Джордж Локхард «Гнев дракона»

Вообще, удивительная, конечно, книга. «Неровная» — это слабо сказано! Не припомню другого произведения, по мере развертывания которого автор настолько деградировал бы. Начало сего эпического полотна многообещающее: нарисованы два очень интересных мира, причем нарисованы умело, хорошим языком; сюжетная линия Коршуна, излагаемая от первого лица, и вовсе отличается милейшей стилистической отделкой, пальчики оближешь. Сюжет обеих линий, может быть, не слишком притязательный, но вполне бодрый и грамотно выстроенный по фэнтезийным канонам: «держит», не отпускает, не дает заскучать, даже детективные какие-то нотки детектед. И герои вроде бы живые, и этические конфликты завязаны любопытные, особенно в линии Негоро. (Какая пошлая роль уготована в финале королеве-воительнице — на этом этапе развития сюжета не догадаться ну никак.)

Но затем в фентезийную вселенную грубо вторгается НФ. Причем с весьма и весьма условным «Н», наука там ни при чем от слова совсем. Роль этого сюжетного разворота, по аналогии с понятием «глобальная метафора», можно обозначить как «глобальный рояль»: ведь если некий естественный фэтезийный канон разрушен бластерами и посадочными модулями — то дальше можно уже любой инструмент присочинить, чтобы сюжет куда вздумалось двинуть. И повествование идет вразнос, набирает силу какая-то голимая голливудщина, герои оплощаются, их становится все больше, они становятся всё круче и благороднее (причем даже те, от кого поначалу этого было трудно ожидать), мотивы их обретают пафосно-глобальный характер, а во второй части в них начинает развиваться умильное уси-пуси, все поголовно приниматся друг друга любить до гроба и героически спасать, не щадя живота, — и текст постепенно обретает черты уже не голливудского боевика, а мексиканского сериала...

Последние страницы я, честно говоря, просто пролистывал. Было такое ощущение, что автор сам запутался в темпорально-сюжетных перипетиях, порожденных его буйной фантазией, и финальный рояль вселенского масштаба был уже настолько неминуем, что не вызвал ничего кроме гомерического хихиканья. Вспомнился поручик Ржевский: «Ха! А вот и нет, господа, выиграл снова я! У меня — Королевский п-ц!»