Борис Вадимович Соколов «Прошедшее будущее Владимира Сорокина»

Борис Соколов искренне старается донести до читателя свою правду о Сорокине. Но не всегда удачно. Вот что Сорокин говорит о себе: «Я лишь использую различные стили и литературные приёмы, оставаясь вне их.» Далее Автор пишет: «После знакомства с текстами Сорокина создаётся впечатление, что им же могла быть написана и вся предшествующая русская литература.» Это верно, и так подражать литературному стилю 19 века писатель может только при одном условии, — если он эту литературу любит и правильно её понимает. Иначе будет заметно, что это пародия, а о текстах Сорокина в классическом стиле («Роман», например) этого не скажешь. Но неожиданно Автор соглашается со следующим утверждением Сорокина: «Искусство во все времена было не зеркалом, а мутным стеклом, это попытка человека как раз не увидеть себя. Это был тот наркотик, на котором человечество сидело в блаженном неведении, в непонимании себя и нежелании понять себя.» Литература здесь включена в понятие «искусство», просто цитата приведена Соколовым не полностью. Выходит, согласно Сорокину, Достоевский, Чехов, Толстой, Лесков (а до кучи и Бальзак, и Мопассан, и Диккенс ...) и т. д. навевали человечеству золотые сны? Следовательно, Сорокин русскую классическую литературу не понимает, а раз так, то и любить не может? Противоречие налицо.

На мой взгляд Сорокин создаёт совершенно особую литературу, в которой безобразное и прекрасное смешиваются в невероятном постмодернистском винегрете, но которая тем не менее всё-таки покоится, как карлик на плечах великана, на русской и советской классике. Почему же Сорокину так хорошо удаются пародийные и вместе с тем эпатажные тексты («Норма», «Тридцатая любовь Марины», Лёд», «Голубое сало»)? Ответ прост — талант такого масштаба может всё.

Очень интересно следующее замечание Соколова: оказывается лучшие советские писатели в представлении Сорокина это Павленко, Шевцов, Немцов, Шпанов («я предпочитаю писателей второго, даже третьего порядка, но зато цельных ...»), а лучшими фильмами он считает «Падение Берлина» (!) и «Кубанские казаки»(!)*. Не сомневаюсь, что эти слова Сорокина не что иное, как розыгрыш, удачная попытка подшутить над доверчивым критиком.

Да, обманул Владимир критика и не один раз (и не его одного). Конечно же Георгиевич не дурак и конечно же русский человек, и литература для него не просто буквы на бумаге, это он так прикалывается. Не зря же он «настаивает, что творить начал под влиянием травм, нанесённых его психике в детстве.» Вот это уже куда ближе к истине (т. е. к тому месту, где зарыта собака), и это можно понимать и так, что если бы не творчество, вполне бы мог угодить в психушку.

Сорокин, как мне кажется, пишет всё лучше, его психика вступает в некое более стабильное и эффективное взаимодействие с действительностью. Свидетельство тому замечательный сборник рассказов «Сахарный кремль».

*) С отмеченной Сорокиным цельностью (это он говорил не только о литературных произведениях) этих кинокартин можно согласиться, только как с цельностью примитива.