Шамиль Идиатуллин «До февраля»

Кто-то уже сказал про Шамиля Идиатуллина, что неважно, что он пишет, выходит социальный роман. Не знаю, нравится ли ему самому это, рискну сказать, что вряд ли. Да и не скажу, что утверждение справедливо. Если хотите каких-либо ультимативных утверждений про его творчество, то все его книги, что я читал, были очень хороши. Или лучше.

“До февраля” — это формально история про маньяка. Про серийного убийцу, который сорвался с тормозов. Не знаю, правда, есть ли у них вообще тормоза. И вся история раскручивается вокруг … нет, не буду делать спойлеры. Просто представьте себе, что где-то в российском областном центре заводится такой безбашенный ублюдок, который начинает со старушек, но дальше его тянет на литературную славу, и он пишет мемуары. И оттого все крутится вокруг редакции так пытающегося вновь открыться некогда почившего в бозе литературного журнала. Который Большие Люди хотят возродить. Как вы догадались, до февраля. Поэтому все и закручивается туже и туже, пока совсем не становится невмоготу, и … опа. Не затянуто. Закончено. Точно когда нужно. Немного чудесно, но в меру. Ибо серийный убийцы — это своего рода чудо, только чудо со знаком минус. Эдакое блуждающее по миру хтоническое невообразимое, лишенное рациональности зло. Зло ради зла. Невообразимое черное начало которое несет в себе свою собственную мрачную магию, оттого поймать его и наказать оказывается вовсе не так просто.

А еще “До февраля” это история про жизнь. Про то, как мудрые политики нагибают нас, решают за нас, потому, что им лучше, чем нам, глупым, понятно, что нам надо знать, что не надо, про то, чем нас кормить, и про то, чем нас будет рвать, когда нам будет от их жратвы очень плохо. Про то, что, кроме них, все знают, что хорошо нам не будет. Да и они знают, только им начхать. Про ментов. Которые стараются, чтобы … ну, чтобы все было хорошо, насколько это возможно. Им реально хочется, чтобы убийца был пойман. Но они делают это так, как умеют. А умеют они по всякому. Иногда очень немягко. Так, как мы и знать не хотим. Но знаем. А еще над ними начальство, которое, если надо, в такую позу поставит, что гланды в мошонке найдешь. И еще рад будешь, коли найдешь. Оттого они и рвут задницы. Лучше чужие, поскольку свои — жалко.

Про людей, которые хотят доискаться до правды, чего бы это им не стоило. К счастью, такие всегда есть. К несчастью, они-то и огребают больше других за свое стремление, за то, что можно назвать наивностью, а можно — честностью и гражданской позицией.

Короче, книга-то про жизнь. Где серийный убийца, психопат и просто редкостная тварь, оказывается … нет-нет. Если вы подумали, что я напишу сейчас, что он оказывается на самом деле хорошим и милым человеком, которого общество опустило и заставило … Не надейтесь. Маньяк в книге именно то, что и должен быть. Ходячая мерзость. Так вот, я к тому, что в книге, как и в реале, помимо нашего убийцы есть и другие вполне пристойные члены общества, которым место в том же аду. Может, в соседнем котле. А, может, и не в соседнем.

Просто книга про все. Про жизнь. Не про зло, а про город, в котором завелось зло. Про людей, которых это касается. И как они с этим справляются. И тут я хочу сказать две вещи. Очень важные. Очень.

Первая такая. Мы берем в руки “До февраля”, и это книга с мрачными страницами, с убийствами, жестокостью, но сама книга — удивительно светлая. Я уже не в первый раз нахожу это у Шамиля Идиатуллина, и, да, мне это очень нравится.

Вторая не менее важна. Мы любим говорить о том, что надо изменить мир, переделать все к лучшему. Чаще всего забываем при этом, что изменить мы ничего не в силах. Только себя.

Так вот и получается, что в “До февраля” кто изменил себя, тот и спасся.

