Йен Уотсон «Внедрение»

Время от времени я сокрушаюсь о том, что мало «мягкой» НФ и НФ вообще, посвященной проблемам языка. Обычно автор отделывается каким-нибудь встроенным в скафандр декодером или ссылкой на обучение всем мыслимым и немыслимым языкам путем прямой «перезаливки» в мозг. И вот наконец — о счастье! — я обрела лингвистический фантастический роман. Да еще какой! Основанный на настоящих лингвистических проблемах — вот уж «научная» фантастика в самом прямом смысле слова.

Правда, совершенство романа сквозь завесу русского перевода приходится угадывать. Переводчику не хватило подготовки в области теоретической лингвистики. Пробел весьма прискорбный, так как «The embedding» — роман идей, роман-рассуждение, для которого важнее всего идеологические построения и концепции героев. От туманности и неточности перевода рассуждение если и не рассыпается совсем, то сильно страдает, сильнее любых других типов текста.

Поэтому возьму на себя смелость сделать краткое пояснение к роману.

Универсальная грамматика упоминается в тексте всего один раз. Но на самом деле это понятие центральное, краеугольный камень сюжета. Лингвисты под универсальной грамматикой подразумевают совокупность языковых возможностей, данную каждому человеку при рождении. Именно универсальная грамматика определяет, какие языки бывают, а каких не бывает, потому что быть не может. Почему мы думаем, что она существует? Допустим, есть у нас три сущности: субъект, объект и глагол — подлежащее, дополнение и сказуемое. Нетрудно сосчитать, что их можно выстроить в ряд шестью разными способами. Если бы никакой универсальной грамматики не было, все шесть порядков одинаково часто встречались бы в языках мира. Однако в действительности дело обстоит так: 76% приходится на два самых распространенных способа, а из оставшихся четырех еще два представлены менее чем 1%. Если представлены вообще — оценка грубая, надо делать поправку на то, что никому не под силу проверить корректность лингвистического описания всех языков Земли и прочая. Этот факт можно логично объяснить так: у людей как биологического вида есть нечто общее, что заставляет предпочитать определенный порядок слов. Вот это нечто и есть универсальная грамматика. Как она устроена и откуда берется — вопросы, по поводу которых лингвисты не перестают ругаться. Хоть сколько-нибудь удовлетворительных ответов пока нет.

Главный герой «The embedding» одержим поиском этой самой универсальной грамматики, и ставит очень «острый» эксперимент по ее обнаружению. Он изолирует четырех детей, создав для них герметичное пространство. Любая человеческая речь, которую они слышат, проходит компьютерную обработку: слова переставляются случайным образом, чтобы они не обучались «правильному» порядку слов. Никакого синтаксиса вообще нет. По мысли Криса, если врожденная универсальная грамматика есть, то она рано или поздно должна проявиться в детской речи. Он оказывается прав — в конце концов дети изобретают себе упорядоченный язык, но какой ценой!

Загадочный язык шемахоя Б является языком без синтаксиса, аналогичным тем конструктам, которые Крис транслирует подопытным детям.

Инопланетяне тоже работают над описанием универсальной грамматики, правда, в масштабе всей Вселенной. Идея такова: если собрать все языки, которые есть, то получится исчерпывающее описание того, что вообще может быть, и тем самым, негативное описание того, что языком не является — то есть реальности.

Я все время пишу «The embedding», потому что перевод «Внедрение» мне кажется крайне неудачным. Embedding в англоязычной лингвистической терминологии — вещь вполне определенная. Точного соответствия в русской традиции нет. Наиболее близкий термин — «подчинение», «подчинительная связь». Сравните с embedded phrase, которая наверняка встречалась в учебниках. Английский термин, действительно, происходит от слова «вставка», «внедрение», потому что в их грамматической традиции предложение представляют в виде графа, так называемого дерева составляющих. Когда мы от графа переходим к линейно упорядоченной штуке — предложению, нам нужно решать, куда «вставить» ту или иную группу слов.

Еще в тексте появляется селф-имбеддинг, окончательно сбивший меня с толку. Переписав это слово латиницей, я получила self-embedding, компенсаторный механизм, заключающийся в том, что человек наказывает себя за реальные или воображаемые проступки, «внедряя» в себя разные плохо для этого предназначенные предметы. Думаю, что автор имел в виду не мазохизм. В «грамматическом» контексте смысл слова self-embedding сдвигается. Я бы перевела его как «самоограничение» «добровольное подчинение». Миру, языку, правилам универсальной грамматики. Потому как книга — о свободе и ее границах, а вовсе не о внедрении Чужих из дальнего Космоса и биочипов — в мозг.

Роман далёкого 1973 года.

Тема произведения весьма специфична, но как ни жаль, далеко не раскрыта. Если не сказать более, только зачата, и всё.Есть намётки о том, что возможно в человеческое сознание внедрять с помощью окружающей обстановки определённые лингвистические понятия и блоки. Есть в произведении тому примеры. Первое, это дети находящиеся под наблюдением эксперементаторов и для пущего сравнения разбитые на три группы. Есть затерянное в Амазонских лесах вымирающее племя оперирующее своими понятиями в речи навеянными голюциногенными видениями брухо от мака — и. И есть ещё инопланетные гости со своим пониманием контакта, торговых отношений и особого рода продукта этой торговли и/или контакта. Все эти три сюжетные линии постепенно сходяться в одну небольшую коллею обрываясь практически не дав какой — то более менее ясный ответ о самом иммбиденге, его значении, понимании, эволюции и экстраполяции не только на героев, но и вообще на биологические и иные разумные виды. Всё остаётся не просто недосказанным, а разрешается простенькой концовкой этакоего технотриллера. Произведение вообще есть некая претензиозность на выше упомянутый стиль. И в тот 1973 год роман, возможно, и выглядел, классифицировался, как фантастика. Но уже не в наше время. Идея весьма хороша, но не обработана до конца, полностью и лаконично.

