Кейт Элизабет Расселл «Моя тёмная Ванесса»

Набоковская «Лолита» не произвела на меня большого впечатления. Да уж какое там впечатление! Я ее даже не дочитала. Точнее, окончила чтение статьей на Вики с кратким пересказом. А потом еще долгое время рассказывала знакомым, как эта книга меня разочаровала.

Возможно, дело в ее скандальности, которая программирует читателя на некоторые ожидания. Например, я ждала леденящую кровь историю педофила и его жертвы. А получила довольно развитую девицу, которая чуть ли не сама плетет сети вокруг главного героя. Ло показалась мне распущенной и самой себе на уме. А Гумберт слабохарактерным и с прибабахом.

В то время я еще не знала про такие слова, как «созависимость», «токсичность», «абьюзивность». Но их отношения по ощущениям напомнили мне подобное. Я в упор не видела линии жертвы. Не видела психологи жертвы. Я видела только нарушения общественного табу на связь с несовершеннолетней, которая при этом вела себя не как несовершеннолетняя. Видела манипулятивные замашки Ло и одержимость Гумберта Гумберта.

Еще в этой книге было много Гумберта и мало истинной Ло. Я не могла ее прочесть. Не могла понять мысли ее персонажа. И, таким образом, «Лолита» не стала для меня каким-то откровением. Да тут даже спорить и скандалить ни с кем не надо, не надо вести полемические беседы – книга оказалась обманкой. И как-то быстро вылетела у меня из памяти.

Чуть позже. когда я уже начала писать сама, я опять взялась за Набокова, прочитала последний «русский» его роман «Дар», влюбилась бесповоротно в его сложность. Влюбилась в Набокова вообще. Но с упорством (хоть меня и никто не спрашивал) делала вид, что «Лолита» – это что-то «по пьяни», не серьезно.

На самом деле, это только преамбула. И эти дофига слов служат эдакой лесенкой к «Моей Темной Ванессе». Роману, с которым я провела последние несколько дней.

Изначально я купилась на контрастную обложку, которую мне подкинула таргетированная реклама (ну, знаете, гуглишь шины – вся реклама в шинах, покупаешь где-то труселя – выскакивают труселя; выбираешь книги на Лабиринте: ловишь обложки на сторонних сайтах). Потом: название. Оно очень пафосное, таинственное и почти готическое. Как Джейн Эйр.

Мой шипперский мозг, охочий до бисёненов, забил сирену – наверняка там есть некий темный пластелин и возможность кого-нибудь с кем-нибудь пошипперить от души. Короче, я предвкушала женский такой роман со всеми его сахарными штампами.

А оказалось, что это современная интерпретация «Лолиты», где главная особенность: повествование от лица такой вот «Ло». Понимаете? Представилась возможность заполнить некие пробелы, возникшие из-за непонимания оригинального романа.

Конечно, и тут были свои ожидания. Я опять почему-то думала увидеть леденящую историю о педофиле и его жертве, где все сразу ясно: каков мерзавец, а, какой ублюдок; и какая несчастная девочка. Еще я думала, что роли будут расставлены категорично. Ну камон, это же роман для женщин. Там должно быть что-то категоричное.

В общем, я упала в этот запутанный клубок с разбегу, не боясь обжечься в силу своих предубеждений.

И как оказалось, ошиблась. Вообще промахнулась.

Но о чем эта книга?

О 15 летней девочке/девушке и ее 42летнем учителе. О кленовой листве, о заиндевелых еловых лапах, о подъездных дорожках к кампусу, о столовых, где толкаются люди, об учебниках и заметках на полях, о рисунке клубничек на тонкой ткани, о старых автомобилях, о паре изо рта, о колготках, о собаках, о родителях, о телефонных звонках, об алкоголе, о подшивках, о партах, об операциях, о фланелевых пиджаках и о многом другом, что послужило декорациями для этой горькой, как испорченный мёд, истории.

Я никогда не была любительницей спойлернуть. Поэтому просто скажу, что в книге дается обширный ответ на вопрос: как и откуда все начинается, к чему может привести, но к чему приводит в итоге.

В книге 2 временных параллели: когда героине было 15 и когда ей чуток за 30. Для меня такой ход стал откровением. Потому что мне тоже было 15 и теперь мне тоже 30. Это дает возможность погрузиться в свое личное прошлое, попытаться представить себе ситуацию с позиции себя-ребенка и с позиции себя-взрослой. И сравнить, насколько эти две точки видения отличаются между собой.

На некоторых травмоопасных лично для меня моментах два восприятия соприкасались. Например, взрослая версия кричала: блин, это ведь тревожный звоночек; а детская версия как бы утешая: нет-нет, мы бы тогда этого не поняли и не заметили.

