, небрежно нацарапанные карандашом для глаз баклажанного цвета:

«Во мне нет ничего первоначального. Я – совместное усилие всех тех, кого я когда-то знал».

Сначала некоторую оторопь вызывает форма повествования — рваная, бессистемная, малопонятная, мозаичная. А затем спазмы начинают происходить уже от содержимого романа.

Постоянные недоговорённости, полунамёки, скользкость поднимаемых вопросов, тем и событий — но чаще всего это нюансы половой ориентации, проблемы перемены пола. Возникает предположение о бунтарском характере творчества этого автора, которое (предположение, а не творчество) медленно кочует между «горячо-холодно» (чтобы было понятно — ни книг Поланика, ни его биографии я не читал, и потому всё воспринималось как есть, без субдубляжа), потому что чем ещё может быть вызвано такое, по сути патологическое, содержание романа, и такая аформатная структура повествования.

Конечно же, основным и самым главным содержанием романа является Патология. И я даже при этом не имею ввиду сексуальную ориентацию его персонажей и всё с этим связанное. Потому что тут речь идёт о патологии чувств, отношений, самооценок, патологии поиска себе места в мире, патологии психики, в конце-концов.

Однако всё оказалось проще, а бунтарство в итоге свелось к сексуальной ориентации самого автора...

Между тем книга читалась легко и не без интереса, а некоторые интригующие повороты сюжета заставили внутренне поаплодировать Паланику. Что ж, посмотрим, что там у него дальше припасено...

В принципе, этот отзыв универсален и подходит для любого романа Паланика. Но поскольку крайним из прочитанных мной был «Невидимки», то пусть он здесь постоит.

Такое ощущение, что Чак поставил себе задачу: каждые сорок страниц ему необходимо удивлять. Текст (и читатель вместе с ним), примерно с одинаковой частотой, выполняет сложное гимнастическое упражнение, совершает невероятный кульбит, в результате которого, читатель оказывается совершенно в другом месте. Вернее, место то же, но глазу открываются картины, которые просто не могли оставаться незамеченными. Будто они были закрыты плотным покровом. Но, по какой-то неведомой причине, автору вздумалось именно сейчас поднять этот занавес.

Как триллер, роман соответствует законам жанра. Жестокость, доходящая до нелепости, соседствует с вполне себе нигилистическими размышлениями о полном экзистенциальном поражении всего человечества в целом.

«Мы заключены в тиски нашей культуры и укоренившегося в сознании представления о том, как человек должен жить на этой планете. Человек с мозгом, двумя руками и ногами. Мы настолько к этому привязаны, что любой путь выхода из этой ловушки окажется новой ловушкой. Все, чего бы мы ни хотели, нас научили хотеть»

Я продолжаю читать.

Я продолжаю читать.

Я продолжаю читать.

Но как и все софизмы, эти откровения кажутся истиной лишь при беглом осмотре. Вглядевшись, мы понимаем, что подобные конструкции не имеют смысла. Ну вот зачем, скажите мне, искать выхода из этой так называемой ловушки? Да и что, собственно, подразумевается под ловушкой? Тело? Ну, увы, эту оболочку покинуть мы не можем. Засилье материальных ценностей? Так мы в любой момент можем их отвергнуть. Опять же, не полностью. А не то вновь попадемся в ловушку Тайлера.

«Добейся того, чего не желаешь. Найди ценное в бесполезном. Рассмотри добро в том, что весь мир называет злом». Но имеет ли это смысл? Либо это просто позерский бунт ради бунта? Да, ценности нужно взвешивать самостоятельно, но не идти же все время от противного».

Задаешься вопросом, а честен ли автор? Действительно ли это его позиция или он нагло паразитирует на максимализме своих молодых читателей?

Я перелистываю страницу.

Я перелистываю страницу.

Я перелистываю страницу.

«Теперь я осознаю, что именно ненавижу в Эви. То, что она безбожно тщеславная, глупая и поверхностная. А особенно то, что я точно такая же. Выходит, больше всего на свете я ненавижу себя. А потому и всех окружающих».

Все герои Паланика очень похожи. Это несчастные, аутичные люди, страдающие преимущественно от собственной дурости. Интересно было бы собрать вместе весь этот паноптикум и посмотреть, как сложатся отношения между ними. А, может быть, они – один человек, живущий в разных декорациях?