А кто — не скажу.

Читайте сами.

Не пожалеете.

Отличный детектив, человечный. Много мыслей вертится после таких вот цитат:

- Папа, а если мы убьём всех плохих людей, останутся только хорошие?

- Нет, сынок, останутся только убийцы.

Не ожидала, что роман всколыхнет столько эмоций.

Кого-то мы подозреваем, стремительно летим к развязке и воображаемая цепочка рушится — гипотеза не работает. Автор умеет водить за нос, и это прекрасно!

Персонажи запоминаются. Ироничные комментарии и занимательные доводы, житейские проблемы, отношение к работе и коллегам — призма, через которую мы смотрим в их сердца, черпаем информацию и играем в рулетку.

Удивительно, что здесь нет откровенно глупых моментов. Даже самые юные умеют пользоваться мозгом — за это отдельный поклон автору.

С удовольствием продолжу знакомство с его творчеством.

Недостоевский или Февраль жесточайший месяц

«А серийные еще хуже, — сообщил Андрей устало. — Не бывает никаких суперинтеллектуалов, Ганнибалов Лектеров, Декстеров и так далее. Серийники, как правило, тупые вонючие лузеры. Организм с отключенным человеком внутри.»

Дважды лауреат Большой книги Шамиль Идиатуллин из тех, кто умеет удивить. Определение «мастер такого-то жанра» не к нему. То есть, да, мастер, но что касается жанра — всякую следующую книгу пишет в ином. Фольклорный хоррор «Убыра», городские легенды «Никто не умрет», технофэнтези «Это просто игры», альтернативная история «СССР», политический триллер «Татарского удара»,позднесоветское ретро «Города Брежнева», жесткий современный реализм и психологическая драма «Бывшей Ленина», этнофентези-апокалиптика «Последнего времени», космическая фантастика «Возвращения «Пионера»» и киберпанк «Все как у людей». Неизменно одно — в каком бы жанре ни писал Идиатуллин, всякий раз получается триллер с большой долей производственного романа, что особенно актуально для современной литературы персонажи которой удручающе часто заняты ничегонеделаньем.

«До февраля» детектив про серийного убийцу. За пятнадцать лет до описываемых событий в областном, но все равно жутко провинциальном Сарасовске (такое среднеарифметическое Саранска, Саратова и всех вообще облцентров Средней полосы России) действовал маньяк, проходивший в неофициальных милицейских сводках как «душитель с пояском». Нападая на одиноких пожилых женщин, душил поясом от халата или телефонным шнуром, Отпечатков пальцев не оставлял а ДНК-тестов в те недалекие времена не делали. Одной из жертв стала тогда мама журналистки Наташи и милиционера Андрея. Убийства прекратились так же неожиданно, как начались.

Наши дни, примерно начало 2022, местный полуолигарх депутат возрождает почивший в бозе 15 лет назад литературный журнал «Пламя», отчасти из соображений престижа («культур-мультур у нас однако»), частью во исполнение обещания, данного Наташе, которая руководила его пресс-службой и привела к победе на выборах. Но главным образом, чтобы обозначить почтение к тому, кто у нас губеров сажает «в обоих смыслах», его дядя руководил «Пламенем» в советское время. Именно поэтому первый номер нужно успеть сдать до февраля, в феврале у губернатора области назначена высочайшая аудиенция и доложить о вновь возгоревшемся пламени будет равносильно грибоедовскому «моську вовремя погладить».

Времени мало, а состояние провинциальной журналистики оставляет желать лучшего, и это еще мягко сказано, потому, чтобы нагнать объем, свежие материалы решено перемежать архивными рукописями, присланными в журнал до закрытия, да так и не опубликованными. Юная Аня, редактор-стажер, находит среди отвалов графоманской руды не менее убогий, но странно цепляющий за живое текст, написанный от имени душителя пожилых женщин, а некоторое время спустя понимает, что: 1.описанное происходило в реальности и автор был убийцей мамы ее начальницы; 2. ничего не закончилось и никто в реальности не может чувствовать себя защищенным.

