Изабель Бёртон «The Life of Captain Sir Richard F. Burton»

«Лучше воскресить к вечной жизни одну мертвую душу, чем дать жизнь тысяче мертвых тел». /Сказано Саидом Мохаммедом Хосайном. Год неизвестен. Повторено леди Бёртон в 1893-м в качестве одного из любимых изречений её покойного супруга, капитана Ричарда Френсиса Бёртона./

Ну что ж, думаю, на сайте по фантастике нет необходимости сообщать, героем какой книжной серии и чьего авторства стал Ричард Бертон. Возможно, ошибаюсь, но за без малого полтора века на русском языке не вышло ни одной биографической книги об этом путешественнике и писателе *. И я уж скромно умолчу о собственных сочинениях мистера Бертона, коих у него около восьми десятков. Меня же со времён знакомства с «Риверворлдом» волновал вопрос -почему Ф.И. Фармер из всех людей, когда либо живших на Земле, выбрал главным героем «Речного мира» именно его, Бартона. Не Колумба, не Магеллана, не Галилея, не Коперника, ни кого-то другого и т .д. вариантов сколь угодно много. Да, уж молчу о тех личностях, что жили две тысячи и более лет назад...

И вот ещё одна цитата из книги леди Бёртон, после чего (если связать ее с первой, мной приведенной), наверное, отчасти станет понятным выбор этой кандидатуры Фармером для своей саги: «Доктор Ливингстон, несомненно, открыл истоки, и ему должно принадлежать первое место, но никто не вправе оспаривать тот факт, что капитан Бёртон являлся тем, кто вскрыл устрицу, чтобы другие смогли добраться до жемчужины...». Вот оно, два ключевых момента — бессмертие и поиски... поиски истоков большой Реки. Теперь всё видно как на ладони.... Единственное, добавлю, в книгах Ф.И.Фармера (ну уж насколько я их помню -уже много воды утекло с тех пор, как прочел весь цикл подряд, не прерываясь ни на что другое...) Бёртон изображен весьма приземлённым существом, в основном действующим на первичных инстинктах с сохранением лидерских качеств. Не припомню чтоб он где-то в «Мире Реки» проявлял глубины красноречия (а ведь его настоящие дневники написаны очень богатым, образным языком), ну да ладно...

Конечно, полностью вникнуть во все нюансы настоящего сочинения «The Life of Captain Sir Richard F. Burton» вряд ли возможно без наличия полноценного переводного издания с обширной редактурой и комплексом примечаний, но сильно сомневаюсь, что оно у нас появится — ни в ближайшие десять лет, ни в сто. Поэтому коснусь хотя бы кратко из того, что привлекло внимание в первом томе... Вдова Бёртона поступила не вполне корректно. На обложку книги ей следовало вписать свое имя только после запятой -пропустив на первое место законного супруга. Дело в том, что процентов восемьдесят содержания -это и есть записки самого Ричарда Бёртона. Могу предположить, что редактура вдовы касалась, в основном, лишь в вырезании каких-либо недостойных (на ее взгляд) или слишком откровенных вещей из путевых заметок, вроде похождений будущего супруга с бронзовыми туземками, обнаженными по пояс (или может даже более, чем по пояс...). А так, что сказать, какая-то феноменальная насыщенность и плотность каждого часа, проведенного этим человеком на Земле. Богатая родословная -родственники его знали Наполеона; уверяет он и о дальнем родстве с Бурбонами... И ещё, вот словесное описание этого страшного человека, оставленное г-жой Изабель на страницах книги: «... самой примечательной деталью его внешности являлись два больших черных, немигающих глаза с длинными ресницами, которые пронзали вас насквозь. У него было свирепое, гордое, меланхоличное выражение лица, а когда он улыбался, то улыбался так, словно это причиняло ему боль, и смотрел на всё с нетерпеливым презрением. Одевался он всегда в чёрное лохматое пальто, а в руках у него постоянно была короткая толстая палка, словно он находился на страже...».

Про знание языков — известный биографический факт. Не будучи в пути он постоянно загружал голову языками, написанием книг и переводами. За два месяца Бёртон мог выучить почти любой язык. Сначала -основы грамматики и триста слов, выученных за неделю. Затем он мог уже читать на этом языке Евангелие, автоматически воспринимая и запоминая незнакомые слова. Правда, там же сказано, что языками хиндостани и гуджарати он занимался по двенадцать часов в день...

