Джон Апдайк «Иствикские ведьмы»

Хочу сразу сказать, что книга сложна для восприятия. В ней слишком много различных культурных отсылок и деталей, многие из которых тяжело понять или уловить по нескольким причинам: это и год выхода книги со всеми актуальными темами и проблемами Америки конца 70-х начала 80-х годов, это и огромное множество как искусствоведческих моментов, так и музыкальных (например, сравнения Брамса и Баха, которые многим вообще непонятны), кроме того это ещё и переплетение христианства с мифологией (в нашем случае с ведовством, особенно с историей Салема). Что ж, попробуем разобраться, зачем же Апдайк так всё усложнил.

Начну, пожалуй с самого Иствика. Это вымышленный городок, который Апдайк поместил в штат Род-Айленд. Чтобы мы понимали важность этой географической точки, надо знать:

Во-первых, что это один из старейших регионов Новой Англии. Место, где истории о ведьмах и колдовстве ещё не забыты.

Во-вторых, в Иствике всё переплелось друг с другом: пуританское с католическим («изначально штат был прибежищем квакеров и антиномов, последних апологетов пуританства, – теперь здесь заправляют католики»), викторианские домики тут соседствуют с «ублюдочной местной архитектурой»; фабрики и супермаркеты стоят на фоне заболоченных полей и «лунных» пейзажей; бедные районы располагаются рядом с курортами для богачей. Иначе говоря, Иствик, собравший в своей истории и географии столько противоположных и противоречивых элементов, является по сути моделью Америки, в которой и жил Апдайк.

И вот поэтому наши героини, которых когда-то их мужья «посадили здесь», а они «как бессловесные маргаритки, так здесь и остались», получили свою необычную, сверхъестественную силу. В общем, стали ведьмами. И вот тут начинается переплетение христианства с мифологией. Наша троица как бы отражает Святую Троицу, каждая из которых отвечала за своё: Александра воплощала в себе Бога-творца (МАТЬ) (лепила свои фигурки, а в конце и мужа, «ты наша сильная мать»), Сьюки несла слово Бога-Сына (ДОЧЬ), а Джейн была воплощением Святого Духа, играя на виолончели её «механические движения рук вкупе рождали дух». Да и сила их возрастала, когда они объединялись, например, чтобы отомстить Дженни за то, что она «украла» у них то, что они считали своим – Ван Хорна. О нём тоже стоит поговорить отдельно, но это чуточку попозже.

Но одного сплетения христианства с мифологией Апдайку было мало. Он, рисуя красочно и ёмко этих ведьмочек-подружек, показывал то, что, как мне показалось, его пугало или расстраивало. То, что он не хотел принимать. Это наступающий семимильными шагами прогресс – сексуальную революцию со всеми её последствиями в виде феминизма, геев, отречение от традиционных ценностей и т.д. (« Идет сексуальная революция, и нет ей границ»).

Ведь буквально почти два десятилетия назад (в 1967 году если быть точным) вышла книга Айры Левина «Ребёнок Розмари», в котором была показана НАСТОЯЩАЯ женщина, которая хочет свою семью, своего ребёнка. Розмари была готова пойти на многое (даже на убийство этого самого ребёнка, думая, что это дьявол во плоти, по сути это так и было), но, увидев свою кроху, она не смогла, потому что материнские чувства были сильнее. Поэтому-то она и решила, что попробует воспитать его сама, не позволив испортить ребёнка.

А у Апдайка в «… ведьмах» мы видим уже другую картину (книга вышла в 1984 году). Александра, Джейн и Сьюки плевать хотели на своих детей. Они для них что-то надоедливое, мешающее жить, «долг», который надо отдать перед сном, как и зубам с мочевым пузырём. Даже когда ведьмочки собираются вместе, они высмеивают все слухи о себе, повторяя с сарказмом «дети – бедные, заброшенные, неухоженные малыши», и не без удивления и сожаления добавляя «а каково нам?». Они полная противоположность Розмари. Мало того, Александра, Джейн и Сьюки самые обычные потаскухи. И Апдайк очень здорово показал бездуховность их отношений с любовниками, делая акценты на описаниях гениталий (приводить примеры как-то неудобно, но для общего понимания вот одна цитата – «после их последнего свидания у Джейн болела промежность с обеих сторон»). То есть нет искренности, чувственности в конце концов, а только похоть и потребление. Ну и на фоне феминизма все мужчины (даже сам Ван Хорн) подавлены или уничтожены женщинами, либо утрачивают свою индивидуальность, способность мыслить, либо превращаются в обычных «женщин с бородой», а всё потому что равновесие нарушилось, нет больше баланса между мужским и женским.