И действительно. Я вспоминаю, как выгуливала вечером собаку. Было холодно, а я была по-деревенски одета: в шортах, куртке, каких-то ботинках; в гараже возился сосед. Мимо шел довольно взрослый парень. И вдруг он, посмотрев в мою сторону, сказал: «вау, какая классная девчонка». К тому моменту на улице уже стемнело, но светил фонарь. Я была возле дома,

Мне было 13. И я не испугалась.

Мне было своего рода тягостно-приятно. Это когда ты чувствуешь нечто такое запретное, но тебя к нему тянет.

К счастью, дальше комплимента дело не двинулось. Парень как шел, так и прошел.

Но я отчетливо помню свое самоощущение в тот момент.

…

В книге есть множество отсылок к различным произведениям, что делает ее интеллектуально прекрасной и притягательной. Шекспир, Набоков, поэты, стихи. Так что я назвала бы ее идеальной для темного меланхоличного вечера; для любителей пить кофе и курить сигареты; для людей, которые зашторивают окна.

Естественно, я не такая. Я валялась в постели и у меня постоянно затекала шея. А еще я читала с телефона.

Но я чувствовала вот этот декаданс, готику, упадок книги. И ее печальную красоту.

Но больше, естественно, меня поразила «втютельку-втютельная» психологичность, детализированное отражение психотравмы – как она из брошенного семени, прорастая, начинает пронизывать человек от пят до макушки.

Набоков не показал этого; он пренебрег чувствами Ло, а сам Гумберт не смог транслировать их читателю. Интересно, ощущал ли Набоков свою Лолиту именно так, как ощущает Ванессу Кейт Расселл, автор «Ванессы»?

Очень тяжёлая книга. И не из-за действий как таковых, а из-за эмоций. Автор очень глубоко копнула психологию жертвы, готовой из кожи вон лезть и как угодно выгораживать насильника, лишь бы не разрушать спасительную иллюзию о любви и добровольности. Ведь на самом деле она всё прекрасно понимала, но — отрицала до последнего, и даже смерть растлившего её учителя (это не совсем спойлер, он умирает где-то на середине книги) не дарит ей свободы. Её жизнь сломана — буквально. Из-за педофила. Из-за матери, у которой язык повернулся сказать ей: «мне стыдно, что ты моя дочь». Из-за собственных психологических проблем, которые поспособствовали выстраиванию башни из отрицания. Ванесса — ребёнок, который отчаянно хотел внимания — и, возможно, ребёнок, переживающий кризис ориентации, потому что в тексте встречались намёки на влечение героини к девочкам.

Ванесса неприятная. Но плохая ли она? Конечно, нет. Её психика делала всё, чтобы выжить. Защитные механизмы у всех разные, у Ванессы этим механизмом стал Стокгольмский синдром. Что самое поразительное — то, как тонко автор подала кошмарные манипуляции учителя. Он, как паук, опутал одинокую, никем не любимую девочку паутиной из лжи, восхищения и давления. В его арсенале было всё: мерзейший газлайтинг, когда он убеждал Ванессу, что всё было совсем не так; игра на страхе перед публичным осуждением; подчёркнутое отношение к ней как к «не такой, как все», банальное изнасилование и убеждение в том, что ну ты же сама этого хотела; взращивание мощнейшего чувства вины. Ведь это она во всём виновата, она его завлекла. Неопытному подростку, в котором кипят гормоны и бурлит жажда заявить о себе миру, нечего противопоставить этому чудовищу. У меня нет ни капли сочувствия к учителю, потому что он растоптал личность девочки и с чистой совестью избавился от неё, когда та начала «стареть» — то есть, взрослеть. И даже это он подал как заботу о ней, дескать, не хочу, чтобы ты жила одним мной. Он заставлял её делать то, что ему нужно, заставлял хотеть то, что ему нужно. Расставлял тут и там крючки, давил на слабые места. В книге достаточно сцен с сексом, но именно после этого психологического насилия хочется помыться.

Поначалу я была разочарована. Мне показалось, что книга будет однобокой, что в течение всего повествования героиня будет, как болванчик, цепляться за одно и то же и никак не начнёт развиваться. Но это не так. Понимание ситуации проскальзывает и в рассказе о прошлом (тот же первый сексуальный опыт чего стоит; один он мог бы сломать ребёнку жизнь, даже будь на месте учителя ровесник), и в финале. Несмотря на попытку героини выкрутить ситуацию в русло любви, романтики здесь нет абсолютно. Эта история — глубокая трагедия. И тем, кто пишет, мол, сама виновата, сама провоцировала, желаю никогда через этот ужас не пройти и не почувствовать на себе, каково это — когда другой человек забирается тебе в голову и выворачивает тебя наизнанку, особенно если тебе всего лишь пятнадцать лет. Девять из десяти кленовых листков. Минус один за стиль автора — мне далеко не сразу удалось вчитаться и поймать ритм её слога.