Второстепенные персонажи тоже один фееричней другого. За ними интересно наблюдать и от такого скопления фриков мир вокруг почему-то становится таким естественным, органичным.

Назвать роман глупым было бы неверно. Но и шибко умным он не является. Стоит учесть, что это, ко всему прочему, еще и дебют. Позже приемы отшлифуются, вопросы возьмутся масштабнее. А пока… Исповедь ли это? Я не знаю. В конце есть какая-никакая мораль. Причем не притянутая за уши, а вполне себе органичная. Я охотно верю, что главная героиня все-таки нашла выход из той чудовищной ситуации, в которую себя поместила.

«Каждый из присутствующих здесь считает, что история эта именно о нем. То же самое можно сказать и о любом другом человеке планеты».

Автор не ушел от своего стиля. Произведение затягивает паутиной фантазий Чака, который смешал мужчину с женщиной, брата с сестрой, любовь с ненавистью, ревность женскую и сестринскую... Порой, я уже не знала, кто есть кто и кому я сочувствую, а кому — отнюдь. Результат после прочтения у меня одинаков — нужно прочесть кого-нибудь иного, а потом вновь вернуться к Паланику.

И несколько цитат:

Независимо от того, насколько сильной кажется тебе твоя любовь к человеку, когда лужа крови, струящейся из его раны, растекается по полу настолько, что едва не касается тебя, ты невольно отстраняешься.

Красота — сила, равно как деньги, равно как оружие.

Любая умная женщина знает, что красивый мужчина — лучший модный аксессуар.

Когда на тебя смотрит толпа зрителей, эмоции накалены до предела. Все заканчивается приступом смеха или слезами, чего то среднего не бывает. Бедные тигры в зоопарке! На них постоянно глазеют. Вся их жизнь — большая опера!

Будущее превратилось из надежды в угрозу. Когда это произошло?.... Только тогда, когда мы сожрем эту планету, Бог подарит нам другую. Мы запомнимся потомкам не тем, что создали, а тем, что разрушили.

Особенно любознательны мужчины. Им непременно нужно побывать на каждой горе, везде оставить свой след. Свою отметину. Пописать на каждое дерево. А потом забыть о нем.

— Родители — они как Бог. Тебе важно знать, что мать и отец всегда с тобой, что одобряют твои действия и поступки. Тем не менее ты звонишь им, только когда попадаешь в беду или в чем то нуждаешься.

Прочитав 2/3 книги, признаюсь, мало что было понятно. Все эти презервативы на бананах, кусочки хлеба в плавках... Хотелось закрыть книгу, поставить ей жирную «двойку» и забыть. Но оригинальная манера повествования, своеобразное склеивание кусочков информационной мозаики из разных временных отрезков жизни, настолько сохраняет интригу, что буквально до последней страницы вся книга кажется фабрикой абсурда. Но в конце всё встаёт на свои места.

Книга, не смотря на свою кажущуюся омерзительность и жестокость, очень сентементальна. Два героя. Оба от безцельности и одиночества пытаются спастись саморазрушемием. Но Бренда сохраняет способность к любви и дружбе, Шенонн же мечтает лишь об убийстве. Убийстве даже тех, кто привязан к ней. И именно любовь Бренды в конце помогает Шенонн исцелиться. Самоотверженность сильнее саморазрушемия. Потому что это единственный путь для исцеления.

М-даааааа.. Спустя год после прочтения «Бойцовского клуба», более возмутительного по мнению автора, чем «Незримые твари», я понял, что первый роман — это первый роман, который вышел отличным у Паланика. Понравился больше «Бойцовского клуба».

Здесь Чак показывает нам, что такое красота. Люди, потерявшие красоту, но обретшие невидимый облик, становятся опасными. Их деяния невидимы — тем и коварны. Красивые получают любовь, и выживают.

Вся книга — противопоставление красоты и уродства, с помощью двух персонажей: Бренди (Шейна) и Шаннон. В итоге красота побеждает — Бренди остается жива.

Помимо основной темы в романе затрагиваются очень многие второстепенные, но не менее важные темы: модельный бизнес, отношения детей и родителей, гомосексуализм, и прочее. Это делает книгу не менее увлекательной, заставляет осмыслять многое в процессе чтения.