Череда смертей, без которой в триллере про маньяка никак, исправно продолжится на примерно каждых сорока страницах, а злодей, которого Аня в антитезу классику , написавшему про убийство старушки, назовет «Недостоевским», и явно слышное отсутствие достоинства — одна из особенностей идиатуллинской прозы, многозначность трактовок которой известна его читателям. Так вот, это чудовище окажется вовсе не подверженным мономании, убивая равно мужчин и женщин, пожилых и молодых, слабых и сильных. Сжимая кольцо смертей вокруг героини.

Тут бы самое время выпрыгнуть чертом из табакерки мужественному полицейскому со священной раной к тому же, помните убийство мамы милиционера Андрея? В западном детективном триллере так бы оно и было, в плохом российском тоже. Но Идиатуллин пишет хорошую прозу. Хорошая показывает жизнь не какой она должна предстать «согласно последнего распоряжения бюро райкома», а такой как есть. Последние же распоряжения предполагают признавать, что у нас (в отличие от коллективного Запада) все в порядке, не баламутить население слухами, а то еще сорганизуются, сначала для помощи в поимке маньяка, а там, глядишь, научатся, да понравится им играть в гражданское общество — и до массовых протестов недалеко.

Вот это соединение крутого триллера с производственным романом (там журнал верстают, не забыли? пусть коряво, на коленке и в отсутствие ушедшего в запой начальства), и печально актуальным городом Глуповым — это то, что делает роман не только захватывающе-интересным, но и куда более осмысленным чтением, в пору возврата к эзопову языку, для тех, кто умеет взять не только лежащее на поверхности.

Не только на уровне названия.

Один из лучших триллеров на тему о серийном убийце. Произведение не хеппиендовое, да и как может быть елей и благодать, если речь идёт о жестоком маньяке, творящем свои деяния на протяжении многих лет. Кстати, личность его до конца не раскрывается, и я считаю это удачным авторским ходом — если только Шамиль Идиатуллин не задумал написать приквел (есть несколько эпизодов, делающих это возможным). Возможно, роман несколько длинноват, но все сюжетные линии в нём абсолютно к месту — добротное неторопливое чтиво не на один день; ну а кому хочется краткости так на то и комиксы есть. Даю высшую оценку за талантливо написанное произведение.

Согласен с предыдущим рецензентом — это женский роман с элементами детектива на фоне издательского бизнеса. Собственно само название книги привязано к заданному моменту верстки первого номера воскресшего из небытия журнала «Пламя».

Суть авторской интриги — похождения маньяка — убийцы, злоключения рукописи «на заданную тему», нескольких женских персонажей, «изображающих жертву» и главных героев, плюс до кучи несколько вспомогательных существ, в прогрессивной литературе называемых «спермобаками» (типа куда же без них).

В целом впечатление, что автор отлично сработал на основную аудиторию читающей публики — женщин околосреднего возраста и дохода, вещь получилась многословная, с сентиментальными затянутостями, без особо кровавых эпизодов, хотя с убийствами, и тем самым реализмом, который на самом деле существует только в дешёвых сериалах в русскоязычном медиапространстве.

В общем коммерческий продукт, сделанный профессионально, но без души.

Как обычно, Ш. Идиатуллин, скрещивает в своих произведениях почти несовместимые литературные жанры. В этом романе это смесь детективного триллера, женской психологической мелодрамы и производственного романа.

Детективная линия рассказывает о преступлениях некого маньяка, терроризирующего провинциальный городок на протяжении пары десятков лет.

Вторая составляющая — история нескольких женщин. Дом, семья, работа. Учеба, карьера. Отношения с мужчинами. «Бытовуха», но, в основном, психология. Богатый внутренний мир прекрасного пола.