Прежде всего, мне понравился стиль, в котором написана эта книга... На самом деле, конечно, ничего особо выдающегося, но при этом читать очень комфортно, то есть перед нами — наблюдения на уровне дневника или каких-то житейских заметок и воспоминаний с обилием описаний видов за окном, самоанализа и тщательного присматривания к своим же собственным предыдущим формулировкам, а также к неожиданно метким выражениям, употребленным другими людьми, которые запали в душу и вызвали бурю чувств и ассоциаций.

Фон развития событий в виде престижной школы, а затем и университета тоже вызывал интерес.

Кроме того, в тексте много обсуждений литературы (и они не ограничиваются одной только «Лолитой» Набокова), героиня пишет стихи, так что одной только бытовухой и обсуждением аспектов «растления несовершеннолетних» книга, к счастью, далеко не ограничивается. Да и само имя «Ванесса» — как и название романа — восходит к произведению Джонатана Свифта.

Что же касается собственно «растления»... Да, оно в книге поставлено во главу угла, причем сначала история описана в настоящем времени глазами девочки, которая не слишком-то осознает, что с ней происходит, хотя и обуреваема неведомыми ей до сего момента чувствами и желаниями, а затем постепенно уходит в прошлое, однако остается центральным эпизодом жизни, центральным эпизодом формирования всей личности героини.

А дальше это «прошлое» настойчиво требует интерпретации... Однако все настолько сложно с противоречивыми соображениями героини, что долгое время она не чувствует в себе сил подвергнуть эти события недвусмысленному истолкованию, несмотря на большое количество совершенно однозначных фактов.

Интересно, как меняется описание мужчины с момента, когда тот был для девочки совершенно чужим — «мистер Стрейн» — и героиня отмечала про себя, к примеру, он как-то чудаковат и сутулится, до момента, когда тот стал частью чего-то особенного, частью ее личного мира.

Несомненно, сами по себе головокружительные физические ощущения, возросшее чувство собственной значимости и общение с очень умным собеседником способны вскружить голову кому угодно — особенно пятнадцатилетней девушке. Она все никак не может поверить, что занимает все мысли «взрослого мужчины».

Однако, конечно, все совершенно однозначно:

«Его желания были нехороши и неправильны, и мир содрогнулся бы, узнав о них».

«Через много лет: я хочу, чтобы он объяснил мне, что это было».

И да, он объясняет, всякий раз демонстрируя словесную эквилибристику — «я не делал ничего из того, что ты сама не хотела», «я всякий раз спрашивал твоего разрешения»...

Но с какого-то момента повзрослевшая героиня уже не только интуитивно понимает, но и совершенно четко формулирует, что ее совратитель прекрасно осознавал всю нездоровую порочность своих желаний.

А вот дальше произошло нечто неожиданное для таких случаев: любитель нимфеток не только повлиял на ее выбор мужчин в будущем, но и на долгие годы сделался центральным персонажем ее жизни.

֍֍֍ Р-А-С-Т-Л-Е-Н-И-Е ֍֍֍

ЦИТАТЫ: «Девочки становятся настоящими так рано. В четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать. Тогда включается ваш ум».

(Кейт Элизабет Рассел. «Моя тёмная Ванесса»)

«Хорошая жертва не стала бы общаться со своим насильником».

(Кейт Элизабет Рассел. «Моя тёмная Ванесса»)

Очень кстати недавно перечитала «Лолиту» Набокова. Всё ещё нахожусь под впечатлением. Интересно теперь прочитать «Моя тёмная Ванесса» (My Dark Vanessa, 2020) Кейт Элизабет Рассел (пер. Л. Карцивадзе), которую почему-то называть стали «Лолитой» эпохи Me Too»… Посмотрим, справедливо ли такое сравнение.

***

Роман «Моя тёмная Ванесса» – ещё одна из историй о старшеклассниках или студентах (campus novel). В посвящении к своему дебютному роману Кейт Элизабет Рассел говорит читателям, что её роман посвящается всем лолитам и всем ванессам, истории которых ещё никто не слышал.

Действительно, у Набокова голосочек Долорес Гейз еле звучит: нам всё рассказывает Эдвард Г. Гумберт и его история известна читательскому миру. А куда как интересней было бы услышать в качественном изложении повесть от ребёнка: тайной жизни подростков в мире, где, по меткому выражению Набокова, распалось звено между миром взрослых и миром детей. К 2020-му (время издания книги), по-моему, такая ассимиляция – взаимное проникновение этих двух миров видится особенно ясно.