Книга стоящая. Рекомендую к прочтению прежде всего любителям контркультурной прозы. Актуально, правдиво и со вкусом.

После прочтения книги осталось неприятное ощущение неправильности.

Когда зашла на сайт и просмотрела эту страницу — все встало на свои места. Перевод имеет значение. Эта история не о «Невидимках», она о «Незримых тварях», только так.

Это было чересчур. Интрига, достойная бразильского сериала. Половина людей, находящихся в кадре — трансвиститы. Вторая половина — родственники. Вообще все не за тех себя выдают. Представляете, как в конце сериала Хосе оказывается братом Педро? Так вот тут не так. Тут по аналогии что-то ближе к следующему: Хосе думает, что он брат Педро, но на самом деле Педро — это женщина, мать Хосе, которая прикидывается мужчиной по этическим соображениям, считая, что Хосе — это воскресшая собака тетушки Мотильды из соседнего гаража. Сильно, да?

Да ничуть. Есть некая грань, когда умозрительные умственные конструкции начинают рушиться под собственной тяжестью. В этой книге все логично. Но конструкция напоминает гору дров, хотя читатель ждал нечто похожее на противотанкового ежа. Но получившаяся гора в целом гармоничная и выполняет свои функции.

В итоге получилась какая-то эпических размеров куча разрозненных событий, в которых извращенец извращенцем погоняет. Занимательно, умозрительно, но не более того. Перечитывать я бы не стал.

Что и говорить, тот самый Паланик, единственный и неповторимый, блестяще владеющий слогом. Прочитав несколько страниц, ловишь себя на том, что какое-то время после думаешь и размышляешь в стиле книги. Рваными фразами, в настоящем времени, подбирая знакомым событиями и вещам новые метафоры и рассматривая под необычными углами зрения. Снова шок, эпатаж, гротеск. Очередная сага из жизни маргиналов и психов. На этот раз Автор ведет в царство гомосексуалистов, трансвеститов и трансексуалов. Местами излишне-мерзко, местами познавательно, местами страшно. Сюжет любопытный, хоть первую половину книги его как бы нет, это осознанный ход, специально запутывающий читателя, и только во второй половине все начинает складываться в ладную историю. Хлестко, злобно, с таким знанием дела, что невольно подозреваешь Автора во всех тяжких. Закрываю последнюю страницу. Вспышка. Дайте мне осмысление и ведро воды отмыть мозг :)

Порой беру в руки еще одну книгу Паланюка, надеясь найти что-либо подобное «Бойцовому клубу», но всякий раз обламываюсь...

Не стал исключением и дебютный роман. На этот раз попалась совсем уж простая история, слепленная по рецептам латиноамериканской «мыльной оперы» -- взять топ-модель, ее непутевого братца, рассказать немного о жизни в переломный момент, все события нарезать на мелкие кусочки, перемешать (финал, обещающий лихой боевик, желательно подать как аперитив в самом начале). Обильно сдобрить все слезами и перцем, добавить немного насилия, эффектных загадочных фраз (подойдет, скажем, «птицы склевали моё лицо» -- пусть гадают, что бы это значило, и не от призрака ли ведется рассказ?). Для мужской половины сразу выводим на сцену образ сексапильной невесты с винтовкой в руках, намекаем на скудность ее одежды и разносим кровавые брызги. Для остальной половины делаем ГГ женщину, добавляем душещипательных подробностей, жалобы на козни врагинь-подруг и обещаем настоящую женскую месть. Для любителей детектива вводим поиски пропавших. Для любителей узнавать что-то новое добавляем сведений из области <censured> хирургии (благодаря чему легко просчитываются все дальнейшие «сюрпризы» сюжета).

Чтобы не жаловались на излишнюю простоту, иногда меняем времена или имена...

Это не роман, а скорее клип -- быстрый, эффектный и легкий для восприятия...

Изобрази мне чувства!

Вспышка.

Изобрази мне страсть!

Вспышка.

Изобрази мне глубину!

Вспышка.

На деле -- лишь пустая оболочка, за которой нет ни мысли, ни чувства... Гламур, незатейливая история для впечатлительных девиц.