А вот тема развивающегося общества потребления («вы едите всё!») является одной из самых главных в романе Апдайка. И, мне так показалось, он грустит из-за этого. Поэтому текст тяжёлый, многослойный, и хоть в нём и присутствует сарказм и ирония, но они так сильно пропитаны грустью и болью, что меня охватывала тоска и депрессия, как, например, Александру, которая не знала, чего хочет от этой жизни и везде во всех признаках видела надвигающуюся на неё смерть.

И вот тут нам стоит поговорить про общество потребления, а в частности про Ван Хорна. Он – его воплощение. Дом Ван Хорна наполнен работами современных творцов поп-арта. Он восхищается искусством постмодерна (например, инсталляцией Кинхольца, который просто накидал кучу пустых пивных банок). И постепенно разгребая этот мусор из слов и предметов, Апдайк показывает настоящего Ван Хорна. Это человек, который не умеет творить сам. Он может только покупать или вкладывать деньги, то есть поглощать предложенный фаст-фуд, изображая из себя утончённую личность. Так что в образе Ван Хорна мы и видим это общество, которое «ест всё». Для него не существует больше духовных ценностей. Есть лишь то, во что можно вложить деньги. Всё стало товаром: искусство, музыка, любовь. Поэтому-то они (Ван Хорн и ведьмы) «сошлись, как лёд и пламень». У них обычные взаимовыгодные отношения. Ведьмы для него отличное капиталовложение. Поэтому он пытался их заставить что-то сделать, из чего в будущем можно будет получить кучу денег (от Александры новые фигурки, как у Ники де Сен-Фаль, от Сьюки – книги, от Джейн – хорошее исполнение Баха, чтобы на её выступления ходили толпами), а они от него хороший дом для своих сходок-оргий, вкусную еду и развлечения. Кстати, именно то, что невинная Дженни, которую они сами привели к Ван Хорну, посмела покуситься на их имущество, и разозлило ведьм, поэтому-то они её и убили.

И самое забавное в том, что Апдайк, желая усилить эффект того, что кругом всё фальшиво, раскрыл главный секрет Ван Хорна: он ненастоящий мужчина, он «один из этих», «просто женщина с бородой и сигарой», то есть гей! И намекал об этом на протяжение всей книги, рассказывая, например, что семя у него было «на удивление холодным». Шикарно, правда, же?

Вообще в книге море деталей, только и успевай хватать в свои «хомячьи» ручки. Возьмём, например, Джейн. Один тот факт, что она виолончелистка, говорит о ней сразу многое. Во-первых, форма самого инструмента. Своими изгибами она повторяет тело женщины. Во-вторых, поза исполнительницы. Джейн сидела у всех на виду, раздвинув ноги, выставив напоказ эту «пещеру мясного цвета». Согласитесь, довольно красочный образ.

Опять же постоянные сравнения Брамса (с которого начинается игра Джейн) и Баха (к которому она пришла в итоге). Человеку без музыкального образования, коим я и являюсь, очень сложно уловить все эти нюансы, поэтому пришлось много гуглить и спрашивать у других. Чайковский, например, говаривал о Брамсе так: «Какой-нибудь Мусоргский и в самом своём безобразии говорит языком новым. Оно некрасиво, да свежо. И вот почему можно ожидать, что Россия когда-нибудь даст целую плеяду сильных талантов, которые укажут новые пути для искусства. Наше безобразие всё-таки лучше, чем жалкое бессилие, замаскированное в серьёзное творчество, как у Брамса». То есть и тут нам намекают на искусственность, фальшь.

Ну и смысл ещё в том, что Джейн от бури эмоций (от Брамса) «обрела великолепное, чувственное понимание, более глубокое и сильное (Баховское), чем когда на пляже отступающие волны бьют по лодыжкам и тянут за собой в глубину вместе с перекатывающейся галькой, а море с каждой волной издает удивительный усталый тяжкий вздох».

И вот этот финал, когда ведьмы, наконец, успокоились, осознали, что есть что-то более важное, глубокое (например, смерть, что тоже своего рода деталь-отсылка-символизм всего произведения), показывает, как мне показалось, надежду Апдайка. Он верит, что это безумие, охватившее мир, тоже умрёт, сгинет, а вечное и искреннее продолжит жить, как Александра, Сьюки и Джейн, которым, как оказалось, для счастья нужен был просто муж, любящий по-настоящему. А если вспомнить ещё тот факт, что Апдайк был кальвинистом (они считали, что нет смыслов, есть лишь общий замысел), то становится понятней и замысел самой книги.

