Сигизмунд Кржижановский «Когда рак свистнет»

Может быть, не всем известна, практически обдуманная и написанная по тюрьмам, теория пассионарности и этногенеза Льва Гумилева, трижды отсидевшего: за папу — расстрелянного в августе 1921 блистательного поэта из первой когорты Серебренного века, синдика «Цеха поэтов», лейб-гвардии улана Ея Величества полка и кавалера двух солдатских Георгиевских крестов (солдатские награды не раздавались и не раздаются даром, — юбилейные жетоны не в счет: обесценивающаяся «плата за кровь» — по случаю...), за маму — поэта Божьей милостью Анну Ахматову, ну и за себя тоже — негоже быть сыном Таких родителей, да еще историком (интересная, ох интересная, история тогда приключилась в России)...

Вкратце, нации, империи и страны рождаются, живут и погибают, как некий организм: зачатие, рождение, взросление..., т.д., и смерть (бывает предваряемая долголетним старческим маразмом, но бывает, как птица взлёте, на пике..., — судьба...), да, неизбежна смерть: «Вспомни о Флебе...» («Вспомни о Риме...»).

Всемирная история по кальке? — по кальке..., — «Сквозь кальку», есть и такой рассказ у Кржижановского, отметим — в тему.

Всегда найдутся, да есть, да и были: и авоси, и небоси, бьющие авосей, да и какнибуди, в распрю вставшие..., а попросту: люди. Просто — Всемирная, — да не мирная, ой, не мирная, — История.

А писано-то чуднО: притча в стихотворной манере, — «Настолько-то я поэт, чтобы не писать стихов» (из записных книжек Кржижановского), — так на ярмарках в раёшном балагане скоморохи «правду» баяли, от быта хмЕльному, обывателю, рот разинувшему, да ворам карманы-то пустые оттопырившему, мозг вправляли ему, выкручивали: как подковы-то, на пятку голую, простодушному..., — батогами за то и плетями, были насмерть порой изувечены, языки же летели отсечены, с места лобного на площадь красную..., свиста рачьего-то ждали напрасно всё, во четверг поджидая погоду ненастную ... На то, и люди.