Время начала повествования – 2017-й. О! Как атмосферно и всё узнаваемо с первых же строк: прибабахи информационно-коммуникативных технологий (мобильники, соцсети, Фейсбук, посты-репосты, лайки, комменты и т.д. и т.п. – «жизнь» в сети бьёт ключом!!!)

Место повествования – США – штат Мэн – излюбленный Стивеном Кингом Мэн. Портленд.

Повествование – от первого лица. Женщина. Портье в престижной гостинице. Ванесса Уай – главная героиня.

История Ванессы началась, когда ей было 15 лет. Уже не дитя – девушка. Тем более, по меркам XXI века: акселератка. Лолите, насколько известно, на момент знакомства с Г.Г. было 12 лет, а в её 15 – она от него удрала.

Разница между возрастом Ванессы и 42-летним Стрейном – 27 лет. А временной интервал между этими двумя историями: 1953 и 2020 – 67 лет. Пропасть в человеческом летоисчислении! Пропасть между менталитетами людей нынешних и их … сколько это будет три раза по 20? Три поколения: пра-пра-пра …

Я это к тому, что разницы в возрасте Гумберта на момент знакомства с 12-летней Лолитой – 25 лет (ему было 37) и 15-летней Ванессы со Стрейном по количеству лет почти совпадают, но по критичности этой самой разницы – никак нет: нельзя сравнивать девочек одного и того же возраста, но разных менталитетов. Не одинаковы 12-летние и 15-летние. Между этими подростками разница в три года – тоже пропасть: девочка и девушка, как минимум.

Романы между учителями и учениками, которые ещё учатся, давно не такая уж и редкость. И у нас, и у них. Ученицы выходят замуж за своих бывших учителей. Учителя женятся на своих бывших ученицах. Бывшие учителя и ученики – любовники. Сплошь и рядом. На моей памяти за последние четверть века и даже более ни одного учителя, или учительницы не подвергли обструкции, или увольнению за такую связь. У нас. Привыкли. Бесполезно бороться. Личное дело каждого. В Горком, партком, на ковёр к директору никого не вызывают: то время ушло.

А у них сейчас наступила пора «охоты на ведьм»: разоблачения сексуальных домогательств. Порою эта «охота» превосходит все мыслимые и немыслимые пределы. Под флагом борьбы «за чистоту рядов» можно такого наворотить! Оболгать кого хочешь, вспомнить то, чего и не было. Свести личные счёты: обвинить, уничтожить, растоптать. В этой атмосфере «сексуальных разоблачений» происходит действие романа «Моя тёмная Ванесса». Пойди разберись, где истина, а где ложь…

***

И что же такого было в Ванессе, что ради неё учителю Стрейну захотелось «рискнуть»? Ванесса полагает:

«Моя молодость для него не имела значения. Главным образом ему нравился мой внутренний мир. Он говорил, что у меня эмоциональный интеллект гения, что я пишу, как вундеркинд, что он может со мной разговаривать, может мне довериться. Что во мне таится мрачный романтизм — такой же, как и в нем самом. До меня никто не понимал темные закоулки его души».

«Прелесть» какая!.. Какую только «лапшу на уши» наивным, молоденьким дурочкам не развешивают озабоченные мужики, чтобы их соблазнить? Всегда одно и то же. А если бы ещё при этом была жена, то она непременно оказалась бы «толстой, фригидной дурой, с которой у него нет ничего общего» … Пора вводить элективный курс в образовательные программы по противостоянию «охмурению». Впрочем, «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!» Это справедливо будет и в отношении девушек. Не об этом ли говорит Кейт Элизабет Рассел уже с первых страниц романа?

Бедные девчонки XXI века: их оценивают, как кур на прилавке, по частям тела. Попка – округлая; талия – тоненькая; грудки – упругие (чуть не сорвалось – куриные грудки, или мозги?), ножки – стройные … А если чего-то не хватает в «суповом наборе куклы Барби»? Тогда – глубокий внутренний мир. Ну, для мальчиков 15-ти лет внутренний мир – это что-то из области фантастики: разве такой бывает? Им в голову не приходит судить об этом. А всё потому, что теперь «так устроен мир».