В маленьком, сонном городке американской глубинки — Иствике, новый обитатель. Даррил ван Хорн, мужчина видный и судя по внешним признакам весьма обеспеченный, поэтому у него изначально не было шансов избежать внимания трёх местных разведённых дамочек — Александры, Сьюки и Джейн. Эту троицу закадычных подружек помимо полного дома детей, ликвидированных мужей и сексуальной озабоченности, объединяло ещё и наличие сверхъестественных способностей. Короче, «слабые на передок» многодетные ведьмы, каждая из которых решила — в доме ван Хорна остро не хватает женской руки и эта самая рука, растёт именно из её плеча. Впрочем, новоприбывший провинциальный Казанова этим вниманием отнюдь не тяготится, а от души подыгрывает симпатичному ведьмовскому трио ....... Пока его не угораздило смертельно обидеть новых подружек. Дамочки вполне готовы были терпеть друг дружку, но не простили появление посторонней конкурентки ....... наглядно продемонстрировав, что страшнее оскорблённой женщины могут быть только три оскорблённые ведьмы. И финальное открытие —

Короче, все женщины, особенно разведённые и неудовлетворённые, немного ведьмы. А все мужики, говоря словами одной из героинь:

»...... Мужчинам так и положено. Они должны нас боготворить. Мужчины — дерьмо, постарайся это запомнить. Полное дерьмо, но в нашей власти в конце концов им отомстить, потому что мы лучше умеем страдать. Женщина всегда перестрадает мужчину ......»

Как-то сложно у меня складываются отношения с американской классикой. Как и в случае с «Над пропастью во ржи» Сэлинджера, не оценил я всю глубину, величие и мощь авторского замысла. Но не буду отчаиваться, ведь есть же ещё как минимум горячо любимые Эдгар По и Джек Лондон. Так что и у Апдайка в будущем я ещё что нибудь почитаю ........ в отдалённом будущем.

Случайно как-то обнаружил, что у этой книги совершенно нет отзывов. Как такое возможно? Ведь исключительно яркая, задорная и запоминающаяся вещь. Казалось бы, нет здесь каких-то особенно эффектных сцен, саспенса, загадок — но оторваться от чтения невозможно. В первую очередь, из-за героев: троицы исключительно обаятельных «ведьм» и сверххаризматичного Ван Хорна. Эти образы оседают в памяти раз и навсегда: медлительная и щедрая душой (и телом) матрона Александра, неугомонная рыжая красавица Сьюки, нервозная и холеричная Джейн... и конечно, он, дьявол во плоти, блистательный Ван Хорн! Пускай книга не имеет почти ничего общего с голливудской экранизацией, но все таки образ этого змия-искусителя в моем сознании порочно переплелся с киношным образом блистательного Джека Николсона. Уж больно он оказался органичен в этой роли. Второй фактор, усиливающий очарование книги — время. Неумолимо наступающие (наступившие) 60-е. Их атмосфера, их пульс, вступающий в схватку с размеренной, патриархальной жизнью Иствика, придают роману еще одно измерение. И конечно, сам Иствик, место действия. Провинциальная Америка в своем самом консервативном выражении... и надо признать, весьма интересном. Есть в ней все таки какое-то ностальгическое очарование. Возможно, очарование безвозвратно ушедшей эпохи. И этот момент тоже весьма ощущается в атмосфере романа — время, как тонкая ускользающая газовая материя, время объективного мира и, что самое главное — время наших жизней. Элегичная концовка книги, подернутая дымкой воспоминаний и новых городских легенд, очень это подчеркивает.

И да, собственно магического реализма здесь немного. И чары, используемые «ведьмами» весьма далеки от каноничных. Но так даже лучше.

P.S. Хочется думать, что Провиденс и Лонг-Айленд... а особенно персонаж миссис Лавкрафт — введены в ткань текста не просто так, а как некая дань уважения сами знаете кому.

В своё время с большим удовольствием посмотрел одноименный фильм, и решил прочесть «первоисточник». Но, как оказалось, фильм снят лишь «по мотивам книги».

Пожалуй, фильм понравился больше. Даррил Ван Хорн в книге отнюдь не дьявол, а всего лишь скрытый гей, уезжающий в конце книги из города с молодым любовником. Колдовство кое-какое есть, но не такое убедительное, как в фильме.

Больше все утомляли длинные описания и такие же длинные предложения, на которых «спотыкался» глаз. Даже не знаю, это особенность авторского текста или неудачный перевод. Книгу дочитал исключительно из упрямства и продолжение её читать не захотелось.