Даниил Хармс «Воспоминания одного мудрого старика»

И если великий Дант, пустился в свою одиссею, впоследствии озаглавленную как «Божественная комедия, «на середине странствия земного», то Улисс Даниила Хармса приступил к написанию сценария собственного байопика в преддверии «...дальше, тишина...», после знаменательного момента завершающего его великие дела и его величие, как мудрого старика: «Но тут во мне что-то хрустнуло, и с тех пор, можете считать, что меня больше нет...»

Автобиографическое ЖЗЛ, очень востребованный жанр, особенно сегодня, да и всегда — зайдите в пыльные отделы библиотек и спецхранов, — позволяющий не только «срубить неплохое или хотя бы какое-то бабло» для дальнейшего приживания классу вынужденно сошедших со сцены и списанных, вычеркнутых из номенклатурных списков «великих стариков», но и построить Своё Прошлое, — вдохновенно и беззаботно играя историческими фактами и полуфактами, домыслами, и нереализованными фантазиями, и озарениями, что не пришлись своевременно, «как яичко ко Христову дню». Своё Прошлое, пускай чисто виртуальное и не совсем идеальное, но с собой, Великим, в главенствующей роли, — да, субъективно и сильно искаженное «ложью, обусловленной плохой памятью» или скорее её отсутствием, особенно на что-то лично, но перепахать то неправильное, пока укоренившееся в остальных умах прошлое, вывернуть «исконные» пласты наружу...

«Мудрец» — а так первоначально озаглавил Хармс этот текст в автографе, но зачеркнул, и, сейчас, печатая, так надо было и оставить зачеркнутое Мудрец и подзаголовок, в скобках (Воспоминания одного мудрого старика).

Так вот, «Мудрец» Даниила Хармса и «Улисс» Джеймса Джойса, мне видятся как жанровые, путь не близнецы-братья, эдакие «двое из ларца», а очень близкие и кровные родственники; разница в постраничном объеме? — чепуха, как там, на подобный случай родства, у Хармса: «... Мой брат был полная моя противоположность: во-первых, он был выше ростом, а во-вторых, — глупее...» Та же, как у Джойса, слитая в единое эклектика: здесь и «нагорная проповедь», и «исповедь», и «криминальный репортаж», и «романичная достоевщинка», и ....

Как самоэпитафия, скромное, хотя и скоромное, признание мудрого старика : «Да, конечно, я был феноменален!» (как не вспомнить последний афоризм другого мудрого старика, Григория Сковороды, который со словами — “Пора, друг, кончить странствие!” — вырыл себе могилу и завещал написать на ней: “...мир ловил меня, но не поймал....”)