В апреле 1853-го года Бертон становится «Мирзой Абдуллой эль Бушири» и покидает Саутгемптон на судне «Бенгал», совершив паломничество в Мекку **. Здесь Изабель ограничивается лишь скудным синопсисом...

Тридцать шесть часов без воды в сомалийской пустыне. Кто бы мог подумать, что спасение путешественнику принесет... катта, песчаная куропатка. Бертон знал, что она носит воду в клюве птенцам, а значит — вода где-то поблизости. «С тех пор я больше никогда не стрелял в куропаток «... 1855-й год. Наверное, один из самых эпичных эпизодов. Вчетвером против трехсот пятидесяти бедави. Строян мертв, а Бертону пронзили обе щеки насквозь — маленьким копьём. Джону Хеннингу Спику *** пришлось ещё хуже. Одиннадцать колющих ран. С ним всё происходило прямо как в кино — лежа на спине Спик перехватывает рукой самый опасный, смертельный удар копья, направленный в грудь. Как Спик удрал-уму непостижимо. Но через месяц этот здоровяк уже полностью оправился. А Бертона полихорадило примерно столько же, после чего он отправился добровольцем в Крым -«поправить здоровье». «... Если рассматривать внешние дела, эта катастрофическая ошибка навсегда лишила нас привязанности России, нашего старейшего и часто единственного друга среди стран континентальной Европы...».

Наконец, в октябре 1856-го года Бертон вновь оставляет супругу в одиночестве и отправляется открывать Танганьику всё с тем же Спиком. Слово полуослепшему капитану Ричарду: «...ничто не могло быть более живописным, чем тот первый вид на озеро Танганьика, расположенное в лоне гор, словно греясь в лучах великолепного тропического солнца. ..». Следом поддакивает его верная супруга: «...если бы у Ричарда Бертона были деньги мистера Стэнли, эскорт, роскошь и белые влиятельные товарищи, то уже тогда на всей карте африканского континента не осталось бы ни одного не заполненного белого пятна...»

Открытие озера Виктория приписали Спику, но существует альтернативное мнение, что открытие было совершено по расчетам и теориям Бертона -он направил товарища на поиски, валяясь больным в африканском лазарете. Но Спик решил вдруг стать хозяином своего озера...

Только под конец тома жена путешественника начинает писать что-то самостоятельное. Тут и сеансы гипноза, которым подвергал ее Дик, и жизнь в Бразилии, где они ели полуторадюймовых черных муравьев (девушка говорит, на вкус особенно хороши были их кисловатые тельца...), и прочие заметки.

* Трудночитаемый опус «Собиратель миров» выходца из Болгарии Ильи Троянова не в счёт. Несколько лет назад пробовал читать, но так и не смог продраться сквозь его страницы.

** Почти не сомневаюсь, что известный и популярный среди старшего поколения немецкий писатель Карл Май взял сюжет для своего Восточного цикла о Кара-бен-Немси, содрав эпизод о европейце, проникнувшем в Мекку, именно из книги Бартона (у которого есть отдельное сочинение по данному путешествию). На тот момент этого больше не смог сделать никто...

*** Знаю, что есть американский фильм 90-х годов «Лунные горы» о Бертоне и Спике. Смотреть такое никак не хочется (из-за аннотации в первую очередь). А вот найти книгу -биографию Спика -вот это было бы интересно.

Итого: осталось разобраться, кому Бёртон передал после смерти эстафету самого безумного путешественника. К кому отлетела его душа? К Уильяму Сибруку, конечно (действительно, странно если б я предположил кого-то другого..). Но их обоюдный интерес к религиям, Востоку, многочисленным испытаниям души и тела, а также общие скандальные факты в личных биографиях наталкивают на эту мысль. Вот ещё одна цитата Бертона: «Самый радостный момент в жизни человека — это путь в далекое путешествие к неизвестным землям. Сбросив одним усилием оковы привычек, свинцовый груз рутины, тягость забот и рабство цивилизации, человек вновь чувствует себя счастливым...». Хотя, предполагаю, даже у Сибрука (писавшего нечто подобное, и глубже проникшего в тему потусторонних миров...) кишка была бы тонка полностью повторить бертоновские маршруты. Правда, в защиту Вилли скажу, что и время тогда уже наступило другое, поэтому, кто знает.... Любое подобное сравнение вряд ли будет справедливо. Вообщем, пока без оценки — поскольку на этом я не прощаюсь с неоднозначным капитаном Бертоном — впереди (но, правда, не скоро) ещё том Второй.