Жан-Луи Фетжен «Ночь эльфов»
Мир погрузился в хаос, когда люди уничтожили последнее королевство гномов. Одни только эльфы могли бы им противостоять, но они вернулись в свои огромные лесные владения, не сознавая, что теперь им также грозит опасность.
Чтобы помешать герцогу Горлуа распространить господство людей по всей земле, опираясь на христианскую веру, волшебник Мерлин помогает рыцарю Утеру, возлюбленному Ллиэн, королевы эльфов.
Осененный магической властью Ллиэн, Утер становится Пендрагоном — величайшим воином из всех народов, и отныне в его силах восстановить древний миропорядок. Но он должен выбрать одну из двух влюбленных в него королев: Ллиэн, недостижимую, уединившуюся на острове Авалон, или Игрейну — такую реальную, такую земную...
Входит в:
— цикл «Эльфы» > цикл «Эльфийская трилогия»
2006 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 3 ]
Gaelic, 9 февраля 2016 г.
«Ночь эльфов» — вторая книга «Эльфийской трилогии» Фетжена, продолжающая повествование о мире, некогда бывшим до нашего времени. Вновь, как и в первой книге «Сумерки эльфов», тесно переплетаются реальность и то самое неуловимое, безнадёжно недостижимое волшебное (гномы, эльфы, Авалон). И попробуй найди эту тонкую грань, ибо характеры гномов, людей и эльфов прописаны настолько чётко и ярко, что не остаётся никаких сомнений, — все они когда-то существовали (лишь люди остались и не в заслугу своим характерам и способностям).
Казалось бы — вот они, плюсы, приводящие тебя к желанию попасть в тот мир. Но, лично для меня, сквозь книгу, как и сквозь всю трилогию, прошло нечто гнетущее, навязчиво липкое, отбивающее всякое желание не только попасть в этот мир, но и перечитывать саму книгу. И вовсе не из-за того, что здесь (впрочем, как в предыдущей, и в последующей книгах) нет сверхъестественной магии, масштабных сражений, развивающих в читателях отвагу и прочее. Может, всё дело в том, что подобный мир был уничтожен людьми? И мне, человеку, как всегда было стыдно читать очередную книгу, где люди (как вся раса в целом), наделённые излишней властью, вновь и вновь повинны в разрушении иной хрупкой жизни. А может, всё дело в неудачном изложении сюжета автором.