С подобной тематикой горазда лутше справился К.Кастанеда в своих произведениях о доне Хуане, где языковая и синтаксическая основа сознания расскрывалась более убедительно и, можно сказать, более шокирующе. О логических симантических блоках уж лутше читать у Карлоса, чем Уотсона. Как говорится, и проще, и доступней, и угрожающе достоверно.

Книга о чём — то, только намёк на странность, возможности чего — то в сознании людей. На том и финиш. Читать только из особого интереса. Динамика не столь значительная, вяловатая, но здесь она и не требуеться. И додумывать, пытаться предположить развитие, не сюжета, но ход идеи, стоит постораться За идейность можно отвалить и 10, но воплощение подкачало аж на 8, если не на 7

лазером по переборке, обдавшей жаром. «Получайте, твари!» — закричала скудно одетая блондинка, нажимая гашетку. И тут же сдавило барабанные перепонки — то заверещали жучилы, заметившие размазанных по стенам собратьев.

(!ничего такого вы здесь не найдёте!)

Embedding, эмбеддинг, внедрение — программисты при взгляде на название возможно подумают о вставке фрагмента стороннего кода или OLE. Филологи, лингвисты или сотрудники спецслужб — подумают каждый о своём. Если вы открыли эту книгу случайно, в поисках экшна или бездумных приключений, вам стоит поискать в другом месте, хотя остросюжетности здесь хватает. Но главное — совсем не в этом. «Внедрение» — это мягкая НФ, поднимающая серьёзные морально-этические проблемы, рассчитанная в первую очередь на лингвистов, филологов и антропологов (природа смеха и отношение полов у примитивных народов) или читателей, интересующимися этими вопросами.

Откровенно скучной книгу не назовёшь. Если в начале говорится о невозможности контакта с инопланетянами, можно быть уверенным, что именно это и произойдёт. Быть может, некоторая часть случайных читателей даже задержится до ретрансляции стриптиза, но подавляющее большинство быстро решит, что «Внедрение» — книга занудная и никакого внимания не заслуживающая, как не стоящая даже тех мизерных денег, по которым она до сих пор продается в инет-магазинах.

Кто-то имеет привычку петь по утрам в ватерклозете, кто-то обожает мочить старушек, а кто-то предпочитает разрабатывать Эльдорадо человеческого сознания и заниматься странными на первый взгляд вопросами: Что есть язык? Какова сущность человеческой речи и не может ли слово сотворить новую реальность, не поможет ли оно вернуть богов, ушедших в иные измерения?

На первый взгляд, «Внедрение» — это история о первом контакте, с налётом приёмов «новой волны» — политика, секс, наркотики (эх, ещё б рок-н-ролл!), интерес к внутреннему миру человека и чуточку усложнённое повествование — несколько сюжетных линий, как будто малосвязанных. Книга не для детей, дело даже не в наличии пыток или откровенных сцен — слишком скучная и малоинтересная для детей материя, слишком серьёзны затронутые проблемы.

(политический фон: крах колониальной системы)

(исчезновение с лица Земли самобытных культур, цивилизаций — суровая реальность)

Линия с пришельцами, предлагающими доступ к космическим технологиям в обмен на несколько человеческих мозгов, к финалу выглядит совершенно излишней — и без того роман получился бы вполне фантастический. В памяти остаются разве что стенания инопланетян по ушедшим сверхсущностям — Они покинули нас! (и — невысказанно — Господи, для чего Ты оставил меня!)

(не звезды, милый Брут, а сами мы виновны в том)

Идея, философия, мысли — 8

Форма, сюжет — 7

Действие, интрига, красочность — 6

Текст, перевод — 5

Книга в первую очередь на лингвистов и филологов, но вот с переводом ей не повезло — язык безликий, суховатый, не выделяющийся на общем сером фоне.

...сдунула закрывавший обзор локон и выхватила вибропушку в тот самый момент, когда жучилы провели

«Внедрение» – первый роман Уотсона. Соавтор Стивена Спилберга по фильму «Искусственный разум», английский писатель Йен Уотсон известен как автор странных романов, с элементами «киберпанка» и классической фантастики. По моему мнению, Уотсон в своем романе пишет в первую очередь о «плене разума». С той точки зрения, которая ему хорошо известна, как филологу-лингвисту. Ученые — держат детей в замкнутом пространстве, с помощью наркотиков и стимуляторов, пытаются вывести их на «новый уровень познания». Индейское племя — выращивает «бога», насильно заставляет принимать психотропную плесень беременную. «Торговцы информацией» (пришельцы) — в поисках другой реальности, в буквальном смысле, скупают мозги по всей Галактике. Сон разума рождает чудовищ. Тупик. Вот такой дебют. «Внедрение» перекликается с «Вавилоном-17» Сэмюэля Дилэни, с «Лавиной» Нила Стивенсона, с «Доктриной шока», недавно написанной книгой Наоми Кляйн. Все мрачно, жестко, беспросветно… Есть ли выход?