Александр Пушкин «К Овидию»
Датируется, согласно помете во втором автографе, 26 декабря 1821 г. Третий автограф датируется 20-ми числами апреля — серединой июня 1822 г. Четвертый автограф датируется серединой июня 1822 г. Напечатано Пушкиным впервые в альманахе „Полярная Звезда. Карманная книжка для любительниц и любителей русской словесности на 1823 г., изданная А. Бестужевым и К. Рылеевым“. СПб., стр. 81—84.
«Пловец, обманутый и ветром и волнами...» — черновой автограф.
В произведение входит:
|
Входит в:
— антологию «Золотой век русской поэзии», 2013 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
StasKr, 9 февраля 2014 г.
Для меня это стихотворение распадается на две неравные части. Первая часть, посвящённая восхвалению древнеримского поэта, оставила меня равнодушным. Любовная лирика меня привлекает мало, а уж стенания столичного мажора, выкинутого за МКАД на мороз, и вовсе никакого впечатления не меня производят. Так что не понять мне того пиетета, который испытывал Пушкин к этому автору. Гораздо более ценной, на мой взгляд, является вторая часть стихотворения, в которой проявилось недоумение автора от увиденного в Молдавии. Ведь он вырос на изучении античной литературы и прекрасно знал описания климата западного Причерноморья, которые Овидий запечатлел в своих стихах. Но то, с чем столкнулся сам Пушкин, ничуть не походило на свидетельства, оставленные древнеримским поэтом. Где Овидий говорил о замёрзшем Дунае, лёд которого выдерживал вес всадников на лошадях, там Пушкин не нашёл зимы даже в декабре. Александр Сергеевич был растерян:
Уж пасмурный декабрь на русские луга
Слоями расстилал пушистые снега;
Зима дышала там – а с вешней теплотою
Здесь солнце ясное катилось надо мною;
Младою зеленью пестрел увядший луг;
Свободные поля взрывал уж ранний плуг;
Чуть веял ветерок, под вечер холодея;
Едва прозрачный лед, над озером тускнея,
Кристаллом покрывал недвижные струи.
Какой уж тут лёд, способный выдержать всадника и снег, который не тает по нескольку лет подряд!
Наверное, именно после этого увлечение Пушкина этим автором пошло на спад. Одно дело представлять себе страдания, которые испытывал талантливый человек «в мрачной пустыне» и совсем другое – своими глазами увидеть этот богатый и цветущий край, на фоне которого центральные русские губернии выглядят царством вечного холода.
Это сейчас, благодаря развитию науки, информация о разнице между климатами Античности и XIX века доступна всем интересующимся, но во времена Пушкина об этом не было известно! Боюсь, он решил, что Овидий бессовестно приукрашивал ужасы зимы в Дакии, что бы вызвать к себе снисхождение со стороны Октавиана Августа. Но даже если и так, то вряд ли стоит полностью отвергать свидетельства древнеримского поэта.
Итог: произведение принадлежит к тому периоду творчества Александра Сергеевича, когда он ещё творил с оглядкой на великих предшественников. Позже он перерос своё юношеское преклонение перед кумирами и сравнялся с ними в литературной славе.