Ну, и, третья часть книги, наверное, самая объемная — «кухня» литературного журнала. Секреты репортерской и издательской профессии. В чем состоит редакторская работа. Журналистика и пресса. Как собирается материал и верстается журнал.

Впечатления у меня противоречивые:

— Детективная линия понравилась. Нестандартный маньяк. Полиция показана совсем не с лучшей стороны. Интрига сохраняется почти до финала. Неплохо. Не скажу, что логически все безупречно, без «роялей в кустах», притягивания «за уши», но, в целом, сюжет интересный и грамотно построенный. Ни разу ни банальная история про самого умного и приятного детектива, и, карикатурного злодея, нет. Описана обычная жизнь, где есть место случайностям и нелепостям, а преступления не всегда раскрываются с помощью безупречной дедукции и достижений современной криминалистики.

- Но, не понравилось мне то, что детективного триллера в книге, едва ли, третья часть. Остальное — производственный роман и «женская драма».

На любителя.

Мне совершенно не интересно читать огромные куски текста про то, как создаётся и выпускается журнал.Слишком специфическая тема. Раздражали и бесконечные психологические терзания главной героини. Было бы, все это фоном, оттеняющим главную детективную линию, наверное, на мой взгляд, получилось бы, ярче, интереснее. Но, здесь, наоборот, в роман о работе издательства и о жизни людей, которые в нем трудятся, для разнообразия и привлечения читателей, добавили небольшой второстепенный детективный сюжет.

Необычно, да. Автор уже не раз делал подобный эксперимент в других своих книгах. Но, знал бы я заранее, что это, по-сути, не триллер, а нечто другое, скорее всего, не стал бы читать роман.

Впрочем, пишет Ш. Идиатуллин ярко и красочно. Читать легко и приятно. Небольшие главы. Хорошие диалоги. Герои, порой, неприятные, вызывающие раздражение, но, живые, выпуклые. И, любителям подробнейшего описания внутреннего мира героев, книга понравится. Бескрайнее море психологизма.

Как классический детектив, я бы, не посоветовал этот роман. Скорее, книга «с элементами» детективного триллера.

В свое время мне понравился «Город Брежнев», оттого роман про маньяка (хотя по итогу он оказался скорее производственным, и вовсе не про нелегкий труд серийника;) был любопытен. К сожалению, воспринимать его именно как саспенс или триллер не получилось от слова совсем. Плохо под обложкой все: и сам карикатурный голливудский убийца, который может абсолютно все, и плоские шаблонные неврастинички (отдельный кошмар и хоррор это манера, в коей их озвучивает автор... эээ, озвучки) в роли главных героев, чудовищное словоблудие автора, изводящего читателя количеством печатных символов в обмен на ничего, или же на кондовые диалоги, щедро сдобренные слэнгом из этих ваших тырнетов, нетфликсов и прочих порнхабов. Наверное, примерно так графомания и выглядит, что, конечно, странно ибо сия оборотная сторона литературы тоже один из главных героев этого неожиданно плохенького романа. :D

Отличный триллер очень качественного автора. В процессе чтения на ум не раз приходило избитое сравнение «наш Стивен, понимаешь, Кинг». Но в отличие от книг дедушки, которые читаешь как просто интересные истории, в этом романе героям сопереживаешь, за них волнуешься, радуешься и расстраиваешься. Художественная сторона текста великолепна, автор умеет и в экшен, и в лирику, и за жизнь. И за смерть.

Однозначно рекомендую любителям хорошей остросюжетной литературы.

Как говорил один из героев “Варшавского договора” Адам Д (цитату слегка актуализируем), “в России в ноябре и феврале темно, холодно и случаются революции”. Действие “До февраля” начинается в ноябре и заканчивается, как нетрудно догадаться, к февралю. Оба романа – триллеры-боевики, первый – шпионский, второй – про маньяка, написаны автором с разницей в десять лет, их и сравним.