Самое время опытному, взрослому ловеласу вспомнить о внутреннем мире, прикинуться соулмейтом (родственной душой) и ты уже перестаёшь комплексовать из-за того, что ножки не такие длинные, как у Барби, попа немножко плоская, а вот животик, наоборот, выпирает … да и грудь далека от совершенства: не то, что у красоток в Инстаграме… Подростки очень боятся стать жертвой бодишейминга (травли за тело). Не поэтому ли главная героиня-подросток не имеет бойфренда среди сверстников?

Учителю Стрейну ничего не стоило соблазнить Ванессу с её уже сформировавшимся к 15 годам либидо: «Помню. Чувства всегда были моим якорем – то, что он со мной делал, как я извивалась в его объятиях и просила еще и еще».

Между тем, как Лолита в свои 12-ть, не давая себе отчёта, зачем ей это нужно и чем всё обернётся, сама соблазнила Гумберта. И хотя не была девственницей и будучи порочной, она не испытывала и не могла ещё испытывать сексуального влечения, возбуждения и наслаждения. Это было всего лишь детское любопытство, прикосновение к миру взрослых, желание поскорее повзрослеть. Она попала в сексуальное рабство (к несчастью – к психически больному Гумберту), но в то же время давала себя, чтобы «папочка» занимался с ней «гадостями» (сексом) … за деньги. Она ненавидела секс и в самом начале, как ребёнок, всего лишь хотела произвести на Гумберта впечатление и «насолить» маме.

Я бы не согласилась с автором, утверждающим:

«Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать. Он, как Гумберт Гумберт, приписывал определенному возрасту мифическое значение».

Персонаж В. Набокова – Гумберт Гумберт совершенно был далёк от мистики. Только его опыт работы с детьми, его психологические наблюдения и эстетические предпочтения (!) вывели образ «нимфеток», возраст которых определяется интервалом 9-14 лет.

Между Долли и Ванессой столько же общего, сколько общего между нимфеткой и нимфоманкой.

Значит ли это, что Лолита была светлой, а Ванесса – тёмной? Думаю, что нет. Разный возраст. Разные оттенки тёмного. К тому же только Ванесса из этих двух сознавала свою темноту и обожала секс: «Во мне было что-то темное – что-то, что всегда было со мной».

Жаль, что Кейт Э. Рассел не прониклась замыслом романа В.В. Набокова – его духом и ошибочно идентифицирует Долли Гейз и Ванессу Уай, то и дело коварно обращаясь к страницам классического произведения, выдёргивая отдельные фразы из романа, тем самым по сути опошляя его.

***

Итак, главная героиня – Ванесса Уай. Попробуем с ней разобраться. Сейчас она взрослая: 32 года. Учитель Стрейн давно в прошлом. Теперь они вроде бы «просто друзья». Интересно, – друзья? Стрейн её отверг, как только она повзрослела («стала старой»). Но Ванесса пока не понимает, уж простите за цинизм, что тогда она просто «вышла в тираж» по достижении определённого возраста. (Ух, всё равно без Лолиты не обойтись: Г.Г. любил её и даже после нимфеточного периода готов был простить беглянку, и тогда бы он не убил пособника побега).

Когда в сети появилось разоблачение Стрейна: его связь с молоденькой Тейлор Берч, 32-летняя Ванесса начала сомневаться. В первую очередь в собственных чувствах к учителю. Женщины, любим же мы в себе покопаться. Теперь придётся возвращаться в памяти назад: к 2000 году и на 17 лет ранее – в кампус Броувика – учебное заведение для старшеклассников. Вот так и будем «кататься» туда – сюда – обратно: 2017 – [2000-2001-2002-2006-2007]. Поехали!

Кейт Э. Рассел выбрала для повествования хороший приём: она рассказывает от первого лица – Ванессы Уай, что с ней происходило в школе Броувика в 2017-м: её воспоминания, а также то, что происходит сейчас – с 2000 по 2007 гг. А думать должен читатель. Слушать, видеть и делать выводы.

Ванесса сама характеризует себя, как личность: малообщительная, любит побыть одна и т.д. А поскольку читатель уже знает, что с ней произошло в школе, то он должен разобраться, почему это произошло именно с Ванессой. Такой подход мне очень нравится: сам себе – психоаналитик.

У Ванессы есть психоаналитик – Руби, которую она посещает два раза в неделю. Бывший парень Нессы – Айра говорит, что она романтизирует надругательства и продолжает общаться со своим растлителем – Стрейном. Ванесса не может принять это. Пока не может (?).

Читателю же становится всё понятно достаточно скоро. Сцены растления несовершеннолетней весьма красноречивы. Не даром же говорят, что со стороны видней. Банальное совращение малолетки. Причём грубо, пошло, не изобретательно: животная похоть, лёгкая добыча – 15-летняя девушка, у которой родители далеко.

