Дэвид Таллерман «Стокгольмский синдром»

Рассказ в антураже зомби-апокалипсиса. Чем пугает автор? Расчеловечиванием главного героя. Тут не зомби страшны, а восприятие ситуации. В городе выжили немногие. Главный герой прекрасно забарикадировался в чужом доме. У него есть консервы, ружье и патроны. Он убил ради жилища обитателей дома и теперь расположился в безопасности. Он скучает и наблюдает за происходящим. Зомби неинтересны, они однообразно ковыляют и совершают тупые поступки. Но не Билли. Появляется зомби в нарядном костюме. Он шустрее и умнее остальных. И он начинает ломиться в дом напротив, где живет семья. А главный герой наблюдает за ним без страха и сочувствия к живым людям. Он смотрит кино. Со всеми жуткими подробностями.

Такой хоррор мне по нутру, так как я всегда боюсь живых, а не мертвых. Не понравился только длинный монолог на тему морали в тексте. И так ясно, зачем разжевывать?

Эх, как все хорошо начиналось. Герой замуровался в здании, вокруг которого шныряют зомби. Ему скучно, он наблюдает. Мертвецы не слишком сообразительны, потому и опасности до поры до времени не представляют. Герой чем-то напомнил снайпера из небезызвестного «Рассвета мертвецов». И вот однажды в его тоскливую жизнь врывается зомби, который отличается от остальных. Прежде всего, куда более развитыми умственными способностями.

Рассказ простецкий и уж больно короткий. Автор решил показать кусочек истории одного из выживших, сделав акцент на концовке. Да, финал несет достаточный эмоциональный заряд, и поступок героя по своим моральным соображениям напоминает схожие действия коллеги из рассказа Майкла Маршалла Смита в «Монстрах». Только вот полностью справиться с задумкой авторам, на мой взгляд, не удалось. Если в «Чужих проблемах» подкачали образы монстров, то в «Стокгольмском синдроме» действия персонажа выглядят непоследовательными. Нет ему веры, а оттого и весь смак истории теряется, потому что кроме концовки в рассказе ярких пятен больше не наблюдается.

Уж этот рассказ экспозицией никого не удивит. Безымянного героя мы застаем среди декораций, знакомых еще по «Легенде» Матесона: апокалипсис успешно свершился, немногие выжившие забаррикадировались в своих домах и сходят с ума от одиночества. А снаружи бродят нелюди — и не скажешь наверняка, вправду ли те, что сидят внутри, так сильно от них отличаются.

Стокгольмским синдромом, напомню, называют психологическое состояние, когда заложник вопреки всякой логике проникается симпатией к захватившему его/ее человеку. Дэвид Таллерман на семи страницах убедительно доказывает, что то же самое может произойти и в случае с зомби. Стилистически и сюжетно рассказ очень прост, но его эмоциональный эффект равнозначен паре шашек тротила — и читать между строк при этом не потребуется.

Тут показан, в отличие от множества других произведений, не человек-герой. Его нельзя оценить ни как положительного, ни как отрицательного персонажа. В рассказе кратко даётся история его жизни. И становится понятным, почему он таким стал, почему пришёл к тому, чем всё завершил.... Он просто оказался слаб перед случившимися событиями. В его жизни случилось такое, что не сразу, но сломило. Со временем он слабел, и наконец невыдержал, когда избавился от последнего напоминания дней минувших, когда понял, что это вовсе не оно... это не может его спасти.

Всему приходит конец.

На ум сразу же приходит мысль о «Я – легенда» и его экранизациях, а также многочисленных современных фильмах о зомби.

Человек сидит в доме, снаружи полчища зомби ведут охоту. Кроме вселенской катастрофы психика человека омрачена личной трагедией.

Все это уже было, не знаю стоило ли начинать еще раз.

Многие рассказы о зомби выглядят скроенными по одному и тому шаблону. Герой, в одиночку отбивающийся от безмозглых кровожадных нелюдей, вернее, уже НЕ людей. Не стал исключением и «Стокгольмский синдром». Но коренное отличие именно этого рассказа заключается в том, что здесь герой проникается к монстрам симпатией. В особенности, к одному из них, самому проворному и умному из всех. Тот живо напоминает ему погибшего когда-то сына. Поэтому, вместо того чтобы одним выстрелом избавить мир хотя бы от одного из чудовищ, а заодно спасти симпатичную девушку, он промедлил. Эта его медлительность стоила жизни, не только девушке, но и ему самому. Поверить в такую любовь к собственному убийце нелегко, но в принципе возможно. Так что, живой нерв и некая скрытая пружина, не дающая просто перелистнуть страницу и забыть о прочитанном в этой истории присутствует. Другое дело, что ресурс этой самой пружины использован не в полную мощность. Поэтому только 7.