Сразу отметим, что дофевральской революции в новом романе не случилось. Хотел бы констатировать, что прогресс все-таки налицо, но, перечитав “Договор”, принципиальной разницы не почувствовал. И, предвосхищая вопросы не читавших: название “До февраля”, на мой вкус, изящное, возникло по ходу написания книги спонтанно, но смыслообразующим не является.

Итак, что оба романа объединяет?

Динамика. Форчекинг.

Мордобой и душегубство прописаны очень хорошо, душевно, всякий раз неординарно, изобретательно и стильно. С неожиданной концовкой. А то и с неожиданным началом, в том смысле, что персонаж только в середине мизансцены осознает, что вообще-то уже давно началось, но с другой стороны и дергаться вроде как поздняк.

Второе: и там, и там нет обаятельных персонажей. Если из ГГ вдруг вытекут мозги, то и ладушки. Надо просто аккуратно и без эмоций, как это делают остальные ГГГ, собрать их в баночку. Как Жаклин Кеннеди, проделывая это с которым подряд мужем, профессионально и хладнокровно, и давно воспринимая процедуру как должное. Для шпионского триллера такое отношение автора к персонажам вполне характерно – жанр навязывает произведению вольно или невольно превращаться в пародию (не жалеем же мы Штирлица в анекдотах!). Для историй с маньяками, гм, не уверен, что это норма. Возможно, в конкретном романе эта особенность связана со спецификой прямой речи.

Именно это последнее замечание переключает нас на разговор о различиях.

Во-первых, диалоги в новом романе выросли до совершенно непомерных объемов, не то, что на стероидах, а на дрожжах. Явный перегруз. Если не вдаваться в содержание, а просто соотнести диалоги + прямую речь в книге в пропорции ко всему нарративу, то, как ни парадоксально, чисто количественно, по объему ТТХ, боевик превращается в пьесу.

Диалоги нужны для воссоздания настроения, состояния, атмосферы. Требуются ли они здесь в таком объеме? Встречаются и красивые высказывания, но немало и потакания дурновкусию, что вызывает раздражение и отторжение. Не столько отёк, сколько отток головного мозга в разные части тела читателя.

Второе отличие: обилие англицизмов и мата.

Англицизмами в романе поначалу сыплют все, типо прошаренные старушки на лавочках ловят кринж от мусорских факапов. Все это заметно подтормаживает восприятие, как будто пропускаешь прочитанное через гугл-транслятор, работающий на чахлом випиэн. Кароч, олды без скиллов вайб не заценят.

И англицизмы, и мат – результат стремления российской цивилизации после длительного окукливания раскуклиться, интегрироваться в мировую (читай, западную) культуру по-быстрому. Иначе невозможно читать/слушать/смотреть западную литературу/музыку/кино, куда эта зараза (речь о второй, первая там есть по умолчанию) проникла и где укоренилась давно.

Мат в новом романе несет функциональную нагрузку: ведь в триллерах по ходу развития сюжета не только накапливается страх, но и нарастает градус истерии. С определенного момента персонажи забывают про англицизмы и переходят на не требующую перевода общедоступную обсценную лексику, а следом уже вся окружающая среда орет благим матом. Жирный кот, свидетель преступления, в начале книги тихо мяукающий по-татарски, в конце матерно вопит нечеловеческим голосом. И только, когда боевые действия и напряжение спадают, мат почти возвращается к своему “довоенному” уровню, хотя и не уходит в ноль.

Мат, конечно же, – величайшее достижение отечественной культуры. Но не меньшим достижением, а по сути, высшим пилотажем является умение без него обходиться. И ведь раньше как-то умели!

Кстати, о татарском. Что отличает книги Идиатуллина, так это то, что почти все они сводятся к простому бинарному конфликту – татары против остального мира. В первом романе, “Татарский удар”, коллизия предусмотрена самим сюжетом. В последующих, быть может, и не предусмотрена, но так получается само собой. В “Варшавском договоре” конфликт вроде бы и многополярный, но, если кто и выделяется, так это татарские персонажи. А у персонажей-иностранцев даже менталитет типичный нашенский (хотя в конце “Договора” выясняется, что последнее – жжж – неспроста).