… Почему Джейкоб Стрейн выбрал Ванессу? Кейт Э. Рассел даёт подробную характеристику индивидуальных особенностей будущего объекта соблазнения. Ему необходим такой тип подростка, поведение которого с началом половых отношений заметно бы не отличалось от поведения до их начала. Несса – идеальный объект.

Ванесса. Она была польщена вниманием преподавателя. В 15 лет это возносит её на какие-то, немыслимые для других ребят, высоты … А дальше проснувшееся либидо делает своё дело: она попалась.

Если бы Ванесса постигала азы премудрости сексуальных отношений с равным по опытности юношей, то этот опыт не был бы психотравмирующим. Сцена секса по телефону отвратительна: старый павиан Стрейн онанирует на голос молоденькой шлюшки. Далеко не каждая зрелая женщина готова таким образом ублажать мужчину. Извращение. Шок. Растление. И враньё Стрейна: «да я бы никогда» и «как ты могла подумать»? Банально.

Можно было бы и дальше продолжать анализировать роман. Но не стоит: лучше читать, или слушать аудиокнигу.

…

Роман интересный. Своевременный! Не «Лолита», конечно. Разве с её эстетическим наслаждением может что-то сравниться? Но зато в «Ванессе» больше доступного психологизма, ибо роман максимально приближен к нам сегодняшним. Да и автор не стремилась к подражанию Набокову. И не сумела бы … Слог, да простится мне, примитивный, деревянный.

Ванесса Уай в свои 15 лет – не дитя, и по статистике США средний возраст начала половых отношений у подростков начинается с 14, 8 – 16,4 лет. В этом-то и вся беда: духовная незрелость, незнание того, что делать со своим проснувшимся либидо, Интернет, смакующий на все лады половую распущенность, отсутствие грамотной поддержки и воспитания со стороны родителей, взрослых могут обернуться исковерканными судьбами (и оборачиваются!) подрастающего поколения.

Если снова провести аналогию с Набоковской «Лолитой», как делает Кейт, и, как делаю я, то приходится признать, к сожалению, что «нимфеточный» возраст помолодел: сдвинулся, как минимум, на год назад. У Ванессы с учителем был роман, страсть, взаимное влечение, а то, что было между Лолитой и Г.Г. романом назвать язык не поворачивается.

Повальное вживание в социальные сети, излишнее, ничем не оправданное доверие им своей жизни, погоня за сенсациями и, как следствие, преувеличение, раздувание размеров тех или иных явлений (в данном случае – сексуальные домогательства) могут обернуться непоправимой трагедией – смертью человека. Разве заслуженный учитель был маньяком, психопатом, педофилом-убийцей, достойным высшей меры наказания?

Роман «Моя тёмная Ванесса» о балансировании на грани, о человечности. Всё-таки Ванесса была тёмной …

P.S.

Что в сухом остатке?

Не нужно идеализировать своё прошлое, Ванесса.

Следует признать, что воспользовались не столько тобой, сколько твоей юностью и чистотой. И только.

Ну, не дотягивает слабак Джейкоб Стрейн до Эдварда Г. Гумберта! (Хотя оба мерзавцы).

Разве он обещал жениться?

Разве ты вышла бы за него замуж, зная, что он подвергся вазэктомии?

Разве ты любила его?

Простить и жить дальше. Ведь в 32 вся жизнь ещё впереди, Ванесса!

Толстый взрослый учитель (Джейкоб Стрейн, 42 года) домогается до школьницы (Ванесса, 15 лет). Но школьницу тянет к нему. История о взаимной любви или Стокгольмском синдроме? Хотя, как мне кажется, больше о глубокой психологической травме.

Психологическая драма. В целом, интересно. Местами романтично, местами драматично. Начало немного нудное. В середине сильный драматичный момент, аж глаза увлажнились.

Если сравнивать с «Лолитой» Набокова, то от этой книги совсем другое восприятие. Гумберт любил Лолиту, в книге описано и доказано за что. Здесь же со стороны учителя похоть и желание, а со стороны школьницы не понятно что. Как бы автор не писал что это любовь, меня, как читателя, в этом не убедили.

Непристойностей в «Лолите» нет. Здесь же несколько сцен секса и около того. Но это не основной акцент книги, а лишь развитие сюжета.

Диктор Цигаль-Полищук Мариэтта прочитала более-менее хорошо (7), но немного безэмоционально.

Осилил за два дня. 480 стр, 12ч39мин.

7,8 из 10

Ваннесе Уай чуть за тридцать. Она работает в отеле, периодически звонит матери, накуривается дома в одиночестве, и ищет случайные связи. В один из обычных дней Ванесса узнает, что учителя литературы, который преподавал в школе, где она училась, обвиняют в домогательствах бывшие ученицы. И молодая женщина начинает вспоминать свое первое знакомство с преподавателем и свои отношения с ним.