Уверен, что для большинства читателей такая точка зрения на мирообразование и миропорядок (Большой взрыв = Татарский удар) будет непривычной. Но я, собственно, с автором и не спорю. Наверняка так оно и есть. Всякий раз, когда приезжаешь в Казань, ощущаешь особый воздух. Вероятно, это воздух свободы.

Некоторые эпизоды романа навевают приятные воспоминания, но, похоже, при этом служат преднамеренно расставленными ловушками. Например, в криповой сцене, когда подслеповатая главная героиня оказывается утром у себя дома в безоружном положении без очков/контактных линз/ и восемнадцатой сигнальной ощущает присутствие опасного постороннего, а подружка куда-то смылась, это сильно смахивает на сюжетную линию “Дамы в автомобиле”. В “Даме”, напомню, подружка и посторонний действовали заодно, что дает повод ожидать развития сюжета в соответствующем направлении, но каковы будут истинные развилки сюжета, не скажу. Напомню также, что Себастьен Жапризо бей – видный детективщик, общепризнанный искусный стилист и знаток женской души. Ну…, над стилистикой нам еще работать и работать, а по части женской души – безоговорочный успех, стоит только взглянуть на гендерный состав авторов отзывов на роман на Литресе – 100 % !

Мог бы поставить высокую оценку, но не буду из-за обилия обсценной лексики. Вот когда охудевший было читатель расхудеет полностью и повествование вернется на тот уровень, который позволяет цитировать любой фрагмент в Тотальном диктанте, тогда – пожалуйста.

Остается последний вопрос – об императиве.

Об авторе романа все подряд от авторов отзывов до авторов аннотаций в книгоиздательствах сообщают как о мастере писать в различных жанрах. Про демонстрацию умений работать в разных жанрах стало модно говорить в последние десятилетия – так позиционируют писателей, но еще больше кинематографистов. Хотя классики кино, скажем, Брессон бей или Бунюэль бабай тоже выдавали шедевры в совсем разных жанрах, об этом никто не вспоминал. Те выработали свой неповторимый язык, делающий их творчество цельным, и это главное, а точки приложения уже вторичны.

Надо выбирать. То ли мы всякий раз подстраиваемся под жанр, демонстрируем, потакаем и монетизируем как те же Содерберг афянде, Нолан афянде или там скорсеза какая-нибудь. То ли работаем в расчете на совсем другие ориентиры и другие масштабы. Так, чтобы на котурнах. И в совсем других регистрах. И для другого Читателя. Кончерто гроссо. И пусть разъяренная толпа орет: “Ату его! Мы ниччо не поняли, растоптать и заминусовать!” Инвестиции в вечность – это всегда жертвоприношение.

Давай, Шамил ака!

Мы же знаем, что ты сможешь.

P.S. Подсказка: для перестройки даже особо и инструментовку-то менять не обязательно. Вот “Гамлет”, к примеру, – та же пьеса, да и по количеству убийств на единицу текста вполне заслуживает названия “Кровавая жатва”.

P.P.S. Ну и в конце концов надо же отрабатывать давно объявленную Л. Гурским совместно с Кацем нобелевскую премию, пусть и по физике.

В очередной раз автор заигрывает с языком эпохи, микроэпохи, наноэпохи, получается в очередной раз так себе. Кринжи, тиктоки, стикеры, что это будет значить через пару лет? Рудиментарный детективный сюжет, целый том эзопова языка, только чтобы сказать — до февраля, выйдет 24 или 25, новый год будет лучше предыдущего. Тонко ли? Безопасно, во всяком случае. На статью не наговорил и ладно.

Ковры, хрущовки, мамаши, суровые мусора, житейское счастье серой мышки с гигачадом, весь комплект постсоветского искусства при ла гается