Много слышала о книге, и признаюсь честно, не хотела ее читать. Но любопытство победило. Давно мне не приходилось читать что-то столь эмоционально высушивающее и давящее. Книга оказалась нелегкой, хотя язык в ней довольно простой. Наверное, каждый, кто оценит эту книгу, найдет в ней что-то, что давит на конкретную болевую точку. Мне кажется, что восемьдесят процентов книги я читала со злостью, а оставшиеся с отвращением.

Естественно, что первое, о чем я подумала после прочтения: какое же мерзкое существо Стрейн. У меня язык не поворачивается называть его человеком, мужчиной. Как он ловко манипулировал молоденькой девушкой, как он с помощью эмоций заставлял ее принимать верные для него решения. Ванесса всю жизнь думала, что это она была главной в их отношениях, что она держала его в своих руках. Что она добровольно согласилась на их отношения и, что это, если не любовь. Почему, Ванесса, почему ты не видела, как тобой управляют? О, неужели, даже спустя столько лет, ты так и не приняла то, что тебя совратили и использовали? Хотя было не раз и не два, что из твоих уст вылетали слова об изнасиловании, но ты, Ванесса, каждый раз его оправдывала. Возможно, ты оправдывала не его, а себя, ведь ты до последнего убеждаешь и себя, и людей вокруг, что ты не жертва, что все это было добровольно. Но в душе, где-то глубоко, ты все понимаешь, и ненавидишь за это Стрейна.

Сама Ванесса тоже не ангел и многократно это доказывает как в прошлом, так и в настоящем. Но я все же считаю, что большинство того, что девушка делала и думала, было из-за того, как ситуацию выстраивал Стрейн. Даже взять то, как он так вовремя ей подсовывал Плат, поэму Д. Свифта и «Лолиту». Девочка могла подумать, мол, ну раз об этом пишут, то все нормально, тем более эти книги мне дал учитель, значит точно все в порядке. Как бы не утверждала, Ванесса, что она была уже взрослой, все же в пятнадцать все видится в другом свете. А Стрейн очень умный, он на десять шагов вперед продумывал свои ходы, тщательно выстраивая сети вокруг ученицы. Собственно поэтому вся правда и раскрылась только спустя столько лет.

Повлияло ли на Ванессу и то, какие отношения были внутри семьи? Родители ей толком не занимались, сама Ванесса считает себя недолюбленной и, соответственно, одинокой. Даже то, что у нее вечный бардак в комнате, как по мне, тянется из семьи. Был один момент, когда Стрейн приезжает к ним домой. И Ваннеса думает: что может о них подумать учитель, ведь у него дома все сверкает чистотой, а у них все в шерсти и пыли, немытая посуда и коробка от пиццы. Поменялось ли что-то в жизни девушки, если бы родители были другими? Не исключено. Если бы мать чуть больше уделяла внимания дочери и если бы родители начали скандал в школе. Все было бы иначе. Прибавить к этому и то, что девочка была одинока. Единственная подруга променяла ее на парня, а новых друзей она так и не завела, видимо опасаясь, что снова останется одна и что ей снова сделают больно. Мне жаль ту девочку, которая умерла тогда, когда в ее жизни появилась частная школа Броувик.

Эта книга отлично подойдет для обсуждения в совместных чтениях. В ней чуть ли не каждую страницу можно разбирать на крупицы и разглядывать под микроскопом. Посоветовала бы я читать эту книгу? Думаю да, но не всем. Уверена, что она понравится далеко не каждому. И дело тут даже не в теме.

Я уничтожу тебя

Ванесса, мгла с багровою каймой,

Мой Адмирабль бесценный! Объясни,

Как сталось, что в сиреневой тени

Неловкий Джонни Шейд, дрожа и млея,

Впивался в твой висок, лопатку, шею?

Набоков «Бледное пламя»

«Иногда будет очень больно. Но остановиться вы не сможете» — эти слова Стивена Кинга о романе, вынесенные на обложку, в точности отражают мое впечатление от книги, которую, если не событием весны, то уж марта, точно назову. Не суть важно, что сама я прочла-прослушала ее в последний день первого весеннего месяца.

Вообще, замечательно, что в этом марте мы пережили два громких книжных скандала (первый, вы понимаете, по поводу «Эшелона на Самарканд» Гузель Яхиной): оба связаны с именами авторов женщин, оба романа не шедевры, но очень хорошо написаны, оба имеют серьезные шансы со временем сделаться хрестоматийными.

Что ж хорошего в скандалах? Как в таковых, ничего, но все познается в сравнении, а в сопоставлении с мартом 2020, когда мир замер в ужасе и ни о чем, кроме грядущего апокалипсиса, по большому счету, не мог думать — нынешний знаменует полное возвращение к норме. Итак, мы вернулись, и можем думать не только о том, как выжить, но и о том, как жить дальше, по возможности избегая повторения того, что становилось в прошлом источником боли.

Не то, чтобы человечество давало повод думать о себе, как о способном учиться на ошибках, однако в прежние времена не было ведь таких всеобщих и доступных методов донесения информации, какие есть теперь. И главное достоинство книги Кейт Элизабет Рассел лежит не в литературной сфере, но именно в информационной. Учебник ОБЖ. Пособие «Как не нужно поступать, если не хочешь остаться калекой». Месседж, формирующий правильный тренд, взамен отжившего и устарелого.

«Мою темную Ванессу» не нужно рассматривать ни как «Анти-Лолиту», ни как ответ феминистской повестки погрязшему в сексизме мужскому миру. Хотя можно и с той, и с другой точек зрения. А все же, главное, что роман явился предельно четким емким высказыванием, разбившим пустой и глубоко порочный в сути романтический миф, на котором лежит вина за многие сломанные женские судьбы.

XX век и развитие индустрии развлечений сильно трансформировали миф Психеи и Золушки. Если в первом случае причиной любви, хм, неординарного мужчины была дивная красота, а во втором — трудолюбие и золотое сердце, теперь ни того, ни другого не нужно. Достаточно быть бедной, но умной и дерзкой (книги Барбары Картленд). обладать особым запахом («Сумерки») или уметь правильно кусать губу («50 оттенков серого») — ОН неминуемо явится и полюбит.

Ах да, и обязательно нужно страдать, без этого любви не бывает. То есть: необходимость скрывать от мира ваши отношения; периоды, когда предмет вдруг начинает игнорировать тебя; его необъяснимые и надолго исчезновения — все это тоже входит в программу, тем слаще финальное воссоединение, когда никто и ничто уже не может помешать вашей любви.

Робкие доводы рассудка, что страдать больно, а нормальные отношения не нуждаются в конспирации, кроются как овца быком железобетонным аргументом: Анжелика (Марианна, Белла, Анастейша) терпела, безоглядно отдав избраннику сердце и прочие части тела — и гляди, как все у них в результате хорошо получилось!

Поймите правильно, я не хочу сказать, что это работает, потому что мы, девочки-девушки-женщины глупы. Вовсе нет. Но этой паразитической мифологеме удалось подстроиться и присосаться к закрепленному в коллективном бессознательном мифу Амура и Психеи: молчи, скрывайся и таи.

Поменять минус на плюс во всех деструктивных отношениях, основанных на давлении, подавлении и принуждении, когда заговорить означает к комплексу переживаний жертвы сексуального насилия прибавить осуждение со стороны социума. Это не он тебя использует, это любовь осенила вас своими темными крылами.

После «Ванессы» количество женщин (и речь не только о нимфетках), готовых купиться на уловки искусителей, которые используют, сомнут и отбросят со сломанными крыльями, пойдет на убыль. Не потому, что мы дружными рядами двинемся читать книгу, а потому что уже одно ее присутствие в океане коллективного бессознательного являет антидот глупым романтическим бредням.

И, чтобы два раза не вставать, педалирование набоковской темы, хотя работает в целом на паблисити книги, все же не вполне оправдано в части «Бледного пламени», герои которого в «Pale Fire» были ровесниками, а свою любовь, глубокую, искреннюю и взаимную, пронесли через всю жизнь и многие тяжелые испытания.

Неожиданно хорошая книга, перед чтением которой опасался. Амбициозно все ж писать оммаж от лица условной жертвой и на изменившемся социальном фоне к великой книге В.Н. Которая стала безусловной классикой, и, в общем, ее этические и моралистские акценты понятны, и считаны . Собственно психологическими этюдами, сменой не только фокуса и нюансов роман и интересен. Много полутонов, но и опять же — с т.зр.преподавателя был бы иной роман и иное виденье. Рассел как могла старалась объективизировать, на фоне истеричного иассового сознания всякие смягчающие привела, но все ж как то не занялась соображением о извечной разности любых партнеров, внежертвенной основе расставаний и несовпадений, стоицизме. Все же о жертве. Имеет право, все отмотивировала.

Автор особо делает акцент, что история не личная. Это прекрасно, талант у нее большой, недалеко от Руни ( та лучше и лаконичней и « без жертв»), верю, что напишет и более интересный и универсальный роман.